Тишину этого болота взорвал телефонный звонок.
Произошло это 1 июля в понедельник утром, когда Роу еще мирно спал в своем семейном отеле, а Пэтэнс в конторе агентства Тэмм уже просматривала почту, раздумывая над письмом от отца из штата Айова, куда злосчастная судьба загнала работягу-инспектора.
– Не возьмете ли трубку, мисс Тэмм, – умоляюще сказала мисс Броди из приемной. – Ничего не понимаю, пьяный, что ли?
– Алло, – недовольно проговорила Пэт, подняв трубку, и тут же замерла, словно пораженная током.
Голос на другом конце провода, несомненно, принадлежал Максвеллу, но какой это был тихий, слабый, задыхающийся голос! Сначала Пэтэнс просто ничего не разобрала, но потом до нее дошел смутный смысл услышанного.
– Помогите… в доме… ужасно… инспектор… приезжайте…
– Максвелл! – закричала Пэтэнс. – Что случилось? В трубке что-то забулькало.
– Вернулся ли доктор?
– Нет… – прохрипела трубка. – …приезжайте… скорей…
Послышался глухой удар, и трубка смолкла. Напрасно Пэт кричала и дула в трубку – телефон молчал. Стало ясно, что Максвелл был не в состоянии слушать и отвечать.
Торопливо напялив шляпку, Пэтэнс выскочила в приемную.
– Виллу Гамлет… Броди… Скорее.
Броди соединилась с виллой Лейна, но старого джентльмена поблизости не оказалось: он где-то бродил по саду. Наскоро передав, чтобы он немедленно ехал к доктору Алесу, Пэтэнс позвонила Роу.
– Вы сообщили в полицию? – спросил тот.
– Зачем?
– Как зачем? Надо же помочь бедняге.
– Какая я дура, Гордон. Сейчас позвоню, а вы одевайтесь. Минут через двадцать заеду за вами.
Глава тэрритаунской полиции некто Боллинг на месте не оказался, а усталый его помощник сначала ничего не понял из сумбурного потока слов, обрушенного на него Пэтэнс Тэмм, а потом равнодушно обещал «послать кого-нибудь» по указанному адресу.
По тому же адресу помчались и Пэт с Гордоном. И только добравшись до загородного обиталища доктора Алеса, они услышали шум нагоняющей их машины. Дромио со скрипом тормозов остановил ее, и взволнованный Дрюри Лейн бросился им навстречу.
– Вы предупредили полицию?
– Наверное, они уже здесь, – единым духом выпалила Пэт.
– Нет, – вздохнул старый джентльмен, внимательно разглядывая гравий, усыпавший дорожку. – Ночью шел дождь, видите? Никаких следов автомобильных шин. Видимо, мы первые. – Он обернулся к стоящему в стороне Гордону. – Пошли вперед. И осторожнее: трудно сказать, с кем нам придется столкнуться.
Следуя один за другим, они подошли к дому. Если бы их встретил пулеметный огонь или яростные крики бандитов, они бы не удивились. Но ничего не произошло. Дверь и окна были закрыты, ни единый звук не нарушал гробовой тишины.
– Где же Максвелл? – прошептала Пэтэнс.
– Не нравится мне все это, – шепнул в ответ Роу. – Держитесь ближе ко мне, Пэт.
Он постучал в дверь, но никто не ответил. Постучал и Лейн, с тем же результатом. Они переглянулись.
– А не взломать ли? – спросил Роу.
Лейн кивнул. Роу отскочил, поднял ногу и обрушил ее на дверь с такой силой, что дерево затрещало. Роу ударил еще и еще раз. Дверь распахнулась со звоном протестующего колокольчика наверху. Но никто не вышел навстречу.
Они вошли в приемную и с ужасом остановились. Все здесь было повергнуто и перевернуто, словно по комнате прошел смерч. Старое кресло валялось на полу, ножки его были сломаны. Мелкие осколки зеркала, когда-то висевшего на стене, усыпали пол. Подставка для зонтиков перегораживала дорогу. Перевернутый стол торчал вверх ножками.
