Роджер увлек Алека в столовую, а оттуда — в сад. Они дошли до середины газона, прежде чем Роджер заговорил.
— Алек, — серьезно сказал он, — что ты об этом думаешь?
— Думаю… о чем?
— О чем? — возмущенно воскликнул Роджер. — Обо всем этом чертовом деле, разумеется! Алек, ты сегодня удивительно непонятлив! Разве ты не видишь, что Джефферсон изо всех сил что-то старается скрыть?
— Он и правда выглядит несколько сдержанным, — осторожно согласился Алек.
— Сдержанным?! Ну, знаешь! Я уверен, что этот парень говорит не более одной десятой того, что знает. А как насчет миссис Плант? И почему никто не знает комбинации замка сейфа? Тут, знаешь ли, сложная взаимосвязь!
— Это и в самом деле странно, — беспечно признал Алек, отбросив предосторожность.
Роджер сосредоточился на своих мыслях.
— И почему Джефферсон обыскивал карманы Стэнуорта? — вдруг решительно спросил он. — О!.. Ну конечно, — сразу перебил он сам себя. — Это совершенно ясно!
— Черт побери! Что ясно? Зачем он это делал?
— Думаю, чтобы найти ключи от сейфа. Что же еще может быть? По какой-то причине Джефферсон против того, чтобы открывали сейф. Во всяком случае, против того, чтобы это сделала полиция. И миссис Плант тоже. Почему?
— Не знаю, — беспомощно признал Алек.
— Я тоже. И это странно раздражает! Ненавижу, если мне что-нибудь непонятно. Всегда ненавидел. Это своего рода вызов — добраться до самой сути, до самого дна ситуации.
— Ты собираешься добраться до самою дна? — улыбнулся Алек.
— Если оно вообще тут есть, — с вызовом заявил Роджер. — И нечего ухмыляться с таким дьявольским сарказмом! Черт побери, разве тебе неинтересно?
Алек заколебался.
— Да-а, интересно… в некотором роде. Но в конце концов, пожалуй, это не наше дело. Верно?
— Это еще неизвестно. Хотел бы я узнать, чье это дело? В настоящее время, похоже, оно «всехнее».
— И ты собираешься все рассказать полиции?
— Нет! Чтоб я пропал! — с убежденностью произнес Роджер. — Мне все равно, чье это дело, только не их, — добавил он мрачно.
Алек явно встревожился.
— Боже правый! Ты не думаешь?..
— Черт меня побери, если я знаю, что думать! Между прочим, возвращаясь к Джефферсону… Ты помнишь тот момент, когда я нашел пепел в камине и предположил, что это могут быть остатки тех загадочных личных документов, на которые намекал майор? Так вот, не показалось ли тебе, что на какой-то миг он почувствовал невероятное облегчение?
Алек задумался.
— По-моему, я не смотрел на него в это время.
— Ну а я смотрел. И я умышленно высказал такое предположение, чтобы посмотреть на его реакцию. И готов поклясться, идея сразу пришлась ему по душе. Почему? Какое отношение он имеет к личным бумагам мистера Стэнуорта?
— Послушай, — медленно сказал Алек, — если он и в самом деле что-то скрывает (как ты, похоже, думаешь), то не стал бы выдавать себя таким образом, Мне кажется, если Джефферсон действительно хочет что-то утаить, он бы обязательно упомянул эти бумаги, чтобы сбить нас со следа, так ведь? По-моему, тут что-то совсем другое. Я имею в виду…
— Пожалуй, я начинаю понимать, что ты имеешь в виду, — мягко сказал Роджер. — Эта твоя идея заслуживает самого пристального внимания. Джефферсон не из тех людей, кто может себя выдать, не так ли?
— Конечно! — серьезно согласился Алек. — Видишь ли, я имею в виду…
— О! — грубо перебил его Роджер. — Вон идет инспектор и, к счастью, без Джефферсона! Давай его догоним и спросим, есть ли у него что-нибудь новенькое.
И не ожидая ответа Алека, Роджер бросился догонять удалявшегося инспектора.
Услышав шаги по гравийной дорожке, инспектор обернулся и стал ждать.
— Ну как, джентльмены, — спросил он с улыбкой, — вспомнили еще что-нибудь и решили сообщить?
Роджер перешел на шаг.
— Да нет! Я думал, может быть, у вас есть что нам сказать. Узнали еще что-нибудь?
— Мистер Шерингэм, вы случайно не связаны с прессой? — подозрительно спросил инспектор.
— О нет! — засмеялся Роджер. — Просто естественное любопытство. Отнюдь не для публикации и всего такого.
— Я подумал, сэр, вы могли бы создать мне неприятности, если станет известно, что я говорил больше, чем следовало. К сожалению, сэр, я ничего больше не узнал.
