– О каких двух возможностях вы говорите? – спросил Эдгар.
– Одна – самоубийство, но я склонен отбросить ее. Дженни не была похожа на человека, способного на самоубийство. Но даже если бы она была такой, не могу представить, чтобы первоклассная пловчиха пошла в воду одетой. Дженни для этого случая скорее всего надела бы белое бикини. Остается предположить другое: кто-то держал ее под водой, пока она не захлебнулась.
– Мистер Холман! – нервно произнес Рэнд. – Это называется убийством.
– Верно!
– Зачем кому-то убивать Дженни?
– Может быть, если смогу узнать, что она делала в течение последнего месяца, я найду причину, – сказал я. – Спасибо вам за уделенное мне время и гостеприимство, мистер Рэнд. Прощайте.
– Прощайте, мистер Холман. Если вы узнаете что-нибудь, надеюсь, вы вернетесь сюда, чтобы рассказать нам.
– Я это сделаю, – пообещал я.
– Я провожу вас до двери, – встал Эдгар.
– Спасибо, – ответил я.
Мы покинули библиотеку и прошли к парадной двери. Дворецкий отсутствовал.
– Мистер Холман, – голос Эдгара был удивительно вежливым, – а вы твердо уверены, что Дженни была убита, как вы говорили в библиотеке?
– Не знаю. Я думаю, это возможно, только и всего.
– Кто мог убить Джонни?
– Этого я тоже не знаю!
– Да? – Хамство моментально вернулось к нему. – Похоже, что вы совсем немного знаете, Холман?
– Я быстро распознаю негодяев, – заметил я. – Вроде Джонни Федаро... или тебя.
– Не трогайте меня, мудрец! – прорычал он.
Мы дошли до двери, я открыл ее и вышел на ступеньки.
– Вы подсказали мне план, Эдгар, – сказал я, глядя на него. – Вы ничего не знаете, – я с горечью покачал головой. – Вы даже не знаете Вегаса, я полагаю.
– Тогда проверьте это!
– Ладно, – я пожал плечами. – Где находится самая большая рулетка? Самая большая рулетка в мире!
– В задней комнате заведения Фаулера! – ответил он. – Верно?
– Вы даже крутили это колесо с Дженни, приятель? – спросил я.
На секунду в его глазах промелькнула паника, потом он захлопнул массивную дверь.
* * *
Дверь приоткрылась на пару дюймов, и голубой глаз посмотрел на меня.
– О, это ты! – сказала Кати. – Входи.
– Ты ожидала Элиота Несса? – я толкнул дверь и вошел в квартиру.
– Не в таком виде! – сказала она.
На ней были черный лифчик и тонкие трусики. Контраст между черной тканью и молочно-белой кожей был разителен.
– Садись на кушетку, я приготовлю напиток, и ты сможешь рассказать о своем дне, Рик! – сказала она с энтузиазмом.
– Я ничуть не продвинулся в расследовании, Кати, – признался я. – Какой день был у тебя?
– Изумительный! – крикнула она из кухни. – Я придумала следующий куплет для своей баллады.
– Здорово! Не могу дождаться, чтобы услышать его.
– Тебе не придется долго ждать! – пообещала она.
Она вошла в комнату, поставила бокалы на столик перед кушеткой, взяла гитару и запела:
«Они говорят, что она любит моего брата.
Потом пошла от одного к другому.
Прочь, парни, прочь!
Плачьте, парни, плачьте!»
Кати положила гитару на пол, потом посмотрела на меня.
– Неплохо, как ты считаешь?
– Восхитительно, – согласился я и взял ближайший бокал. – Почему ты в белье?
– Хочешь, чтобы я его сняла?
Я покраснел.
– Не сейчас, милая. У меня был трудный день в Сан-Диего.
– Такой трудный, что ты изменил свои намерения. Я просто хотела знать, так что теперь могу успокоиться.
– Не надо, милая, – сказал я.
– Бывает, Рик Холман, – сказала она, – когда я просто знаю, что ты чувствуешь на самом деле.
– Прошлой ночью так и было? – спросил я.
Кати засмеялась.
– Если бы я тебя не расшевелила, ты бы продолжал ползать около кровати на коленях, как древний моряк.
– Немного смущен, – сознался я. – Давай посмотрим... – Я посмотрел на часы. – Уже четверть шестого, верно?
– Уверена, что верно, малыш! – отозвалась она.
Я сунул кусочек льда ей в лифчик, и она вскрикнула.
– Ты жестокий!
– Расскажи мне о Дженни, – попросил я.
– Я постоянно это делаю. В конце концов, я пишу новую балладу о ней. Чего ты еще хочешь? Симфонию?
– Когда она работала в кафе, – спросил я, – заметила ты кого-нибудь, кто чаще других общался с ней?
– Каждый вечер сюда приходили парни просто смотреть на нее, – сказала Кати. – Она была очень привлекательной девушкой! Но я не помню кого-нибудь, кто особенно интересовался ею. Да! Теперь я вспомнила. Он приходил два-три раза в неделю, но никогда долго не оставался. Если у нее было время, они болтали. Но он всегда уходил до того, как я начинала петь, и я его ненавидела!
