– Вы сказали, что находились в то время в соседнем помещении?
– Да, сэр.
– Тогда почему вы не вышли в холл и не прекратили этот шум?
Свидетель не знал, что ответить.
– Я вас слушаю, – нетерпеливо произнес Мейсон. – Почему вы этого не сделали? Что удерживало вас в той квартире?
– Видите ли, за многие годы работы в фешенебельных домах невольно становишься дипломатом. Когда же вмешиваешься в ссору двух рассвирепевших женщин...
– Двух женщин?
– Ну а как же? Конечно.
– Мне, например, показалось, что только одна из них рассвирепела, а другая вела себя с достоинством. Значит, они обе рассвирепели?
– Нет, мисс Гренджер разозлилась уже потом, в ходе разговора.
– Но ведь именно она первой открыла дверь и набросилась на подзащитную?
– Как бы это сказать... я... я не знал, кто открыл дверь. Я не мог этого видеть. Я только слышал.
– В конце концов, разве это так уж важно? – воскликнул со своего места прокурор, ехидно посмеиваясь.
– Да, это важно, ибо характеризует отношение свидетеля, – пояснил Мейсон.
– Абсолютно беспристрастный, непредвзятый свидетель, – с чувством произнес Бергер.
– Неужели? – усомнился Мейсон. – Итак, мистер Ричи, вы показали, что в искомое время находились в соседнем помещении?
– Да, сэр.
– И дверь была открыта?
– Да, сэр.
– В какой квартире вы находились? – спросил Мейсон, поднимаясь из-за стола и повышая голос.
– В общем, я... я был в квартире рядом.
– Рядом с чем?
– Рядом с... я находился в соседней квартире.
– Вы уже добрый десяток раз упоминали, что находились в соседней квартире, однако отвечать на поставленный вопрос не хотите. Хорошо, я помогу вам. Так вот, только в одной из двух соседних квартир была открыта дверь – в триста пятьдесят восьмой! Эта квартира принадлежит Сюзанне Гренджер. Она вышла, а правильнее сказать, выбежала, из квартиры, оставив дверь открытой, когда узнала, что подзащитная видела, как Дуглас Хепнер спускался на лифте. Поэтому-то вы и слышали разговор. В тот момент вы находились в квартире Сюзанны Гренджер, ведь так?
– Я... я не помню.
– Вы не помните, что в момент того разговора находились в квартире Сюзанны Гренджер?
– Я... вспомнил, теперь я помню, что был там.
– И вы продолжали там находиться в тот момент, когда Сюзанна выбежала из квартиры, оставив открытой дверь?
– Да, сэр.
– Находясь в квартире, вы слыхали, как хлопнула дверь лифта, когда в него вошел Дуглас Хепнер?
– Да, сэр.
– А теперь скажите, – спросил Мейсон, указывая пальцем на Ричи, – почему вы пытались скрыть факт вашего пребывания в квартире Сюзанны Гренджер?
– Ну-у, потому что я внезапно сообразил, что в данных обстоятельствах это могло бы... это могло скомпрометировать.
– Кого?
– Мисс Гренджер.
– Значит, вы юлили и уходили от ответа только ради того, чтобы спасти чувства Сюзанны Гренджер?
– Я старался быть джентльменом.
– Не было ли у вас какой-нибудь другой причины нанести визит Сюзанне Гренджер?
– Никакой, кроме долга службы.
– И вы пришли к ней по долгу службы?
– Да, сэр.
– Что вы там делали?
– Я... я обсуждал с ней одно дело.
– Какое же дело вы обсуждали?
– О, достопочтенный суд, – вмешался Хэмилтон Бергер, – я протестую. Вопрос несущественный, не относящийся к делу и неправомочный. Перекрестный допрос ведется неверно.
– Напротив, – возразил Мейсон, – вопрос направлен на выяснение мотивировки, по которой свидетель уклонялся от прямых ответов. Это очень важный вопрос.
Судья Моран, нахмурясь, раздумывал, как поступить.
– В обычных условиях, – наконец сказал он, – я бы подумал, что этот вопрос весьма далек от дела. Но в данной ситуации я... Я отклоняю протест.
– Итак, что вы обсуждали? – повторил свой вопрос Мейсон.
– Я не помню.
– Вы помните, о чем разговаривала мисс Гренджер с подзащитной?
– Да, сэр.
– И вы помните разговор почти дословно?
– Да, сэр.
– Однако вы забыли, о чем вели разговор, притом буквально перед этим и к тому же на совершенно официальную тему?
– Я не помню, сэр.
– Хорошо. Вы никогда не бывали в квартире Сюзанны Гренджер ни по какому поводу, кроме официального?
Свидетель, не зная, что ответить, просительно взглянул в сторону прокурора.
– О, ваша честь, – тут же откликнулся на мольбу Хэмилтон Бергер, – мы, кажется, слишком далеко ушли в сторону. Я рассматриваю действия защиты как попытку дискредитировать одного свидетеля, подорвать репутацию другого и...
