– И ты ее продолжил.
– И я ее продолжил. А что я мог делать? Это для тебя все так просто. А я… Я…
– Тебе нравится убивать, Дракон.
– А мне… нет, не нравится… Я не могу без этого. Это как наркотик, как причащение к всемогуществу… Шатов, ты ведь никогда не убивал, тебе этого не понять…
– Куда уж мне.
– Действительно, куда… – голос Дракона сорвался.
– Ты там не плачешь, Дракоша?
– Нет, не плачу. Драконы не умеют плакать. Шатов!
– Что?
– А представь себе, Шатов, что это ты не можешь не убивать. Ты же журналист, человек с фантазией. Вот и представь себе это. Ты же слышал о наркоманах. Их признали больными людьми… Не преступниками, а больными людьми. И вот у тебя возникает неодолимое желание убивать. Своими руками. Лишать жизни этих человеков.
– Я не могу себе этого представить. И не хочу…
– Жаль. Ты не хочешь… Тогда я тебе попытаюсь рассказать… Ты идешь по улице и смотришь на людей. Просто идешь и просто смотришь. И видишь, как они улыбаются, и как с этими улыбками на лицах совершают разные гнусности. Или даже не совершают, а позволяют этим гнусностям совершаться…
– Не ври, – перебил Дракона Шатов, – не рассказывай мне о порочности мира.
– Хорошо, – после нескольких секунд молчания согласился Дракон, – не буду. Мне наплевать на пороки мира. Но у меня есть выбор – убивать избирательно, незаметно, или сорваться и начать крушить всех подряд, не скрываясь. И подохнуть. А я хочу жить. Я хочу жить, слышишь?
– Слышу.
– Вот такие дела, Шатов. Для того чтобы жить, мне нужно убивать. Лишать жизни других.
– Если бы захотел, то…
– Сдаться? И сидеть в дурдоме по соседству с Наполеоном… Перспектива, мягко говоря, не самая привлекательная.
– Почему мне тебя не жалко? – спросил устало Шатов.
Все это обретало черты фарса. Бесконечные звонки Дракона, и его жалоба на несправедливость вселенной. И самое неприятное во всем этом было то, что и ответить ему Шатов ничего не мог. Он не мог найти аргументов, чтобы объяснить… Чтобы просто предложить другой выход.
– А меня вдруг нашли и предложили жизнь. Мне предложили стать, как ты это назвал, егерем. Я не мог отказаться. Я просто не имел ни сил, ни желания. Я мог жить…
– Получая дозы своего наркотика из рук дрессировщика.
– А почему нет? Не дозу я получал из их рук, а жизнь. И все продолжалось бы так, если бы не вы…
– Кто – мы?
– Люди. Вначале оперативно-поисковый отдел. Потом – ты.
– Я не захотел умирать? И в этом моя вина?
– А моя вина в том же самом. В том, что я не захотел умирать. Чем ты лучше меня? Ты выжил, и в результате погибло множество людей. Это честно? С твоей точки зрения – честно? Я хочу выжить и становлюсь преступником. И ты хочешь выжить, но кем ты становишься при этом? Ответь, Шатов?
– Я…
– Ты. Именно ты мне ответь, Шатов. Ты исполнишь свою угрозу, и я исчезну. Они нашли меня один раз, найдут и второй. Перед этим я, правда, пущусь в загул… Сколько убитых ты сочтешь нормальной платой за мою смерть? Десять? Двадцать? Пятьдесят? Это ведь просто. Начать убивать людей. Сколько я продержусь? День? Два? Сколько я смогу убить людей, если просто выйду на улицу и начну убивать? Посчитай. И через сколько времени меня смогут остановить? Вы запретите людям выходить из домов? Вы парализуете жизнь города? Брось, Шатов, все это чушь. Никто из-за одного маньяка не станет на каждом углу ставить часового. А если даже и поставят, то не сразу. Десять трупов? Двадцать? Сколько, Шатов? И все только потому, что журналист Шатов хочет жить и отрицает это право для меня.
– Я ничего не…
– Ты ничего не отрицаешь? Да? А почему же умирают люди? Почему ты хочешь уничтожить меня и не хочешь найти их? Тех, кто разрешил мне охоту. Тех, кто прислал меня сюда во второй раз, чтобы для всех я остался живым, чтобы все помнили сумасшедшего, который настолько обезумел, что вступил в борьбу с группой майора Сергиевского и победил. И потом от моего имени начнут совершать все, что угодно. И вы не станете искать логики в убийствах, вы не станете искать настоящих убийц. Дракон. Их всех убил Дракон!
– Ты этого добиваешься? – спросил, коротко хохотнув, Дракон. – Ты этого почти добился. Ты вывел нашу игру в эндшпиль, Шатов. Но ты не можешь выиграть в ней. Мы уничтожим все фигуры на доске, но не сможем победить. Ни ты, ни я. А время идет, часы тикают… Подумай, Шатов.
