Он выдержал паузу, позволяя зрителям рассмотреть полутемный зал, в котором все сильнее становился свет прожекторов, освещающий ряды ступеней, расположенных полукругами, подобно спортивным трибунам. На них, расставив ноги и замерев, стояли ниндзя, устремившие неподвижный, как у слепых, взгляд на Деррека и Сэнбона. Закрытые масками лица казались мертвыми — даже слабое дыхание не колыхало ткань. И таким же мертвым становился доносящийся через динамики голос.
— Настоящие машины — сильные, послушные, бессердечные. И мы можем производить их в любом количестве, столько, сколько нам нужно. — Лев снова смолк, ища взглядом кого-то еще, и чуть заметно кивнул, встретив Кэмоно. — А теперь — смотрите, на что они способны…
Несколько ниндзя рухнули на колени, становясь в сейдзэн, затем сплели пальцы, беря мудру, готовясь продемонстрировать сперва основные стойки и удары, а затем перейти к ката.
Они двигались четко, безукоризненно правильно и механически, как и положено очень совершенным машинам, лишенным как людских недостатков, так и необычных качеств, возникающих только от величайшей дисциплины духа. Быть может, потому незаметно для Льва Кэмоно глядел на них свысока и немного пренебрежительно называл их не иначе как «яцура типчики» — этому слову сложно было найти по-настоящему хороший перевод.
Между тем «суперниндзя» продемонстрировали все возможности простых ударов, затем по невидимой команде нагнулись, выпрямились… змеиными мордами задвигались в воздухе по-особому сложенные кисти, ноги заскользили по земле — точнее, по ткани, которой была покрыта арена, — и началась демонстрация куда более сложных приемов…
Лео чуть заметно вздохнул и покосился на своих главных зрителей. Инспектор Син и губернатор стояли с едва ли не скучающим видом, происходящее больше всего напоминало им не балующий разнообразием безвредный балет.
* * *
Ночная вода сделалась такой черной, что казалась тяжелой и липкой, как смола. Весла шевелились в ней с трудом, однако двигались бесшумно. В безлунной, но звездной ночи глаза Алишии поблескивали мелкими точками, становясь загадочными и прекрасными, как сама ночь, и изредка поблескивающее море.
Джо не спрашивал дороги — греб наугад, надеясь все-таки попасть куда надо по одной только интуиции. Судя по тому, что Алишия ни разу не остановила его ни словом, ни жестом, курс был взят правильный.
«…И лишь одно кажется мне странным, — думал о своем Джо, снова и снова погружая плоские лапы весел в морскую смолу. — Неужели же это дело — и никакое другое — действительно является самым крупным в моей жизни, вообще самым значительным из дел? Когда я сражался против Ортеги, я искренне верил, что так и есть и что не было зла большего, чем прячущееся в том человеке. Но вот прошло так мало времени, и все повторяется в более крупном масштабе, и есть само Зло, воплощенное в новом бандите, и снова я верю, что за это дело не страшно умереть… Снова… И оттого мне не хочется думать о будущем, о том, что где-то там, впереди, могут оказаться еще более сложные бои и более крупные зловещие фигуры, а за ними — еще и еще… Как дорого бы я заплатил, чтобы мой враг был не просто красивым и престижным «охотничьим трофеем», а именно Последним на пути бесконечной борьбы добра и зла, — быть может, лишь тогда я перестану сомневаться, что в моих действиях есть какой-то смысл и что Лео Деррек возник вовсе не потому, что исчез Виктор Ортега…»
Он посмотрел на согнувшуюся на корме фигурку, словно лишь сейчас вспомнив о девушке, й весла задвигались живее. Одного этого взгляда хватило для того, чтобы сомнения отступили: легче сосредоточиться на том, что надо просто выручить одного неплохого человека. Когда глобальное отступает, приходит время человечного и малого…
«Ну что ж, Джо, — уже веселее сказал он себе. — Действуй! А сомневаться будешь потом, когда на месте Лео Деррека вырастет некто третий, перед которым и Лев станет выглядеть невинной овечкой. Так что за тебя, Алишия!»
И как только он подумал это, со спины на него повеяло береговым теплом, а перед лодкой вырос неровный край прибрежных скал.
— Это здесь, — дрогнул от волнения голос Алишии.
Лодка ткнулась носом в песок так быстро, что можно было только удивиться; не намного медленнее ей пришлось проползти по песку до ближайших кустов, способных скрыть ее от посторонних глаз.
* * *
Клинки вынырнули из-за плечей ниндзя и принялись отплясывать в воздухе свой ломаный и переменчивый металлический танец, то замирая, то вонзаясь в несуществующего противника, тут же испаряющегося как мыльный пузырь или клуб дыма.
Зрители скучали.
Профессор стоял, опуская голову все ниже.
