— Входите, — сказал он.
Комната, обставленная согласно инструкции (точно такая же кровать, абажур на лампе и стеклянная пепельница), выкрашена краской цвета яичного желтка и, догадайся кто-нибудь изобразить на ее стенах парочку жирных черных пауков, разлитие желчи вам было бы обеспечено.
— Садитесь, — сказал он и закрыл дверь.
Я сел, и мы с невинным видом стали разглядывать друг друга, словно два торговца подержанными автомобилями.
— Пива? — спросил он.
— Спасибо.
Он открыл две банки, наполнил свой грязный стакан и достал для меня другой, не чище. Я сказал, что буду пить прямо из банки.
— Десять центов, — сказал он.
Я отдал ему монету.
Сунув монету в жилетный карман, он пододвинул себе стул, сел на него, вытянул свои костлявые с острыми коленками ноги и, опустив руку между колен, уставился на меня.
— Не нужны мне ваши пять долларов, — сказал он.
— Вот это хорошо, — сказал я. — Откровенно говоря, я и не собирался их отдавать.
— Умник, — сказал он. — Да и за что? Ничего не произошло. Все у нас тихо и спокойно.
— Пожалуй, даже слишком. Вот только сверху уже доносится орлиный клекот.
Он широко улыбнулся.
— Давайте, острите, — сказал он, — все равно на меня не действует.
— Совсем, как на королеву Викторию.[6]
— Не понял.
— Конечно, где уж, — сказал я.
Такой разговор всегда бодрит меня, я становлюсь смелее и находчивее.
Я вынул бумажник и достал из него карточку, не свою, конечно. На ней было написано: Джеймс Б. Поллок, компания по возмещению убытков, разъездной агент. Одновременно я пытался вспомнить, какой он из себя, этот Джеймс Б. Поллок, где я с ним встречался. Так и не вспомнив, я отдал карточку морковному человеку.
Прочитав, он почесал уголком карточки нос.
— Значит, из полиции? — спросил он, и так и впился в меня зелеными глазками.
— Драгоценности, — сказал я, неопределенно махнув рукой.
Он задумался, а я попытался обнаружить в нем хоть какие-нибудь признаки беспокойства. Безуспешно.
— Всякое бывает, — согласился он. — Только у нас вряд ли. Правда есть тут один, но вид у него приличный.
— Может быть, я на ложном пути, — сказал я.
Я описал ему Джорджа Ансона Филипса таким, каким я знал его, когда он был жив: его коричневый костюм, темные очки, шоколадного цвета шляпу с коричневой и желтой лентой. Только сейчас вспомнил, что шляпы в ванной не было. Куда она делась? Наверное, он понял, что она слишком заметная и выбросил ее. Неплохая блондинистая голова была у него, подумал я с грустью.
— Ну как, похож?
Морковный человек опять задумался. Пристально глядя на меня, он, наконец, кивнул и, держа в сжатых пальцах длинной сильной руки карточку, провел ею по зубам, словно палкой по штакетнику забора.
— Черт побери, много их тут шляется, — сказал он, — этот живет уже неделю. По виду ни за что не скажешь, что вор. Разве бы он попал сюда, если б мы знали, кто он такой.
Мне с трудом удалось сдержать себя, чтобы не расхохотаться.
— Как вы посмотрите на то, чтобы мы вместе с вами осмотрели его квартиру в его отсутствие?
Он тряхнул головой.
— Мистер Палермо за это не похвалит.
— Мистер Палермо?
— Владелец похоронного бюро, что через улицу, напротив. Дом принадлежит ему, как и еще куча домов в нашем районе. Фактически здесь все его, — он дернул губой и подмигнул мне. — В его руках голоса на выборах. С таким парнем не надо ссориться.
— Ну, чем бы он там ни занимался, выборами или просто валял дурака, только мы должны подняться наверх и осмотреть квартиру.
— Послушай, — не серди меня, — сказал он резко.
— Плевать мне на твои чувства, — сказал я, — пойдем осмотрим квартиру.
Я бросил пустую банку из-под пива в мусорное ведро, не попал и она с грохотом откатилась на середину комнаты. Морковный человек вскочил со стула, взмахнув руками, потом ударил в ладони и вдруг сказал:
— Мне кажется, я что-то слышал насчет пятерки, — сказал он, и пожал плечами.
— Это было и прошло, — сказал я. — Теперь есть кое-что получше. Но сначала пойдем осмотрим квартиру.
— Если ты повторишь это еще хоть раз — он провел ладонью правой руки по губам.
— Уж не собираешься ли ты вытащить пистолет? Мистер Палермо за это не похвалит, — сказал я.
— Пошел ты к черту вместе с мистером Палермо! — выкрикнул он в бешенстве.
Лицо его почернело от гнева.
