– И вы отдали ему оружие?
– Конечно, – ответила Элеонор. – Я бы отдала ему все, что бы он ни попросил.
– Значит, вы не были женаты?
– Дуг сказал, что нам придется подождать, но в Юму и Лас-Вегас мы ездили как муж и жена.
– А как же автомобильная катастрофа?
– Эхо все выдумка. Я придумала ее.
– Но автомашина же разбита!
– Я знаю. Катастрофа натолкнула меня на эту мысль. Мне нужно было сказать что-то в оправдание потери памяти.
– Когда же, машина разбилась?
– В воскресенье поздно вечером – в ночь накануне его смерти – огромный грузовик вылетел из-за поворота и врезался в машину Дуга. Странно, что он не погиб тогда, хотя шофер грузовика этого очень хотел. А после того как стало очевидным, что за ним охотятся, я посоветовала Дугу бросить это дело. Он обещал, если за два дня не раскроет шайку. Его прельщала хорошая награда и увлекала мысль открыть свое дело...
– Вернемся несколько назад, – перебил Мейсон. – Вы отдали ему револьвер. Как развивались события дальше?
– Я ушла.
– Когда вы вернулись, Дуг был еще в квартире?
– Нет.
– А Этель Билан?
– И ее не было. Она уехала на уик-энд и должна была вернуться только в понедельник.
– Теперь о драгоценностях, – сменил тему Мейсон. – Как они вам достались?
– Мистер Мейсон, я прошу вас верить мне. История с камнями – абсолютная чепуха. У меня их никогда не было. Я их даже не видела. Этель лжет, говоря, что видела меня с этими камнями.
Взгляд Мейсона стал ледяным.
– И вы не прятали их среди своих вещей в чемоданах?
– Не задавайте глупых вопросов, мистер Мейсон. Я говорю вам чистейшую правду.
– Я не могу верить, – сказал Мейсон. – Против вас слишком сильные улики. Мне предстоит тяжелейшая борьба на протяжении всего дела. Вас уничтожат. В руках обвинения целый комплект ваших ложных заявлений.
– Я все это понимаю, – сказала Элеонор, – и все же я говорю правду, мистер Мейсон. Чистейшую правду!
– Насчет камней вы рассказываете сказки.
– Нет, уверяю вас.
– А если полиция найдет их, допустим, среди ваших вещей?
– Ну что ж, выходит, я уже на пути к газовой камере... Суд решит, что Дуг нашел эти камни, а я их у него выкрала, и... в общем, в этой путанице никто не разберется.
– Вы сами создали эту путаницу, – оборвал ее Мейсон.
– Разве я лгала полиции? Разве я не рассказала вам, что Дуг просил меня разыграть эту сцену? Разве я не сказала, что Дуг выполнял роль сыщика таможни? Разве нельзя пригласить сюда представителей таможни, чтобы они подтвердили это? Разве нельзя таким образом доказать, что Сюзанна Гренджер – контрабандистка? Я знаю одно: пока она была в Лас-Вегасе, ее квартиру взломали и вскрыли все тюбики с краской. Ведь могла же она хранить камни в них?
– Могла, – согласился Мейсон. – Вы не знаете, кто сопровождал Сюзанну в Лас-Вегас?
– Вот это мне как раз и неизвестно.
– Но если мы сможем, – сказал Мейсон, – если нам по странной случайности удастся убедить кого-нибудь из присяжных в правдивости нашего рассказа, тогда из показаний Этель Билан станет очевидным, что не кто иной, как вы, именно вы и оказались тем лицом, которое проникло в квартиру Сюзанны и вскрыло все тюбики, что вы прятали эта камни от Дугласа Хепнера и, спасая добычу, именно вы убили его.
– Но о камнях она говорит неправду.
– Хорошо, давайте рассмотрим этот вопрос, – согласился Мейсон. – Расскажите мне честно, зачем вам понадобилось при лунном свете разгуливать по парку, завлекая мужчин автомобилистов?..
– Но я же ничего подобного не делала, мистер Мейсон! Я просила помощи. Я хотела найти женщину, которая согласилась бы пойти со мной.
– Мне этого не показалось, – возразил Мейсон. – Напротив, когда к вам направилась женщина, вы начали визжать и...
– Она шла не для того, чтобы помочь. Она грозила мне гаечным ключом.
– Хорошо, а зачем вам было нужно, чтобы женщина пошла с вами? – снова спросил Мейсон.
– Я хотела, чтобы она помогла мне отыскать Дуга.
– Что вы хотели? – переспросил Мейсон, и на его лице отразилось неподдельное удивление.
– Я хотела, чтобы она была свидетельницей в тот момент, когда я найду тело Дуга.
– Так, значит, вы знали, где лежал труп?
– Да, знала.
– Как вы об этом узнали?
– Мы с Дугом назначили встречу в этом парке. Когда что-нибудь случалось, или наши условные сигналы не помогали, или же нам нужно было как-то связаться друг с другом, мы всегда встречались в этом пауке. Там я его и нашла мертвым, а рядом валялся мой револьвер. Должно быть, когда он шел на свидание со мной, кто-то следовал за ним. И он оказался сильнее Дуга, одолел его, вынул из кармана оружие и выстрелил ему в затылок. Труп лежал на том самом месте, где мы должны были встретиться, а рядом на земле револьвер. Я просто не знала, что делать.