Лео Деррек сжал кулаки: представление трещало по швам, вдобавок его самого охватило какое-то неприятное беспокойство, напоминающее о всех мелких неудачах последних дней, которых накопилось столько, что в сумме они могли потягаться с одной крупной.
Ниндзя танцевали.
Зрители изнывали от скуки, даже и не подозревая, какое зрелище ожидало их совсем скоро…
* * *
Цитадель Джо нашел по небу: как всегда бывает в случаях скопления электрических огней, оно в этой части острова отливало коричневым.
Вскоре из-за черноты деревьев и кустов, полностью вытеснивших из пейзажа скалы и валуны, появились подсвеченные снизу плоские прямоугольные коробки раздувшихся вторых этажей. Первые, богатые окнами и огнями, казались полузадавленными их массой и вросшими в землю.
— Сиди здесь! — приказал Джо чуть слышно и выскользнул на темный, но опасно открытый травяной пятачок перед ромбиками металлической сетки.
Внимательно осмотрев ее и обнаружив, что провода идут лишь поверху, Джо достал кусачки.
Было тихо. Настолько, что Алишия принялась зябко ежиться в кустах и бросать на Джо молящие взгляды. Как и большинство женщин, она боялась темноты больше, чем конкретной и зримой опасности. Джо жестом приказал ей сидеть тихо, и она скрючилась — как бы свернулась вокруг тревожно бьющегося сердца. Замечательнее всего было то, что, несмотря на обилие ниндзя, тревога Джо как раз молчала: ей не было необходимости предупреждать его об опасности — та была ясна и так.
Металл был прочным, но все же поддавался, и вскоре Джо отогнул книзу порядочного размера лоскут. Алишия, увидев это, подалась вперед, но Джо снова остановил ее, проскальзывая в дыру в одиночку. Шага через три он обнаружил второе заграждение, мало чем отличающееся от первого, и кусачки снова заработали. Лишь когда и в этой сетке зазияла дыра, Джо присел на корточки и поманил Алишию пальцем.
Через секунду он уже жалел об этом: девушка совсем немного успела проползти в глубь чужой территории, как включился его «сигнал».
Две почти неразличимых среди темноты тени появились вдруг справа — легкие и беззвучные, как и полагается ночным призракам. Алишия застыла в кустах, Джо присел, наблюдая, как ниндзя ощупывают дыру и осторожно проныривают в нее.
«Лишь бы они не заметили ее… — быстро подумал Джо, подтягиваясь на руках на перекладине. — Вряд ли они смогут узнать Алишию в темноте. Убьют, а потом будут разбираться».
В следующую секунду он согнулся уголком, выпрямляя ноги, — ниндзя не успел напрячь пресс, и при контакте его живот показался Джо на редкость мягким. Ниндзя отлетел к противоположной сетке, та спружинила и отбросила его прямо в распростертые объятия Джо, уже спрыгнувшего на землю. Объятия получились недолгими, но крепкими: шея ниндзя хрустнула, запрокидывая его голову набок, и тело тотчас сделалось тяжелым. Джо отшвырнул труп к кустам и повернулся ко второму.
Тот уже ждал.
Джо сделал выпад вперед. Кисти рук глухо столкнулись, затем звук повторился. Обмен неопасными ударами длился недолго: вскоре Джо удалось обойти защиту ниндзя, и тот от толчка пробежал несколько шагов задом наперед, пока не уперся спиной в сетку, всплеснув руками от инерции. Джо только этого и ждал. Его нога поднялась в воздух, ниндзя сложился вдвое и рухнул. Джо встал над ним и огляделся: больше рядом не осталось никого.
Негромким свистом он подозвал Алишию поближе и потащил первый труп в кусты.
Девушка приоткрыла рот: она не могла понять, к чему нужны такие упражнения, ведь здесь, в проходе между заграждениями, было темно, а приткнувшаяся к решетке высокая трава без труда прятала тела, похожие теперь больше на кучи тряпья, чем на людей.
У Джо на этот счет были свои соображения, и вскоре из кустов, куда зашли рейнджер в кожаной курточке и девушка, появились двое ниндзя, у одного из которых глаза занимали едва ли не половину оставленного открытым над полумаской лица.
* * *
А показательные выступления продолжались, переходя постепенно от чистого «балета», мало напоминающего далеким от боевых искусств зрителям что-либо серьезное, к более ярким элементам. Расположившись в четыре ряда, ниндзя синхронно кувыркались, доставая в движении меч: перепрыгнули через него с кульбитом, снова выходя на кувырок, встали на ноги, перехватывая пущенные крайней, стоявшей неподвижно четверкой стрелы, — не обычные стрелы короткого лука киу, а массивные, больше похожие на дротики, — и метнули их в выросшие с противоположной стороны мишени, погружая заостренные кончики в меньшие из кругов. Тотчас мишени встали (они были нарисованы на плоских небольших щитах, удерживаемых скрытыми за ними ниндзя) и побежали дальше, продолжая цирковую эстафету.