— Интересно бы знать, как мистер Палермо расценит такое отношение.
— Слушай, — проговорил морковный человек медленно. Он опустил руки вдоль туловища и сильно наклонился ко мне, — слушай. Я вот сижу здесь и пью пиво. Одну, две банки, хочу — три. Какого черта? Все нормально, прекрасный день, впереди прекрасный вечер. И тут вдруг являешься ты.
Он с отчаянием махнул рукой.
— Пойдем осмотрим квартиру.
Он выбросил вперед стиснутые кулаки, потом внезапно развел руки, растопырив напряженные пальцы.
— Эх, если бы не работа, — проговорил он.
Я открыл было рот.
— Да молчи ты! — заорал он.
Не надев пиджака, но почему-то надев шляпу, он открыл ящик стола, достал оттуда связку ключей, прошел к двери и остановился на пороге, кивнув мне головой. Он постепенно остывал.
Пройдя по коридору, мы стали подниматься по лестнице. Бейсбол закончился и теперь передавали танцевальную музыку, громкую, веселую танцевальную музыку. Морковный человек выбрал нужный ключ из связки и только вставил его в замок квартиры 204, как у нас за спиной в квартире напротив, раздался истерический женский вопль, перекрывший даже грохот джаза.
Морковный человек вынул ключ обратно и, недобро усмехнувшись, посмотрел на меня. Шагнул к противоположной двери и постучался. Ему пришлось потрудиться, прежде чем на него обратили внимание. Дверь внезапно распахнулась, и перед нами появилась узколицая блондинка с черными горячими глазами, одетая в красные брюки и зеленый пуловер. Она держала в руке высокий запотевший стакан с какой-то пахучей жидкостью. Оба глаза были подбиты. Один синяк совсем свежий. На шее тоже виднелся синяк.
— Заткни фонтан, — сказал морковный человек. — Мое терпение кончилось, в следующий раз я вызову полицию.
Девушка повернула голову, и, пытаясь перекричать радио, крикнула:
— Дэл! Малый хочет, чтоб ты заткнул фонтан. Поставь-ка ему фонарь под глазом.
Скрипнуло кресло, тотчас же смолкло радио. Отстранив девушку рукой, вперед вышел толстый небритый брюнет со злыми глазами в поношенных брюках, грязных башмаках и майке.
Он шагнул на порог, и громко выдохнув через нос, сказал:
— Пошел вон. Я только что вернулся после завтрака, а позавтракал я паршиво. Пусть только кто-нибудь меня тронет.
Он был сильно пьян и к этому состоянию, по-видимому, давно привык. Морковный человек спросил:
— Мистер Хэнч, вы слышали, что я сказал? Выключите радио и прекратите скандал раз и навсегда.
Человек по имени Хэнч сказал:
— Слушай-ка ты, хлюпик, — и шагнул с правой ноги, пытаясь наступить морковному человеку на ногу. Тот отступил, отбросив назад связку ключей, которые ударились о дверь квартиры 204, и выхватил оплетенную кожей дубинку.
— Ий-эх! — Хэнч взмахнул волосатыми руками со стиснутыми кулачищами, но ударить не успел. Морковный человек первый ударил его дубинкой по макушке. Хэнч повалился на пол, девушка закричала и, подскочив, выплеснула жидкость из стакана прямо в лицо своему другу. То ли она это сделала по ошибке, то ли действительно хотела ему помочь — не знаю.
Бледный, с мокрым лицом Хэнч поднялся и, пошатываясь и спотыкаясь, рискуя на каждом шагу упасть и разбить себе нос, двинулся к кровати. Опершись о кровать одним коленом, он сунул руку под подушку.
— Осторожно, пистолет, — сказал я управляющему.
— Не боись, вижу, — процедил морковный человек сквозь зубы и сунул свою правую руку, теперь уже пустую руку, под расстегнутый жилет.
Хэнч держал на ладони маленький черный пистолет, как-то странно его разглядывая. Его пальцы не сжимали рукоятку пистолета — пистолет плоско и спокойно лежал у него на раскрытой ладони.
— Брось пистолет! — приказал морковный человек и шагнул в комнату. Блондинка бросилась к нему, обвила его почти любовно руками за шею. Морковный человек покачнулся, выругался, и выхватив свой пистолет, швырнул блондинку на пол.
— Проучи его, Дэл! — закричала блондинка. — Проучи-ка его хорошенько!
Хэнч по-прежнему, колено одной ноги на постели, другая нога на полу, все так же держа пистолет на ладони, медленно поднялся и прохрипел:
— Это не мой пистолет.
Я выхватил у морковного человека пистолет, — ведь можно было обойтись и без него, — и отошел в сторону. Где-то хлопнула дверь, и послышались приближающиеся шаги.