– Могу себе представить, – сухо заметил Мейсон. – Теперь расскажите, что же вы все-таки предприняли, но заранее предупреждаю: говорите правду.
– Я подняла револьвер и все время ужасно боялась, как бы меня не застали с оружием в руках. Наконец я нашла подходящее место, где бы его можно было спрятать. Это была не то норка, не то ямка, выкопанная собакой. Я углубила ее, сунула в нее револьвер, завалила сверху землей, потом набросала сухих листьев и веточек. Мне казалось, что найти его – один шанс из тысячи.
– А потом? – торопил Мейсон.
– Я подумала, что если меня найдут в парке без одежды, то я могу объяснить, что была с Дугом, что на нас напал неизвестный, который застрелил его и хотел меня изнасиловать, что мне удалось вырваться, и вот теперь я брожу по парку и не могу прийти в себя.
– Так, продолжайте, – сказал Мейсон.
– Тогда я кинулась домой и буквально сорвала с себя всю одежду. Потом взяла один из плащей Этель и побежала обратно в парк. Там я прямо-таки вспахала каблуком землю, будто это следы борьбы, и разбросала обрывки одежды. Затем я спрятала в кустах плащ и пошла по парку, пока не наткнулась на автомобиль. Я пошла прямо к машине, делая знаки женщине. Я подумала, что нужно сделать вид, будто я стесняюсь предстать в таком виде перед мужчиной. Я рассчитывала на помощь женщины, и... ну а дальше вы знаете, как все было. Женщина накинулась на меня с гаечным ключом, думая, что я завлекаю ее приятеля. Тогда я бросалась бежать и громко закричала. Потом я спохватилась и поняла, что положение мое просто кошмарное. Обратно я уже не могла вернуться и потому решила вернутся домой и придумать какой-нибудь выход. Я собрала разбросанные лоскутья одежды, скрутила их в узелок и зарыла в другой ямке, которую нашла неподалеку, а затем...
– Где они сейчас? – спросил Мейсон.
– Я думаю, там, где я их оставила.
– Что было дальше?
– Потом я отыскала в кустах плащ, накинула его на себя и вернулась в квартиру Этель Билан... И вот тогда я ощутила на себе руку судьбы. Я поняла, что все, что я делала, делала неправильно. Когда же меня арестовала полиция, я не знала, что говорить, да и на размышление не осталось времени. И тут я вспомнила одну неприятную историю, когда один знакомый врач посоветовал мне сослаться на потерю памяти. Тогда все обошлось благополучно. Вот и теперь я решила воспользоваться старым методом. Но, видимо, на сей раз не вышло.
– Если вас пригласят для дачи свидетельских показаний и вы расскажете все это присяжным, – сказал Мейсон, – районный прокурор на перекрестном допросе разорвет вас в клочья.
– Насколько я понимаю, – сказала Элеонор, глядя Мейсону прямо в глаза, – все зависит от того, сумеем ли мы опровергнуть заявление о камнях. Если их видели у меня, суд сочтет, что камни я нашла в то время, пока Сюзанна Гренджер была в Лас-Вегасе, и именно из-за них у нас с Дугом произошла ссора.
– Совершенно верно, – сухо согласился Мейсон. – При доследовании или при перекрестном допросе может выясниться, что для Дуга Хепнера это был вопрос жизни, вопрос заработка. Прокурор обязательно будет упирать на это. Если вас вызовут для дачи свидетельских показаний, он убьет вас именно этим обстоятельством. Если же нет, он все равно воспользуется им, и мне не удастся представить никаких контрдоказательств.
– В общем, я рассказала вам всю правду. Это все, что я могла.
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк обедали в номере ресторана и вполголоса обсуждали события.
– Что собираешься делать? – спросил Дрейк.
– Будь я проклят, если знаю, что делать, – раздраженно ответил Мейсон. – Судя по всему, шансов у нас нет.
Подошел официант, положил на стол счет.
– Может быть, все-таки стоит рискнуть и выпустить Элеонор? Пусть расскажет свою историю, как бы невероятно она ни звучала, – высказал предположение Пол Дрейк, когда официант ушел.
Мейсон снова покачал головой.
– Тогда, может быть, учинить какую-нибудь карусель, лишь бы звучала правдоподобно? Или выставить Сюзанну Гренджер в этаком зловещем свете? А может быть, обвинить ее в контрабанде драгоценных камней и сказать, что она, мол, хранит их в тюбиках с краской? Предположим, что краски были у Элеонор. Это значит, что Сюзанна должна будет предпринять какие-то меры для их спасения. Допустим, что Элеонор отдала их Дугу Хепнеру. Тогда у тебя появится и мотив и возможность. Черт побери, Перри, устрой этой Гренджер хорошенькую трепку на перекрестном допросе, поиздевайся над ней, над ее страстью к искусству, попробуй заподозрить ее в контрабанде. А еще спроси, почему она не сообщила полиции о разгроме, учиненном в ее квартире. Устрой ей мясорубку.
