— Сколько же мы с тобой не виделись, Сержант?
— Три года, — не раздумывая ответил тот.
— Три года… Сколько я тебе заплатил за работу в прошлый раз?
— Сто пятьдесят тысяч.
— Сто пятьдесят тысяч. Это неплохие деньги по тем временам. Насколько мне известно, на твоем счету в швейцарском банке сейчас скопилась немалая сумма в миллионы долларов. Имея неплохое состояние, ты можешь жить безбедно. И оставить детям. Хотя где они, твои дети… У тебя опасная работа, Сержант. Деньги — хорошее утешение, когда голова цела.
Степан попытался было чуть-чуть пошевелиться, но тут же один из головорезов Россетти схватил его за горло, а второй больно вдавил в висок ствол пистолета. Россетти явно наслаждался бессодержательной беседой. Его ровный голос рокотал, точно баюкал слушателя, не понимающего смысла этой комедии.
Старик вспоминал подробности той давней ликвидации, которую так профессионально осуществил Сержант, когда одного за другим убрал троих выскочек, вздумавших тягаться в могуществе с самим доном Россетти.
Старик хвалил его сноровку и высокое мастерство, но все время повторял, что не может понять, как же такой профессионал сейчас опростоволосился.
— Думаешь, ты единственный, кто решил посягнуть на мою жизнь? А я вот все еще жив, здоров, полон сил и рассчитываю дожить до ста лет… Почему ты согласился убить меня? Мы ведь с тобой неплохо поладили в тот раз. Или у тебя осталась обида?
— Нет, никаких обид.
— Тогда почему?
Сержант хмыкнул и ничего не ответил.
— Так я тебе скажу, — продолжал Россетти. — Ты наемный убийца. У тебя нет друзей, у тебя нет врагов, у тебя есть финансовый интерес. Тебе предложили за меня хорошие деньги… Конечно, что тут сказать! Деньги — великая сила, движущая сила мира. Что бы там ни говорили нищие моралисты, но купить можно все, что угод-во и кого угодно. Все дело только в цене… — Старик помолчал. — Ты не догадываешься, зачем я подослал к тебе своего человека и вызвал сюда, на это пустынное шоссе?
Сержант криво усмехнулся.
— Теперь догадался. Чтобы убить моих людей и посадить меня на… цепь! — С этими словами он глазами показал на впившийся ему в висок ствол.
— Я не ошибся в тебе, — улыбнулся Россетти. — Ты умен. Ты догадлив. Да, Сержант, теперь ты полностью в моей власти. И никто тебе не поможет. Но я не собираюсь тебя убивать. Я надеюсь, что мы с тобой поладим и на сей раз. Как тогда, три года назад. Ты мне нужен. И возможно, тебе нужен я.
— И что я должен сделать на этот раз?
— О, сущий пустяк. Для тебя — пустяк. К тому же заработаешь очень хорошие деньги.
— Кого?
— Одного твоего соотечественника. Моего потенциального партнера по бизнесу. У меня возникли подозрения. что он ведет со мной нечестную игру. После того как ты выполнишь заказ, на твой банковский счет а Швейцарии поступит пятьсот тысяч долларов. Пол-миллиона. Только прошу тебя, не вздумай со мной шутить. Ты меня хорошо знаешь. На всякий случай хочу напомнить, что я никогда не нарушаю своего слова. И не прощаю предательства. Если я пойму, что ты блефуешь, то тебя просто не станет. И что в этом хорошего?
Сержант напряженно думал. Все сегодня пошло сов-сем не так, как он рассчитывал. Да, такого он предположить никак не мог. Значит, весь этот спектакль с долговязым шантажистом в сквере, эта подстава с холмом — все это организовано стариком Россетти. Как же просто старик его переиграл. Просто поставил ему детский мат… Значит, не зря он эти три дня мандражировал, значит, все-таки интуиция его не подвела, она подсказывала ему, что тут дело нечисто, а он просто не внял ее предостережениям… Люди Россетти убили Домового, Сизого и Лесоповала, чтобы связать его по рукам и ногам. Теперь он в полной власти старого мафиозо, тут ничего не поделаешь.
— Ты не спросишь его имя? — как-то сварливо поинтересовался Россетти.
— Я и об этом догадался… — спокойно произнес Сержант и покосился на Россетти. Тот с легкой усмешкой наблюдал за выражением лица своего пленника, словно бы давал понять: все, о чем ты, дружок, думаешь, мне известно.
— Я буду с тобой откровенен. Варяг — очень опасный человек. И не только потому, что он организовал эту охоту на меня и моих партнеров. Ты со своей командой действовал чисто, молодец… Я даже первое время не мог понять, кто тут орудует по всей Италии, оставляя за собой кровавый след. Но потом понял. Вернее, меня надоумили! — Россетти снова умолк, исподлобья следя за лицом Сержанта, пытаясь прочесть в его глазах затаенные мысли. — И знаешь, кто меня надоумил? Твой заказчик. Да-да, господин Щербатов. Через своих людей здесь, в Италии, он послал мне предупреждение… Чтобы я был поаккуратнее и почаще оглядывался… А знаешь, зачем он это сделал?
