это уже невозможно… – покачал головой Даллес. – Ближайший сеанс связи с Томасом через две недели. А он уже приступил к действиям.
* * *
Человек в клетчатой кепке и сером плаще шел по лесу. В руках у него была плетеная корзина, полная грибов.
Он остановился рядом с большой приметной сосной и, сверившись по компасу, отсчитал пять шагов к северу от дерева. Достал из корзины спрятанную под грибами лопатку-совок и стал копать. Через некоторое время лопатка стукнулась о что-то твердое. Отложив совок в сторону, человек в кепке руками выгреб оставшуюся землю и вытащил из ямы небольшой туристический рюкзачок. Бережно отряхнул его и открыл – внутри лежала опутанная проводами взрывчатка с часовым механизмом.
* * *
Ранним утром в привокзальном ресторане было немноголюдно. Цибуля с упоением доедал яичницу, и Олейников уже собирался попросить счет, как вдруг заметил, что на них из-за колонны поглядывают официант и директор ресторана. Директор что-то сказал официанту, и тот быстро скрылся на кухне.
– В среде работников общественного питания города Днепровска, – провожая официанта взглядом, сказал Олейников, – мы, дядя Коля, стали необычайно популярны.
– Угу, – кивнул с набитым ртом Цибуля и, дожевав, спросил: – Сколько до волжанского поезда-то?
Олейников глянул на часы.
– Сорок минут.
– Я тогда еще бутерброд с колбасой закажу, – сказал Цибуля, вытирая тарелку кусочком хлеба. – Привык я тут плотно питаться.
– Ну, питайся-питайся, – улыбнулся Олейников и глянул в окно.
По перрону торопливо шли два милиционера, сопровождаемые официантом.
– Так… – сказал Олейников, вставая. – Похоже, дядя Коль, что нас сейчас начнут бить. Как Бендера в Васюках.
– Что?.. – непонимающе закрутил головой Цибуля.
– Пойдем, дядя Коль.
Милиционеры уже подходили ко входу в ресторан.
– Все, дядя Коль! – крикнул Олейников, хватая его за рукав. – Валим на кухню и через черный ход!
* * *
Выскользнув из ресторана, Олейников с Цибулей бегом пересекли парк и, лишь свернув в узкую подворотню и убедившись, что погони нет, смогли отдышаться.
– Похоже, нас опознали… – выдохнул Олейников. – По всему вокзалу наши фотки висят… Теперь патрули выставят. Так что о поезде можно забыть.
– А может, самолетом? – предложил Цибуля.
– Не, дядя Коль, там паспорта предъявлять надо.
Цибуля задумчиво почесал затылок и вздохнул:
– Эх, был бы мой «москвичонок» жив…
– А вот это – хорошая идея! – сверкнула радостная искорка в глазах у Олейникова. – Идем!
– Ты что, хочешь машину угнать? – остановил его Цибуля.
– Сами угонять не будем, – покачал головой Олейников, – пропажу сразу обнаружат и в розыск объявят. Далеко не уедем. Тут профессионалы нужны…
* * *
Цыгане жили в покосившемся деревянном доме на окраине Днепровска.
Скамья, струганый стол, самовар. На натянутых через всю комнату веревках – разноцветное белье.
Причмокивая, Цибуля пил чай из блюдца, с опаской поглядывая то на суетившихся вокруг цыганят, то на старуху-цыганку, пускавшую колечки дыма из длинной трубки в углу бабьего кута.
За окном взвизгнули тормоза.
– Арсен приехал, – сказала Ляля Олейникову. – Пошли.
* * *
Ляля, Олейников и Цибуля вышли во двор.
Перед воротами сверкала никелированными молдингами новенькая серебристо-синяя «Волга».
Из машины вылез кучерявый молодой цыган – Арсен.
– Хороший конь! – сверкнув золотым зубом, улыбнулся он и похлопал рукой по капоту. – Красивый! Все как просил: хозяин еще неделю будет в отъезде, – так что никто не хватится, точно.
– Здо́рово! – восхитился Олейников и вытащил из кармана пачку денег.