– Свидетель уклоняется от ответа, – перебил его Мейсон. – А кроме того, я не вижу, каким образом свидетель, пришедший к жильцу по делу, может дискредитировать последнего и повредить его репутации.
– Я вижу, – задумчиво сказал судья Моран, – что перекрестный допрос приобретает несколько специфический оборот, который вызван изменением, возникшим в логике суждений свидетеля. И я полагаю, что в сложившихся обстоятельствах необходимо предоставить защите полую свободу действий. Протест обвинения отклоняется.
– Так были ли вы у мисс Гренджер по делам, не связанным с вашими служебными обязанностями? – повторил вопрос Мейсон.
– Ну-у... я забегал к ней иногда, чтобы провести время.
– Скажите, сколько времени вы пробыли в квартире в тот день, когда состоялась вышеупомянутая беседа? – спросил Мейсон.
– В течение... пожалуй, я снова... нет, не помню.
– Вы вошли в нее после прихода Хепнера?
– Нет, сэр.
– Тогда вы, должно быть, уже до прихода Хепнера находились там?
– Да, сэр.
– Вы видели, как входил Хепнер?
– Я... я только слышал.
– Я так и подумал, – сказал Мейсон. – А теперь ответьте мне, но только честно...
Мейсон подошел к своему столу, взял пачку бумаги, быстро перелистал несколько страниц, будто ища нужный документ, а затем, как бы найдя необходимое место, направился обратно и, остановившись перед свидетелем, спросил:
– Вы специально спрятались в квартире для того, чтобы подслушать, что говорил Хепнер, не так ли?
Свидетель вздрогнул и неловко дернул головой.
Мейсон взглянул в бумаги, словно читая что-то, затем сказал:
– Помните: вы давали клятву. А теперь скажите прямо: вы прятались в квартире, чтобы подслушивать? Да или нет?
– Да, сэр. Вы правы.
– Вот так-то лучше, – с облегчением вздохнул Мейсон, закрыл папку и бросил ее обратно на свой стол, сопроводив это движение весьма выразительным жестом. – Зачем вам понадобилось подслушивать?
– Видите ли, я хотел знать, что происходит. Хотел выяснить, что делает подзащитная и насколько...
Сюзанна Гренджер вдруг вскочила со своего места. Ее лицо пылало гневом.
– Этот человек лжет, – закричала она. – Он не был в моей квартире! Он...
– Один момент, один момент, – сердито воскликнул прокурор, обращаясь к Сюзанне Гренджер.
– Сядьте, мисс Гренджер, – перебивая прокурора, сказал судья Моран весьма зло. – Мы не можем допустить беспорядков в суде. Идет допрос свидетеля.
– Он лжесвидетельствует, ваша честь! – взвизгнула Сюзанна.
На этот раз голос Морана стал еще более суровым.
– У вас нет права критиковать показания свидетеля. Если вам есть что сказать по этому поводу, обратитесь к господину районному прокурору или представителю защиты, но прерывать таким способом судебное заседание вам права не дано. Если вы не можете держать себя в руках, тогда я вынужден буду попросить вас оставить зал. Вам понятно?
Она опустилась на скамью.
– ...и прошу соблюдать порядок, – сказал судья. – Если вам нужно переговорить с представителем защиты, вы сможете сделать это во время перерыва. Больше я не позволю прерывать заседание.
Судья повернулся к Перри Мейсону:
– Продолжайте перекрестный допрос, мистер Мейсон.
– Объясните, как вы оказались в квартире? – спросил Мейсон.
– У меня был служебный ключ.
– Когда вы вошли, мисс Гренджер была дома?
– Нет, сэр.
– И все-таки ответьте, зачем вы пришли к ней?
– Я пришел... пришел, чтобы посмотреть.
– Посмотреть на что?
– Мисс Гренджер сообщила, что в ее квартире кто-то учинил разгром.
– Что за разгром? – попросил уточнить Мейсон.
– Протестую! Вопрос не по существу, а потому не правомочен, – выкрикнул со своего места прокурор.
– Протест отклонен, – зло бросил судья Моран. – Я намерен предоставить защите полную свободу действий для выяснения истинного положения вещей. У нас появился прямой очевидец, и я полагаю, что защита сумеет прояснить обстановку путем перекрестного допроса. Свидетель, отвечайте на заданный вопрос.
– Значит, так. Мисс Гренджер мне сообщила, что, пока она уезжала на уик-энд, кто-то вскрыл ее квартиру и... ну, в общем, отрезал донышки у тюбиков и выдавил из них всю краску на...
– О, прошу у суда прощения, – вмешался Хэмилтон Бергер. – Это всего лишь слухи. Я уже говорил суду, что сообщение мисс Гренджер о том, что произошло в ее квартире, сделанное свидетелю не под присягой, является не чем иным, как слухом. А это противоречит правилам перекрестного допроса.
