– О да, это же и так всем ясно, ваша честь, – воскликнул Бергер. – Возражение адвоката направлено главным образом против...
– Возражение защиты хорошо мотивировано, – заявил судья Моран.
– Ну ладно, согласен, – сказал прокурор, пренебрежительным движением возвращая револьвер на стол секретаря. – Тогда я поставлю вопрос иначе: было ли у подзащитной оружие?
– Да, сэр.
– Какое?
– Револьвер тридцать восьмого калибра.
– Вы можете его описать?
– С коротким барабаном. Синеватого цвета. Похож на тот, который вы мне показали.
Бергер с довольной улыбкой на лице посмотрел на присяжных, затем мельком взглянул на Мейсона.
– Подзащитная сама показала вам револьвер?
– Нет. Я увиделся его в туалетной сумочке.
– Теперь вот какой вопрос. – Бергер сделал паузу. – Не можете ли вы сказать, какой был багаж у подзащитной, когда она переехала к вам?
– У нее был чемодан со спальными принадлежностями... плоский чемодан... и... саквояж. Внешний вид их очень приметный – все они в красно-белую клетку.
– Где сейчас ее багаж?
– Она справлялась о нем по телефону.
– Кто – она?
– Подзащитная.
– Когда происходил этот разговор?
– Семнадцатого августа.
– И что она сказала вам?
– Она сказала: «Этель, мне нужна твоя помощь. Я притворюсь больной амнезией. Никому не говори, что я живу у тебя. Ничего не сообщай обо мне ни полиции, ни газетам. Сиди смирно. Я пришлю за своими вещами, когда все успокоится».
– Подзащитная сама сообщила вам, что будет симулировать амнезию?
– Да, сэр.
– Все это она сообщила вам семнадцатого августа?
– Да, сэр.
– В котором часу?
– Примерно в восемь тридцать утра.
– Итак, – сказал Бергер, всем своим видом показывая, что наступает самый драматический момент дела, – вы поинтересовались у подзащитной, зачем ей вся эта таинственность и зачем ей понадобилось симулировать амнезию?
– Да, сэр.
– Какую причину она указала?
– Подзащитная сказала, и я могу точно привести ее слова, так как они врезались мне в память... она сказала: «Этель, я попала в беду, мне нужно себя защитить».
Последовала немая пауза, во время которой Хэмилтон Бергер на несколько мгновений замер на месте, картинно разведя руками.
Поняв тактику районного прокурора, судья Моран раздраженно произнес:
– Продолжайте ваши вопросы, господин прокурор. Если же вы кончили, предлагаю защите приступить к перекрестному допросу.
– Нет, ваша честь, – ответил Бергер, продолжая пожирать жюри глазами, – я еще не закончил допроса. Просто я собиралось с мыслями. – И он снова обратился к свидетельнице: – К моменту вашей беседы, насколько я знаю, тело Дугласа Хепнера еще не было найдено. Это так?
– Возражаю, – бросил со своего места Мейсон. – Этот вопрос наводящий и требует от свидетеля желаемого ответа.
– Возражение поддерживаю, – тотчас же согласия судья.
Тогда Бергер решил сделать новый ход.
– Скажите, мисс Билан, как вы поступили с вещами подзащитной, которые находились в вашем распоряжении?
– Я их передала адвокату.
– Вы имеете в виду мистера Перри Мейсона?
– Да сэр.
– Когда вы передали ему эти вещи?
– Семнадцатого августа. Днем.
– При каких обстоятельствах это произошло?
– При каких обстоятельствах?.. Он зашел ко мне. Его сопровождала Делла Стрит. Он знал, что подзащитная живет у меня, и из его слов я заключила, что... в общем ему нужны были вещи, и я отдала их ему.
– Значит, вот эти вещи, – Бергер указал на чемодан и саквояж, – и были теми самыми, что оставила у вас подзащитная?
– Совершенно верно.
– Я прошу, ваша честь, чтобы эти предметы были приобщены к числу вещественных доказательств обвинения, – сказал Бергер.
– Возражения есть? – спросил Мейсона судья Моран.
– Что касается самих чемоданов, то у меня нет возражений, ваша честь. Однако их содержимое не идентифицировано.
– Как видите, чемоданы пусты, – заметил с улыбкой Бергер. – Я предвидел возражения защиты.
– Тогда я не против приобщения их числу вещественных доказательств, – заявил Мейсон. – Я тоже подтверждаю, что это именно те чемоданы, которые передала мне свидетельница.
– Прекрасно, – сказал Бергер и повернулся к Мейсону. – Можете задавать вопросы свидетелю.
– Господин прокурор, – обратился Мейсон к Бергеру, – вы приобщили план квартиры к списку вещественных доказательств?
– Да, я это сделал.