– Убери, – остановил его Арсен. – Ляле спасибо скажи. Говорит, для хорошего дела нужно…
Олейников посмотрел на Лялю. Она улыбнулась.
– Спасибо, – сказал Петр.
– Ты – добрый человек, – положила руку на плечо Олейникову Ляля, – и делаешь доброе дело… Пусть тебе повезет. Прощай!
И она, чмокнув Олейникова в щеку, засмущалась и убежала в дом.
– Спасибо и тебе, – пожал руку Арсену Олейников. – Если получится, машину тебе верну.
– Не надо, – махнул рукой Арсен. – Хозяин – плохой человек. Недостойный такого коня. Ты потом, если тебе самому не нужно будет, отдай машину какому-нибудь хорошему человеку. Бывайте!
Олейников и Цибуля сели в «Волгу». Мотор взревел, машина тронулась, Олейников на мгновение обернулся и увидел, как в окошке цыганского дома мелькнуло грустное лицо Ляли.
* * *
Раздался свисток паровоза, по вагонам прокатилась лязгающая волна, и поезд тронулся. Стоявший на перроне волжанского вокзала человек в клетчатой кепке и сером плаще незаметно для окружающих щелкнул зажатым в руке секундомером и вскочил на подножку вагона.
Громыхая на стрелках, поезд неспешно выбрался из города и, набрав скорость, устремился к видневшемуся вдали длинному железнодорожному мосту через Волгу.
Поглядывая в окно, в пустом тамбуре курил человек в кепке. Когда поезд выехал на мост, он достал из кармана секундомер и внимательно вгляделся в циферблат. Как только вагон поравнялся с центральной опорой моста, человек в кепке щелкнул секундомером, остановив бег его стрелок.
* * *
Секундная стрелка больших настенных часов в бункере управления космодрома Канаверал замерла на отметке «12».
– Пуск! – раздался голос из громкоговорителя.
Вернер фон Браун прильнул к перископу, вглядываясь, как клубы дыма окутывают дрожащую на стартовом столе ракету «Редстоун».
– Есть отрыв! – сообщил голос из динамика.
– Пошла птичка! – довольно воскликнул Шепард, хлопая по плечам Гленна и Гриссома.
Присутствующие в бункере сотрудники НАСА зааплодировали.
– Я ничего не вижу… – неожиданно прошептал фон Браун.
– Что? Что там? – взволнованно переспросил Шепард.
– Я ничего не вижу! – вскричал Браун. – Ракета на месте! Ракета стоит на месте!
– Что-о?!
Браун отстранился от перископа и обессиленно опустился на стул.
– Ракета осталась на месте, – разочарованно выдохнул он. – Взлетел только спасательный модуль…
* * *
– У американцев не ладится с испытаниями, – докладывал Царев Хрущеву в его кабинете. – Они до сих пор так и не запустили своих обезьян в космос.
– Кстати, – оживился Хрущев, – как там поживают после полета наши Белка и Стрелка?
– Хорошо, Никита Сергеевич. Стрелка вот даже скоро ощенится…
– Да ну? Может, мне одного щеночка взять? Для охоты… Чего думаешь? – толкнул он сидевшего рядом Романского.
– Можно и для охоты… – улыбнулся Романский. – А можно, например, одного щенка в Америку Джону Кеннеди отправить. Вы же спрашивали, что ему подарить в связи с победой на президентских выборах? Вот вам и подарок!
Хрущев расхохотался.
– Ну что, – отсмеявшись, сказал он, – пора и человека в космос запускать. Насколько я помню, в постановлении ЦК срок декабрь месяц указан. А пятое – День Конституции. Очень удачно все получается!
– Никита Сергеевич… – замялся Царев.
– Что «Никита Сергеевич»?
– Собачек-то мы уже почти десять лет запускаем, и то из двадцати полетов – половина неудачных. А тут человек…
– А что, человек хуже собаки, что ли? – нахмурился Хрущев.
– Никита Сергеевич! – вмешался Романский. – Конечно, успех