— Леди Стэнуорт не помогла?
— Нисколько, сэр. Она не смогла ничего прояснить. Я не стал ее долго задерживать. Как, впрочем, и всех остальных. Ничего от них нельзя было добиться, так что я должен вернуться и составить отчет.
— Не нашли даже комбинации сейфа?
— Нет, — разочарованно ответил инспектор. — Я вынужден буду позвонить изготовителям. Номер сейфа я записал.
— А кто видел мистера Стэнуорта последним?
— Миссис Плант. Он остановил ее в холле, чтобы спросить, понравились ли ей розы, которые специально велел поставить ей в комнату. Затем он оставил ее и вошел в библиотеку. После этого его уже никто не видел.
— Тело все еще находится на прежнем месте?
— Нет, сэр, в этом нет необходимости. Констебль Раджмэн. которою я привел с собой, сейчас помогает поднять тело наверх.
Впереди показалась сторожка и ворота, и Роджер остановился.
— До свидания, инспектор. Мы ведь снова здесь увидимся?
— Да, сэр. Я должен буду прийти по поводу сейфа. Не думаю, что мы там что-нибудь найдем, а для меня это десять миль по жаре на велосипеде, но что поделать! — Он невесело засмеялся и пошел дальше.
Роджер и Алек повернули назад и медленно пошли к дому.
— Значит, миссис Плант была последней, кто видел его живым, — задумчиво произнес Роджер. — Стало быть, она останется и должна явиться на предварительное слушание. Остальные, полагаю, уедут после полудня. Который час?
Алек взглянул на ручные часы.
— Всего лишь половина двенадцатого.
— Подумать только! Все произошло за каких-нибудь два часа! Ну и ну! Послушай, Алек, пойдем со мной. Раз тело убрали, если нам повезет, дорога свободна!
— Что ты теперь собираешься делать? — с интересом спросил Алек.
— Обследовать библиотеку.
— О-о!.. Зачем?
Впервые в жизни Роджером овладело странное нежелание говорить. Он нервозно кашлянул… помолчал, а когда наконец заговорил, голос его был подчеркнуто мрачным.
— Видишь ли, — медленно, осторожно подбирая слова, заговорил Роджер, — есть одна деталь, на которую, похоже, никто не обратил внимания. Но она поражает меня все больше и больше. Должен сказать прямо: дело довольно страшное. Это вопрос, на который, честно говоря, я боюсь найти ответ.
— К чему ты клонишь? — с недоумением и замешательством спросил Алек.
Роджер снова заколебался.
— Послушай! — сказал он вдруг. — Если бы ты собирался застрелиться, как бы ты это сделал? Разве не таким вот образом?
Он поднял руку и направил воображаемый револьвер в висок, выше правой брови.
Алек повторил его жест.
— Гм! Да, наверное. Похоже, это естественно…
— Абсолютно верно, — медленно произнес Роджер. — Тогда какого черта рана находится как раз посередине лба?
Глава 6.
Четыре человека ведут себя странно
Алек вздрогнул, и его широкое добродушное лицо слегка побледнело.
— О господи! — воскликнул он испуганно. — Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что сказал, — ответил Роджер. — Почему Стэнуорт изо всех сил старался убить себя таким удивительно трудным образом? Разве ты не понимаешь, что я имею в виду? Ты не видишь, что это неестественно?
Алек пристально смотрел вдоль дороги.
— В самом деле, — пробормотал он. — Но ведь Стэнуорт застрелился, верно?
— О да, конечно! — ответил Роджер, но в его голосе не было уверенности. — Одного я не могу понять. Почему он проделал это таким невероятным способом? Вообще говоря, манипулировать револьвером нелегко, а поза, которую он избрал, крайне неудобна, ибо для такого выстрела ему нужно было скрутить запястье! Попробуй направить указательный палец прямо на середину своего лба, и поймешь, что я имею в виду.
Роджер сопровождал свои слова действиями, и напряженность позы не вызывала никакого сомнения. Алек внимательно следил за ним.
— Да, это в самом деле выглядит неестественно, признал он.
— Так и есть! Чертовски ненатурально! И ты видел, откуда доктор извлек пулю? Почти из самого затылка. Это значит, что револьвер должен был находиться точно перпендикулярно линии лба. Попробуй и увидишь, как это трудно! Можно локоть вывихнуть.
Алек скопировал движение Роджера.
— Ты прав, — с интересом констатировал он. — Это действительно неудобно.
— Настолько неудобно, что почти невероятно. Тем не менее это факт!
— От фактов не уйдешь, — мудро изрек Алек.
— Нет, конечно, но их можно объяснить. Это же какая-то дьявольщина, но я не вижу, как объяснить очевидный факт!