– Я слышал, вы упомянули, что у вас есть свидетель, который может подтвердить точность плана квартиры мисс Гренджер?
– Да.
– Если свидетель находится здесь, в суде, – сказал Мейсон, – я не буду задавать вопросов мисс Билан до тех пор, пока вы не представите его суду и пока он не подтвердит точность плана.
– Не возражаю, – согласился Хэмилтон Бергер. – Пригласите мистера Уэбли Ричи.
Глядя на приближающегося свидетеля, Мейсон шепотом сказал, повернувшись к Делле:
– Взгляни-ка, ведь это же наш сверхбдительный привратник!
Ричи вышел вперед, произнес традиционную клятву, назвал свое имя, возраст, род занятий и вопросительно уставился на прокурора.
Хэмилтон Бергер с некоторым пренебрежением в голосе, чем, видимо, хотел показать суду, что вызов свидетеля всего лишь прихоть настырного адвоката, а не его, прокурора, спросил:
– Насколько я понял, вы работаете привратником в Белинда Эпартментс, не так ли?
– Да, сэр.
– Вам знакомо расположение комнат в квартирах, занимаемых Сюзанной Гренджер и Этель Билан?
– Да, сэр, знакомо.
– Посмотрите на этот план и скажите, правильно ли на нем указано расположение комнат.
Свидетель внимательно изучил план, сказал:
– Здесь все верно. Эти квартиры одинаковы, за исключением лишь стенных шкафов. Шкаф в квартире триста шестьдесят на три с половиной фута уже по сравнению с размером, указанным в плане.
– Я прошу суд приобщить этот план к числу вещественных доказательств, – заявил Хэмилтон Бергер. – У меня все.
– Один момент, – вступил Мейсон. – У меня есть несколько вопросов к свидетелю.
– Я полагаю, у вас наст возражений по поводу плана? – осведомился прокурор.
– Я бы хотел уточнить некоторые детали относительно самого свидетеля, – пояснил Мейсон.
– Хорошо. Задавайте ваши вопросы, – разрешил судья Моран.
Теперь Ричи смотрел на Мейсона с тем же высокомерием, с каким он встретил адвоката, сидя за своим столом в привратницкой комнате в Белинда Эпартментс.
– Вы помните тот день, когда впервые увидели меня?
– Да, сэр. Я хорошо помню тот день.
– Я спрашивал вас о Сюзанне Гренджер, не так ли?
– Да, сэр.
– И вы мне ответили, что ее нет и найти ее невозможно?
– Совершенно верно.
– Я тогда представился и попросил вас передать ей записку, не так ли?
– Да, сэр.
– Прошу извинения, ваша честь, – вмешался Хэмилтон Бергер. – Я полагаю, что эту беседу вряд ли можно назвать перекрестным допросом. Я вызвал этого свидетеля только лишь для того, чтобы уточнить план квартир. План этот абсолютно верен. Защита не высказала никаких возражений. Поэтому считаю допрос неправомерным, не отвечающим правилам его ведения и не предусматривающим определенных целей. На мой взгляд, это затяжка времени.
– У меня тоже создалось подобное впечатление, – заметил судья Моран. – Я склонен принять точку зрения обвинении, мистер Мейсон, хотя у меня нет возражений проплыв техники ведения допроса. Возражение принято.
– Разрешите мне задать еще только один вопрос, – обратился Мейсон к судье и, получив согласие, спросил: – Как только я спросил о Сюзанне Гренджер, вы немедленно вошли в застекленную комнату, подняли трубку и позвонили в квартиру Этель Билан, не так ли?
Мейсону никогда не доводилось видеть столь откровенно выраженной злобы, которая вспыхнула в глазах Ричи.
– Я... я имею право звонить в любую квартиру этого дома.
Мгновенно оценив ситуацию, Мейсон решил дожать противника.
– Я просил вас ответить, звонили вы или не звонили мисс Этель Билан?
– Я... в конце концов, мистер Мейсон, не могу же я упомнить все квартиры, куда мне приходилось звонить. Я...
– Я вас спрашиваю, – загремел голос Мейсона – звонили вы в тот самый момент в квартиру Этель Билан?! Отвечайте: да или нет?
– Послушайте, человек может и не помнить, что он делал в какой-то определенный момент, – выкрикнул с места Бергер, придя на помощь своему свидетелю.
– Я не помню, – тут же подхватил Ричи, метнув благодарный взгляд па прокурора.
Мейсон улыбнулся.
– Уверен, что вы бы вспомнили, если бы вам не подсказал ответ господин районный прокурор.
– Ваша честь, – запротестовал Хэмилтон Бергер, – я возражаю против подобной реплики.
– Я считаю, что свидетель может ответить на этот вопрос, – сказал судья Моран. – Отвечайте на вопрос, мистер Ричи.
