Эдмонд Гамильтон
Невидимый повелитель
The Invisible Master. 1930
перевод Stirliz77
ГЛАВА I
Картон зарабатывает зарплату
— И подумать только, — воскликнул Чарли А. Картон, — что за подобные идеи вам платят зарплату городского редактора!
Собеседник поднял раздражённый взгляд от своего стола:
— Я не говорил, что принимаю участие в этом деле, Картон, — отметил он. — Но я получил наводку, что «Курьер» и «Сфера» отправили своих людей в университет, и мы не можем позволить себе что-либо упустить.
— И я должен написать захватывающую дух историю о том, как доктор Говард Грэнтэм, суперфизик, открыл секрет невидимости? — поинтересовался Картон.
Городской редактор улыбнулся:
— Пишите как хотите — сказал он, обращаясь к бумагам на своём столе. — Но что бы вы там не накопали, смотрите, чтобы люди из «Курьера» и «Сферы» не получили больше!
— Скорее всего, я получу несколько советов относительно методов учёных, помешанных на рекламе, — таков был прощальный комментарий Картона.
Именно с таким сильно скептическим настоем он поехал на метро в западную часть города, и его настроение совершенно не изменилось к тому моменту, когда он снова вышел на утренний солнечный свет. К востоку и северу от него простирался кампус Американского университета — зелёная полоса, на фоне которой возвышались огромные серые здания. Картон быстро направился к одному из ближайших зданий, в котором располагался всемирно известный факультет физических наук университета.
Оказавшись внутри, он шёл по длинным коридорам и мимо дверей лабораторий, заполненных сверкающими приборами и сосредоточенными студентами, пока не добрался до нужной ему двери. Когда он толкнул её, то вошёл в небольшую приёмную, в которой бездельничали и курили двое мужчин его возраста и совершенно ненаучного вида. Они приветствовали его радостными возгласами.
— Картон, ты тоже клюнул на эту байку? — спросил один из них. — Ты перейдёшь в воскресные приложения, если продолжишь в том же духе.
— Я вижу заголовки в «Инквайрере» сегодня вечером, — съязвил другой. — «Известный учёный делает удивительное открытие…»
— А где наш знаменитый учёный? — спросил Картон Бёрнса, сотрудника «Курьера».
— Доктор Грэнтэм даже сейчас занят большой работой, о которой он вскоре расскажет нетерпеливой прессе, — ответил тот. — Другими словами, он и Грей — этот его помощник с кислым лицом — готовят что-то, чтобы занять место на первой странице.
— Не знаю, Бёрнс, как насчёт этого, — задумчиво вставил третий. — Но у доктора Грэнтэма отличная репутация среди учёных, и он никогда не был треплом.
— Тогда почему он заявил об этом? — спросил Картон. — Утверждение, что он способен делать материю невидимой по своему желанию — это просто бред! Это как старая уловка с лечением рака, которую используют амбициозные медики, только на другой манер.
— Возможно, и так, — сказал другой, — но…
Его прервал выход человека из соседней комнаты, при виде которого Картон пересмотрел некоторые свои взгляды. Доктор Говард Грэнтэм был мужчиной старше среднего возраста, высоким, среднего телосложения, с седеющими волосами и чисто выбритым лицом, с очень нестандартными глазами, серыми, смотревшими властно и невозмутимо. Когда он заговорил, его голос зазвучал спокойно и сдержанно.
— Прошу прощения за то, что заставил вас ждать, джентльмены, — сказал он, — но вы должны понимать, что продемонстрировать моё открытие на данном этапе несколько затруднительно. Однако мы с Греем думаем, что сможем дать вам хотя бы представление об этом.
— Вы хотите сказать, что собираетесь сделать некую материю невидимой для нас? — Недоверчиво спросил Картон и, когда учёный повернулся к нему, быстро добавил, — Я Картон из «Инквайрера».
Доктор Грэнтэм поклонился:
— Да, — тихо сказал он, — Мы думаем, что можем продемонстрировать вам это в небольшом масштабе. Не могли бы вы пройти сюда, джентльмены?
Когда Картон прошёл вслед за физиком и двумя его спутниками в соседнюю комнату, он почувствовал, что его скептицизм ещё больше ослабевает. Помещение, в которое их завели, по всей видимости, было личной лабораторией доктора Грэнтэма. За столом в ней их ждал смуглый молодой человек лет тридцати или около того, с быстрыми чёрными проницательными глазами. Когда репортёрам представили его как Грея, ассистента доктора Грэнтэма, он лишь коротко кивнул.
Комната оказалась заполненной разными физическими приборами, по большей части диковинного вида, Картон и двое его коллег-журналистов внимательно оглядывались по сторонам. На столе перед ними, прямо напротив окна, через которое проникал яркий солнечный свет, стоял приземистый шкафчик из чёрного металла, квадратный, увенчанный небольшим металлическим каркасом, к шкафчику было подсоединено что-то вроде маленьких батарей и ряда из трёх переключателей.
Как только доктор Грэнтэм предложил своим гостям рассмотреть его внимательнее, дверь позади них открылась и вошёл другой, безупречно одетый пожилой мужчина, по седой голове и добродушному лицу которого репортёры сразу узнали доктора Кельвина Эллсворта, очень известного президента Американского университета. Когда Грэнтэм повернулся к нему, он помахал ему в ответ:
— Я не буду мешать, Грэнтэм, — попросил он его. — Просто побуду зрителем, как и все остальные.
Доктор Грэнтэм понимающе кивнул и снова повернулся к репортёрам:
— Чтобы разобраться в том, что я собираюсь вам показать, — сказал он, — вы должны понять принцип, заложенный в основе этого явления. Я могу придавать невидимость, и это может показаться странным многим, кто никогда не задумывался, почему материя вообще видима.
— Почему же? Почему мы видим дом? Мы видим его по двум причинам: он заслоняет и отражает свет. Лучи света приходят к нам отовсюду, но не из-за дома, потому что он их останавливает. Таким образом, дом для нас — это область сравнительной темноты очерченной на фоне света. Кроме того, свет отражается от него и попадает в наши глаза.
— А если предположить, что лучи света не останавливаются домом, а огибают его? Тогда мы бы с лёгкостью увидели, что находится за домом, и сам дом был бы для нас совершенно невидим, при условии, что световые лучи, падающие на него со всех сторон, на самом деле не упирались в строение, а огибали его. Тогда, если я захочу сделать дом, или дерево, или камень невидимыми, всё, что мне нужно сделать, это отклонить лучи света вокруг предмета таким образом, чтобы они огибали его, вместо того чтобы упираться в него.
— Можно ли это сделать? В принципе, это уже давно возможно, ведь много лет назад мы узнали, что свет не всегда движется по прямой линии, а может отклоняться в ту или иную сторону под действием определённых сил. Открытия Эйнштейна доказали это: после его теории было получено фотографическое подтверждение того, что