– Как он выглядел?
– Ему было лет двадцать восемь – тридцать. Красивый крупный мужчина, только лицо было до смешного полным.
– И глаза посажены близко друг к другу, густые черные волосы?
– Это он! – согласилась Кати.
– Не знаю, значит ли это что-нибудь, – задумался я. – Кстати, как ты сама относилась к Дженни?
Она сделала глоток из бокала.
– Она была ужасно несчастна, Рик. Она все время хамила, была в три раза грубее любого мужика. Мне это нравилось. Она мало внимания обращала на женщин, мужчин она ненавидела.
– А трое мужчин в течение шести месяцев?
– Это была часть этого, конечно! Она боялась пустоты внутри себя. Мужчина был ей нужен ненадолго, потом она его уничтожала. Посмотри на Пита. Сомневаюсь, сумеет ли он забыть Дженни.
– У Пита тоже жестокий характер, милая, – просто заметил я.
Она напряглась.
– Почему ты говоришь так, Рик?
– После прошлой ночи? Или ты шутишь?
– Ты не это имеешь в виду!
– Не это, – терпеливо сказал я. – Но не будем ссориться. Ты скажешь мне, что я имел в виду.
Кати вздрогнула, на ее лице появилось мрачное выражение.
– Ты продолжаешь настаивать на том, что это не несчастный случай, Рик, – сказала она тихо. – Я чувствую это все время. Дженни была убита! Дженни была убита! Кто-то держал ее голову под водой, пока она не задохнулась! Почему ты так чертовски уверен в этом? Ты что-нибудь знаешь, чего я не знаю?
– Не то, что ты думаешь, – откровенно ответил я. – Ты заботишься о Пите? Ты считаешь, что он главный подозреваемый, потому что он крупный парень с сильными мускулами, с не слишком сильным умом и вспыльчивым характером.
– Думаю, что да, – прошептала она. – Ну? – Она свирепо соединила брови. – Это Пит? Ты считаешь, что он убил Дженни?
– Нет! – простонал я. – По крайней мере, у меня такое чувство, хотя оно легко может оказаться ошибочным. Пита я подозреваю меньше всего, если уж пришлось к слову. Он может свернуть кому-нибудь челюсть прежде, чем поймет, что случилось. Но я не думаю, что он мог утопить ее.
Тень исчезла с лица Кати, и она благодарно улыбнулась мне.
– Ну, я рада этому.
– Давай вернемся к другим друзьям, – сказал я. – К парню с черными волосами. Попытайся вспомнить, часто ли он встречался в кафе с Дженни до того, как она ушла от Пита?
Она наморщила нос.
– Почему ты не задаешь мне легких вопросов? Я ничего не могу вспомнить. И не забывай, что Дженни не работала последние двенадцать дней перед тем, как ушла от Пита.
– Ты права, – признал я. – Я забыл это. Ты пойдешь сегодня в кафе, милая?
– О, нет! Я всегда живу надеждой на лучшее.
– Я серьезно, – сказал я.
– Я тоже!
– Просто хотел поинтересоваться, можешь ли ты совершить небольшую поездку в Вегас? – предложил я.
– Звучит заманчиво, – признала она. – Увы, Рик, но ведь я работаю, ты же знаешь. Как хотелось бы поехать. Такой удобный случай – разделить с тобой постель. Но этого не произойдет, поэтому поговорим о чем-нибудь другом!
– О сексе?
Ее глаза сверкнули.
– Пять минут назад он не мог даже назвать точно время – теперь ему захотелось поболтать о сексе! Странно!
– Это черное белье! – простонал я. – Ты сводишь меня с ума, ты же знаешь это! Это все ты виновата! Я становлюсь таким растерянным, что еле сдерживаюсь, чтобы не лечь. Видишь, что ты делаешь со мной!
– Уверена в этом, – заявила Кати. – Я позволю тебе одному поехать в Вегас, хотя знаю, что как только холостяк снимает комнату в отеле, ему автоматически присылают ассортимент девушек!
– Есть большой выбор, – продекларировал я. – Длинноволосые и с короткой стрижкой, девушки одетые, переодетые и раздетые, девушки, говорящие: «Дядя! Когда нажмешь в нужном месте?», девушки кричащие «Мама!», когда ложатся в постель, кроме того, мы имеем...
– Рик?
– Да? – Я остановился и посмотрел на нее.
– Почему ты так расстроен?
– Потому что мне сейчас ехать в Вегас все равно, что войти в пещеру льва, – сказал я нервно. – Но у меня нет выбора.
– Почему же нет?
– Я должен ознакомиться с величайшей рулеткой в мире, – объяснил я.
Однажды я оказал услугу Большому человеку, правда, не очень большую, но надеялся, что он помнит о ней. У входа меня встретил охранник, который с извиняющейся улыбкой забрал у меня револьвер и попросил подождать, пока известят хозяина о моем визите.
