Разумеется, хозяин был отнюдь не рад таким гостям (Вокзал, естественно, приехал к нему не один). Он даже поначалу не хотел открывать дверь, но, поразмыслив, понял, что раз он им нужен, рано или поздно до него доберутся, ведь невозможно вечно сидеть в запертой квартире. Когда визитёры вошли и задали первый вопрос, доктор понял, что вечно сидеть дома за семью замками — это далеко не самый худший вариант.
Гости не учли одного. Врач, увидев в дверной глазок, кто именно к нему пожаловал, сразу же позвонил Кириллу, как они и договорились на подобный случай. Милиционер успокоил медика и пообещал немедленно приехать, прихватив с собой достаточное количество бойцов. Хозяину квартиры оставалось только всемерно тянуть время, ожидая прибытия подкрепления.
Тем временем бандиты приступили к допросу. Их интересовало, какой укол был сделан прошлым вечером их товарищу. Врач ответил, что это был анестетик, то есть обезболивающее. Отчего бы и не уколоть хорошему человеку? Вокзал возразил, что у «хорошего человека» ничего не болело, на что доктор предположил, что именно благодаря этому уколу и не болело. На все вопросы правдоподобные ответы у доктора имелись. Почему сам уколол, а не поручил медсестре? А потому, что у этих медсестёр ветер в голове, могут перепутать и дозу, и даже препарат. О чём говорил с милиционером? О здоровье пациента Николаева, сотрудник правоохранительных органов очень интересовался, действительно ли у Миши рука сломана, или травма липовая, а гипс так, для блезира. Врач отвечал на вопросы очень подробно, не спеша, и с нетерпением ждал появления милиции.
Вокзал, разумеется, не поверил ни единому слову доктора. В его представлении нравы и жизненные принципы медицинской среды целиком и полностью совпадали с бандитскими. И там, и там основным занятием было отбирать деньги у лохов. Если лох при этом умирал, случайно или не очень — что ж, ему не повезло. Способы изъятия денег медиками были весьма разнообразными, от помощи в «откосе» от армии до назначения дорогущих препаратов (в лучшем случае бесполезных), за которые аптека даёт откат. Понятно, что среди врачей встречаются и порядочные люди, которые сосредоточены на лечении пациентов, а не на обирании их. Встречаются они примерно с той же частотой, что и благородные разбойники наподобие Робин Гуда, причём и те, и другие обитают в одних и тех же местах: в сказках, легендах и прочих художественных произведениях.
Следует отметить, что у Вокзала были основания считать именно так. О тяжёлом финансовом положении (и даже нищете) медиков наслышаны все, но верят этому только сами медики. Достаточно взглянуть на служебную автостоянку большинства больниц, и уже появится повод призадуматься: неужели на таких автомобилях действительно ездят нищие? Кстати, у бандитов официальные доходы тоже весьма невелики. Но Вокзалу не нужно было сравнивать свою машину с личным транспортом медиков. Какие суммы изымаются у пациентов, он и так примерно знал, и даже имел с них свой процент за «крышу».
В рамках таких представлений выглядело совершенно невероятным, чтобы врач вдруг ни с того ни с сего решил сделать пациенту укол, о котором его никто не просил. Ведь эту дозу легко можно было украсть, откуда же и с чего вдруг такое бескорыстие? Да ниоткуда, решил Вокзал. Ни медикам, ни бандитам благотворительность не свойственна. Врач врёт, всё было не так, как он рассказывает. Что ж, настало время вспомнить лихие девяностые…
— Знаешь, я тебе не верю, — заявил бандит. — Ты поставил Мише непонятный укол, после этого возникает какая-то бумага от его имени, причём он ничего об этой бумаге не помнит. Ты хочешь сказать, это несвязанные вещи? Ты меня полудурком считаешь, которому можно вешать на уши подобную лапшу? Братва, разогревайте паяльник!
Врач не сразу понял, зачем бандитам паяльник. А когда всё-таки понимание пришло, тут же сломался и выложил всю историю без утайки. Теперь растерялся Вокзал. По всем понятиям лекарь заслуживал смерти. Но мокруха Вокзалу была совершенно ни к чему. В те же девяностые ему не раз приходилось убивать, но тогда это было в порядке вещей, а теперь — совсем другое дело.
— Вокзал, чё думаешь? Мочить надо лепилу, по-другому никак, — посоветовал один из его людей.
— Не убивайте! — попросил врач и встал на колени. — У меня маленькие дети!
Бандиты явно были настроены серьёзно, а долгожданной милиции пока что и на горизонте не наблюдалось.
— Я смотрел твоё личное дело в отделе кадров, прежде чем заявиться в гости. У тебя единственный ребёнок — сын двадцати четырёх лет, — скорбно сообщил Вокзал.
— Пощадите! У меня выбора не было! Меня милиционер заставил!
