– Голос? – задумчиво переспросил Пуаро. – Ах, голос! Его бы вы узнали, мадемуазель Зия?
– Думаю, да!
– Вы им интересовались, да? Поэтому и использовали замочную скважину?
Зия кивнула.
– Да, мне было любопытно, ведь о нем так много говорят! Он не обыкновенный вор, он больше похож на героя романа.
– Да, – глубокомысленно изрек Пуаро, – наверное, так и есть.
– Но я хотела сказать не это, – продолжала Зия. – Я думала, вам будет интересно узнать кое-что другое, что может вам пригодиться.
– Да? – поощрительно произнес Пуаро.
– Рубины, как я сказала, были переданы моему отцу здесь, в Ницце. Я не видела, кто их передавал, но…
– Да?
– Я знаю одно: это была женщина.
«Дорогая Катарин, живя среди титулованных особ, ты, наверное, забыла нас, но я всегда знала, что ты чувствительная девушка с добрым сердцем, надеюсь, такой ты и осталась. У нас все по-старому.
Много тревог доставил новый кюре: он чудовищно высокомерен. С моей точки зрения, он не больше не меньше как римлянин. Все говорили об этом викарию, но ты знаешь нашего викария, в нем живет дух истинного христианского милосердия. В последнее время я намучилась с прислугой. Эта Элен просто непристойна: носит юбки выше колен и не признает шерстяных чулок. И совершенно не слушает, когда ей об этом говорят. Еще меня очень беспокоил ревматизм. Доктор Харрисон посоветовал обратиться к лондонскому специалисту… Потратить три гинеи и трястись в поезде, так я сказала ему.
Но я все же поехала. Лондонский врач вытянул свою физиономию и долго юлил. пока я прямо не спросила его: «Я женщина прямая, доктор, не тяните резину, ответьте прямо – у меня рак?» Тогда он вынужден был ответить: да. Он сказал, что при хорошем уходе я протяну год и сильных болей не будет. А я уверена, что у меня будут такие же боли, как у любой христианки. Жизнь становится скучной, когда почти все друзья умирают. Но мне бы хотелось, чтобы ты была в Сент Мэри Мед, моя дорогая. Если бы ты не получила наследства и не приобщилась к высшему обществу, я бы положила тебе жалование, вдвое большее, чем бедная Джейн, чтобы ты ухаживала за мной… Но что толку желать невозможного! Если у тебя будет что-то не так, а это вполне вероятно… Я слышала сотни историй про титулованных господ, которые женились на богатых девушках, а потом эти девушки оказывались на церковной паперти. Я не хочу сказать, что нечто подобное может случиться именно с тобой, но никто не знает, что с ним случится. В общем, на всякий случай, моя дорогая, знай, что у тебя есть дом, где тебя любят. И хотя я женщина прямая, но сердце у меня доброе. Любящая тебя Амалия Винер.
P.S. Я видела в газете заметку и фотографию, где ты стоишь рядом с кузиной леди Темплин, я ее вырезала и положила вместе с другими вырезками. Я молилась о тебе в воскресенье, чтобы Господь уберег тебя от суетности и гордыни».
Катарин, прочитав выразительную эпистолу дважды, отложила ее и устремила задумчивый взор на голубые волны Средиземного моря. Она почувствовала комок в горле. Внезапная тоска по Сент Мэри Мед охватила ее. Тоска по каждодневным, глупым мелочам, по дому.
Ей страстно захотелось спрятать лицо в ладони и зарыдать.
Спасла ее Ленокс.
– Хэлло, Катарин! Что случилось?
– Ничего. – Катарин сложила письмо и засунула его в сумочку.
– Ты выглядишь расстроенной. Надеюсь, ничего, что я позвонила твоему другу месье Пуаро и пригласила его на ленч в Ниццу? Я сказала, что ты хочешь видеть его, я подумала, что только из-за меня он не придет.
– Значит, ты хочешь его видеть?
– Да, – ответила Ленокс, – я просто схожу по нему с ума. Никогда не встречала мужчину с кошачьими глазами.
– Хорошо, – вяло произнесла Катарин. Она устала за последние дни. Арест Дерека Кеттеринга стал новым гвоздем сезона, и случившееся в Голубом поезде обсуждалось на каждом углу.
– Я заказала машину, – сказала Ленокс. – Наврала матери, не помню что именно, но это не важно: она тоже все забывает. Если она узнает, куда мы собираемся, обязательно увяжется с нами, чтобы помучить месье Пуаро.
Приехав в «Негреско», девушки увидели Пуаро, который уже ожидал их. Он был полон галицийской любезности и расточал девушкам такие комплименты, что они умирали от смеха, однако в общем ленч прошел невесело. Катарин была вялой и рассеянной, а Ленокс то разражалась бурным монологом, то надолго замолкала. Когда они пили кофе на террасе, Ленокс вдруг не выдержала:
– Как идут дела? Вы знаете, что я имею в виду.