Сержант молча смотрел в окно, словно любуясь роскошным средиземноморским пейзажем.
— Он сделал это для того, мой милый, чтобы я смог обезопасить себя. Чтобы я смог подготовиться к твоему появлению… И чтобы мои люди ликвидировали тебя! Вот чем опасен этот Варяг! Он уничтожил твоими руками самых отъявленных мерзавцев, которые и мне, сказать по правде, давно уже намозолили глаза… Но со мной господин Щербатов намеревался договориться, понимаешь? Их он хотел убрать, а со мной договориться… Так что после убийства тех семерых ты стал ему бесполезен и даже опасен…
Степан невольно вздрогнул: поразительно, но в последние три дня ему не давала покоя та же самая мысль — что Варяг не просто приставил к нему своего соглядатая, а еще и готовил устранение своего киллера… Неужели этот криминальный авторитет оказался настолько циничным и подлым, что… А почему же нет? Что его связывает с Сержантом? Не дружба же! Их связывает временный контракт партнерства. И когда Сержант покончил бы с последним доном сицилийской мафии, было бы вполне логично избавиться от него. Было бы вполне логично… Что ж, господин Варяг, если вы решили обвести вокруг пальца Степана Юрьева, если вы решили, что Степан Юрьев — лох и простачок, то вы глубоко заблуждаетесь… Теперь у него появилось моральное оправдание нового временного альянса, который ему предлагает старик Россетти. Дело тут не в деньгах и даже не в желании увернуться от щупальцев Интерпола, о которых так красноречиво вещал долговязый в сквере. Если старик не врет — а это можно будет проверить, — то он, Сержант, просто обязан уничтожить Варяга, который задумал посягнуть на его жизнь. Теперь это его, Сержанта, личное дело.
Сержант почувствовал невероятное облегчение.
— Я согласен!
— Вот и прекрасно, мой милый. Ты свободен. Но учти: тебе не удастся освободиться от нашей опеки. Мы не выпустим тебя из поля зрения, даже если ты надумаешь сбежать в Антарктиду. После того как ты уберешь Варяга, получишь пятьсот тысяч долларов…
— Я всегда беру аванс, — перебил его Сержант.
— Нет, мой милый, так было раньше, но теперь ситуация изменилась. Теперь условия диктую я. Полную сумму получишь после выполнения задания. А теперь поехали ко мне. До отъезда в Россию ты поживешь у меня на вилле… На той самой, где вы так бездарно пытались меня убить… — И дон Россетти затрясся от тихого хохота.
Опа! Какая жирная птичка попала к нему в силки! Капитан Алексей Завьялов едва только взглянул на сидевших в пазике трех пассажиров в замызганных зеленых бушлатах, сразу сфокусировался на одном — широкоплечем мужчине лет сорока с лишком, с серо-зелеными глазами и с ямочкой на подбородке. Завьялова точно острая иголка кольнула под ребро — чертовски знакомое лицо! Кто же это такой… Он стал мысленно перебирать недавние кадры теленовостей, портреты в газете «МК — Новгород Великий», и тут его осенило: не далее как позавчера он читал в этой самой газетенке статью о назначении важного государственного чиновника. Как же его… А, ну да — Игнатов! Но его товарищи по работе сообщили Алексею, что на самом деле этот Игнатов воровской авторитет и кличка у него Варяг. За этим Варягом тянулся длиннющий шлейф всяческих сомнительных дел.
Капитан Завьялов служил в новгородском ОМОНе всего ничего — три месяца, а до того восемь лет оттрубил в Красноярске, где вынес золотое правило успешной милицейской службы: хочешь жить — умей уживаться со всеми: и с вышестоящим начальством, и с пришлыми азербайджанцами-торгашами, и с местными бандитами-отморозками… И Завьялов уживался, как мог. С кем-то за так, с кем-то за бабки, а с кем-то за большие бабки. А когда его прошлой зимой огорошили известием о грядущем переводе в Великий Новгород, он даже расстроился и поначалу отбрыкивался — так ему не хотелось Покидать насиженные хлебные ш масляные места, тем более что бывший некоронованный корагь Красноярского края был только что выпущен на волю вчистую, хотя и схлопотал условный срок, но его накошен оставили в покое и теперь он щедро благодарил всех, сто обеспечивал ему послабление и в КПЗ, и на зоне, и в зале суда. Леха Завьялов тоже попал в наградные списки и надеялся на какую-то существенную поблажку для себя… А тут этот никому не нужный перевод…