О чем? Шатов посмотрел на телефон, лежащий на ладони. О чем подумать? О бренности бытия. Им обоим не выиграть… Что имеет ввиду Дракон?
Не предлагает же он… Ничья?
– Ты предлагаешь ничью?
Дракон засмеялся, и смех у него получился болезненный и невеселый:
– А ты мне поверишь, если я предложу?
– Не… Не знаю, – честно сказал Шатов.
Ничья с Драконом… Чушь, абсурд. Забыть все, простить все… И только ради того, чтобы…
– Ты готов сказать мне, кто твои дрессировщики? – не веря себе, спросил Шатов.
– А ты готов мне поверить?
– Нет.
– Вот видишь, значит, не судьба.
– Подожди, – Шатов почувствовал, как першит в горле, – подожди.
– А чего мне ждать? Пока ты поверишь? И что после этого? Даже если ты поверишь мне, то поверю ли тебе я? Вот ведь вопрос какой. И что ты потом будешь делать? К кому пойдешь? Постараешься найти их самостоятельно? Тут не хватит даже твоего везения, Шатов. Я не уверен, что ты сможешь обратиться за помощью и не подохнуть. Мои… – Дракон сделал паузу, потом вздохнул и продолжил, – дрессировщики – слишком серьезные люди, чтобы полагаться только на меня. И слишком уж меня нарочито ищут. Не согласен?
– Я не знаю, – почти выкрикнул Шатов.
Он действительно не знает. Он не мог себе даже представить, что его разговор с Драконом вдруг заведет в такие дебри. Чего от него хочет Дракон? Чтобы Шатов спас ему жизнь? Чтобы Шатов защитил его от дрессировщиков? Он действительно сумасшедший. Безумец. Убийца, возомнивший себя сверхчеловеком, а потом попросивший защиты у Шатова.
Это настолько безумно, что может быть правдой. Может?
Шатов застонал. Еще несколько часов назад все казалось простым и ясным. Пожертвовать собой и уничтожить Дракона. Пожертвовать и уничтожить. Теперь все выглядит куда как сложнее. Принять решение… И к чему оно приведет? Кем сделает – жертвой или соучастником? И даст ли что-нибудь вообще…
Он заставил себе забыть о том, что Дракон может убивать невинных людей, прежде чем его настигнут дрессировщики. Он решил, что за уничтожение Дракона можно заплатить такую цену. А Дракон предлагает другую сделку и просит другую цену.
Выйти на тех, кто стоит за Драконом, для кого этот ночной кошмар только орудие, только средство достижения неизвестной цели. С точки зрения которых и сам Дракон, и Шатов, и сотни других людей – только мельчайшие жучки, на которых можно не обращать внимания, которых можно давить сотнями только одним движением ноги. Растоптать.
– Что ты хочешь от меня, Дракон? – спросил Шатов. – Защиты?
Дракон снова засмеялся:
– Я предлагаю встретиться и поговорить. Обсудить. Выход должен быть. Просто обязан быть выход.
– Да, например – моя смерть. И для тебя все становится на свои места. Ты снова можешь жить. Так, Дракон?
– Это интересный вариант. Но он, кажется, не устраивает тебя.
– Не устраивает.
– Тогда возьми с собой своих друзей-ментов. Они тебя прикроют.
– Один раз ты уже такое предлагал. Ляльке. Она тоже могла взять с собой приятеля. И взяла старшего лейтенанта Рыжова.
– Да. Но тогда я выбирал место. Сейчас место выберите вы. Любое, в черте города. Но там можешь быть либо ты один, либо ты и группа Сергиевского. Если я увижу чужого, или не увижу тебя, то не выйду. И перестану тебе звонить. И мы посмотрим, сколько фигур уцелеет в эндшпиле. Согласен?
– Любое место?
– Назовите несколько вариантов, так, чтобы до каждого из них можно было бы добраться из любой точки города в течение получаса. Я выбираю, и через полчаса вы должны будете быть там. Я подойду чуть позже. Осмотревшись.
– И ты не попытаешься обмануть?
– А ты попробуй. Что ты теряешь? Жизнь? Так я все равно тебя настигну. Или это буду не я… Но ты все равно умрешь. Если вы меня схватите – получите только меня. И я вам ничего не скажу. Во всяком случае, до тех пор, пока меня от вас не заберут. А там… Люди умирают и в камерах предварительного заключения.
– А если мы вызовем подкрепление?
– Я уже говорил – ты не можешь гарантировать, что наверху никто не играет за дрессировщиков.
– А ты уверен, что я обращусь за помощью в официальные структуры?
Дракон задумался.
– Можешь, хоть я и не представляю к кому именно. Меня возьмут… Меня попытаются взять. А вот смогут ли… У тебя есть час. Думай. Кстати, за вашим особняком я наблюдал из дома напротив.