– Дела идут своим чередом. – Пуаро пожал плечами. Он немного грустно посмотрел на Ленокс. – Вы молоды, мадемуазель, но три вещи нельзя торопить: le bon Dieu(57), природу и старых людей.
– Чушь! Вы не старый.
– Как мило, что вы так говорите.
– Здесь майор Найтон, – сказала Ленокс.
Катарин быстро оглянулась.
– Он с мистером Ван Алдином, – продолжала Ленокс. – Хочу его кое о чем спросить. Скоро вернусь.
Оставшись один на один с Катарин, Пуаро прошептал;
– Вы рассеянны, мадемуазель, ваши мысли витают далеко отсюда, правда?
– Не далее Англии. – Повинуясь безотчетному чувству, она вынула из сумочки полученное утром письмо и передала его Пуаро. – Первая весточка из моей прошлой жизни.
Он с серьезным выражением лица прочитал письмо и вернул его Катарин.
– Вы возвращаетесь в Сент Мэри Мед?
– Нет. Зачем?
– Ах! Значит, я ошибся. Простите, я оставлю вас на минутку.
Он направился к Ленокс Темплин, Ван Алдину и Найтону. Американец выглядел усталым и постаревшим. Он только вежливо кивнул Пуаро, не оказывая ему иных знаков внимания. Когда Ван Алдин начал отвечать на какой-то вопрос Ленокс, Пуаро отвел Найтона в сторону.
– Мистер Ван Алдин плохо выглядит, – заметил он.
– Это вас удивляет? – спросил Найтон. – Скандал, связанный с арестом Дерека Кеттеринга, совершенно выбил его из колеи. Он жалеет, что связался с вами и попросил узнать правду.
– Ему лучше вернуться в Англию, – сказал Пуаро.
– Мы выезжаем послезавтра.
– Это хорошие новости. – Пуаро немного помолчал, глядя на Катарин. – Я хотел бы, – пробормотал он, – чтобы вы сказали об этом мисс Грей.
– О чем?
– О том, что Ван Алдин возвращается в Англию.
Слегка озадаченный, Найтон неуверенно пошел в сторону Катарин.
Пуаро удовлетворенно кивнул головой и обратился к Ленокс и американцу. Потом они все подошли к Катарин, и после трехминутного разговора миллионер и его секретарь удалились. Пуаро тоже собрался уходить.
– Весьма благодарен за ваше приглашение, мадемуазель! – воскликнул он.
– Это был очаровательный ленч. Ма fol(58), мне это было необходимо. – Он выпятил грудь. – Теперь я лев, я великан! Ах, мадемуазель Катарин, вы не знаете, каким я могу быть. Вы видели спокойного, тихого Эркюля Пуаро, но есть и другой Эркюль Пуаро. Теперь я пойду в наступление, буду грозен, буду вселять ужас в сердца тех, кто не слушает меня.
Он самодовольно посмотрел на них, и они изобразили огромное впечатление, которое должны были произвести его слова, хотя Ленокс кусала губы, а уголки губ Катарин дрожали: девушкам трудно было удержаться от смеха.
– Я сделаю это, – мрачно закончил он. – И я одержу победу.
Он прошел несколько шагов и услышал голос Катарин.
– Месье Пуаро, я… я хочу вам сказать: думаю, вы совершенно правы, и я возвращаюсь в Англию.
Пуаро очень внимательно посмотрел на нее, так внимательно, что она покраснела.
– Понимаю, – мрачно произнес он.
– Не думаю, что понимаете, месье, – возразила Катарин.
– Я знаю больше, чем вы думаете, мадемуазель, – спокойно парировал он.
Пуаро ушел с загадочной улыбкой на лице. Усевшись в автомобиль, он взял курс на виллу «Марина».
Ипполит, слуга графа де ла Роше, был занят протиранием стекла на письменном столе своего хозяина. Сам граф де ла Роше уехал в Монте-Карло.
Случайно выглянув в окно, Ипполит увидел незнакомого человека, бодро направлявшегося к входной двери. Его облик был столь необычен, что даже такой опытный человек, как Ипполит, не мог бы предположить род его занятий. Позвав с кухни свою жену Мари, он обратил ее внимание на этого, как он выразился, «типа».
– Может, это опять полиция?– испуганно спросила Мари.
– Сама взгляни.
Мари взглянула.
– Конечно, не полиция, – объявила она, – слава Богу.
– Если бы месье граф не предупредил меня, – сказал Ипполит, – я бы ни за что не подумал, что этот человек, похожий на торговца вином, есть тот, кто он есть.
Раздался звонок, и Ипполит медленно и важно пошел открывать.
– Сожалею, но месье графа нет дома, – сказал он визитеру.
Маленький человечек с огромными усами безмятежно отмахнулся.
– Знаю! Вы Ипполит Флавель, не так ли?
– Да, месье, именно так меня зовут.
– И у вас есть жена Мари Флавель?
– Да, месье, но…
– Я хотел видеть вас обоих. – Человечек проследовал в холл мимо Ипполита. – Ваша жена, конечно, на кухне, – сказал он. – Я пойду туда.