— Был у тебя выбор, — возразил Вокзал. — Ты что, не знал, что участвуешь в преступлении? Или решил, что раз с тобой в доле мент, то это уже как бы и не преступление? На худой конец, ты мог хотя бы сообщить о происходящем мне или тому же Мише! А вот у меня теперь действительно выбора нет. Я вынужден тебя замочить. Вот смотри, ты сделал левый укол моему человеку. Завтра ты или кто-нибудь другой вколет уже не снотворное, а какую-нибудь сыворотку правды. Так, глядишь, когда-нибудь и до цианида дойдём. Так что тебя нужно примерно наказать.
— Вокзал, да мочить его надо, и всё! Нечего рассусоливать! Ты же не ждёшь, что он согласится с тобой насчёт его смерти?
— А ну тихо! — рявкнул Вокзал. — Тоже мне умники, пацаны, которым нет цены! Вот ты, бегом на кухню, неси какой-нибудь нож. Бери его так, чтобы не оставить своих «пальчиков» и не стереть те, что там уже есть.
— Вы твёрдо решили меня убить? — поинтересовался врач.
Отвечать ему никто не стал. Медик попытался закричать, но его слегка ударили по голове, и он сразу умолк.
Наделив Вовчика честно заработанной бутылкой коньяка и выпроводив за дверь, Павел и Нина первым делом отправились под душ, желая немедленно освежиться после изобилующей неприятностями первой половины дня. Разумеется, заурядным мытьём дело не ограничилось, и из ванной супруги вышли не только чистыми, но и удовлетворёнными хотя бы в одном аспекте бытия.
Нина сразу же рухнула в кресло, закинула ногу на ногу и подчёркнуто капризным тоном потребовала:
— Пашенька, немедленно принеси жестоко избитой пожилой женщине кофе!
Пострадала она довольно серьёзно. Жуткого вида синяк располагался на правом боку, там даже кожа была повреждена, хорошо хоть рёбра уцелели. Почти половина лица, тоже справа, имела уже не просто синий, а желтовато-зелёный цвет.
— Ты бы оделась, что ли, — предложил супруге Павел.
— Если тебя так смущает моё обнажённое тело и ты считаешь, что мне обязательно нужно что-то на себя надеть, вместе с кофе принеси тапочки. Да, и ещё, пожалуйста, тёмные очки и зеркальце.
— А это тебе зачем?
— Посмотрю, может, в очках моё лицо будет хоть издали походить на человеческое.
— Даже не надейся. Такое украшение скроет только паранджа.
— Я так и предполагала. А знаешь, что самое обидное? Синяк на морду я получила уже в конце, причём по собственной глупости. Этот сопляк стоял ко мне спиной и считал ворон. Я могла легко свернуть ему шею, он бы даже не пискнул. Но пожалела этого молокососа, и всего лишь сломала ему руку. А он меня отблагодарил за это, ударив затылком. И результат, как видишь, на лице.
— Не переживай, я тебя и в таком виде люблю.
— Если бы любил, уже принёс бы кофе, а ты даже воду на огонь не поставил.
— Может, по рюмочке? — предложил Павел.
— Идея хорошая, — одобрила Нина. — Но сначала кофе! Я настаиваю!
Кофе поспел быстро, и Павел вскоре вернулся с двумя чашечками в правой руке и парой женских тапочек в левой.
— Помочь тебе их надеть? — предложил он.
— Нет, я сама. Не так уж сильно меня покалечили. Слушай, я тут вот что подумала…
— Да ладно, мне нетрудно, — пристроив кофе на столик, он встал на колени и надел тапочки на супругу, благо они были без задников и надевать их действительно ни малейшего труда не составляло.
— Подлиза, — улыбнулась Нина.
— Могу и подлизнуть, если надо. Ты излагай, что подумала, а я принесу коньяк.
— Нет, Паша. Садись. Коньяк отменяется.
— Почему? После драки спиртное — самое оно.
— Выслушай меня сначала, спорить будешь потом. Дело в том, что ещё ничего не кончилось. Я говорю о наших неприятностях. Из этой переделки мы худо-бедно выпутались, но кто воспрепятствует нашему противнику организовать следующую? После милиции могут быть бандиты, хулиганы, военные и даже киллеры. Кстати, а почему бы и нашей доблестной милиции не попытаться ещё раз? Мы противнику мешали, поэтому он хотел нас убрать. Но ведь мы ему мешать не перестали, верно? Вывод сам сделаешь, или мне подсказать?
— Ты думаешь, они продолжат охоту на нас? — Павлу это очень не понравилось.
— Практически уверена. Не сегодня, а может, и не завтра, но послезавтра — уж точно. А раз такое дело, наше дилетантское расследование мы должны завершить сегодня. Закончить его, и забыть, как кошмарный сон.