В молчании они прошли дальше. В гостиной их встретила та же картина. Мебель, портьеры, ковры – все было на полу, хаотически перепутанное. Еще страшнее казались разрушения в кабинете. Тут были изуродованы даже стены, рассеченные там и сям чем-то тяжелым и острым. Осколки разбитых стекол трещали под ногами. Ворох бумаг окружал конторку с выпотрошенными ящиками.
Но Максвелла нигде не было.
– На дворе, кажется, есть гараж, – сказал Лейн. Они побежали на двор. Маленький гараж был заперт.
– Я разобью окно, – решил Роу.
Он схватил кусок кирпича и разбил стекло, затем выломал оставшиеся осколки и влез внутрь.
– Отойдите от двери! – крикнул он. Дверь распахнулась, сорванная с петель.
– Он здесь, – сказал Роу, появляясь в пролете двери, – но, кажется, мертвый.
Внутри гараж походил на конуру, до верху набитую поломанными ящиками, промасленными тряпками, ржавыми болтами и прочим хламом. Тут же был втиснут потрепанный автомобиль и старое кресло с болтавшимися на нем обрывками веревки. Между креслом и дверью лежало тело Максвелла. Его черный костюм был в пыли и на шее узлом был затянут жгут из какой-то материи. На ящике возле него стоял телефонный аппарат с длинным шнуром. Трубка болталась в воздухе на конце шнура. Пэтэнс хмуро положила ее на рычаг.
Роу и Лейн перевернули тело Максвелла. Белое как мел лицо его было неподвижно. Жгут на шее оказался тряпкой, видимо, ранее затыкавшей рот. Максвелл вырвал ее, когда освободился от веревки, которой его привязали к креслу.
Все молча смотрели на него. Неожиданно Пэтэнс вскрикнула:
– Он жив!
Действительно, лицо Максвелла слегка дернулось, и все услышали слабый стон. Пэтэнс опустилась перед ним на колени и несколько раз похлопала его по щекам. Глаза Максвелла приоткрылись и сейчас же закрылись опять. Роу обмакнул носовой платок в ведро с водой и обтер лицо старика.
– Бедняга, – ласково сказал Лейн. – Надо перенести его в дом.
Они осторожно перенесли бесчувственного Максвелла из гаража в гостиную и положили на тахту, очистив ее предварительно от рухляди и осколков стекла. Белые щеки Максвелла чуть покраснели, он вздохнул и открыл глаза.
Послышался шум автомобиля на дорожке у дома и тяжелые шаги на скрипучей лестнице. В комнату вошел плотный краснолицый человек в синем мундире полицейского.
– Я Боллинг, начальник полиции Тэрритауна. Это вы нам звонили, мисс? С трудом разыскали это проклятое место. Ну, что у вас здесь случилось?
Но чтобы узнать об этом, пришлось подождать, пока Максвелл окончательно пришел в себя. Боллинг и его спутники быстро обошли дом и вернулись в перевернутую вверх дном гостиную. Максвелл попросил воды и рассказал следующее:
Накануне вечером в половине двенадцатого ночи Максвелл, как обычно, сидел один дома и раскладывал на сон грядущий пасьянс. В это время зазвонил звонок у входной двери. Слегка встревоженный, он пошел открывать. На дворе было совершенно темно, кто мог прийти так поздно? Может быть, вернулся хозяин, подумал Максвелл и дрожащей рукой открыл засов. И тут же испуганно отступил назад. Дверь приоткрылась, и в переднюю шагнул человек, закутанный по самые глаза. Максвелл чуть не вскрикнул от ужаса – тут он только разглядел, что вошедший был в маске, – но в этот момент что-то жесткое уперлось ему в грудь и слова замерли у него на губах. Это был револьвер.
– Я был так напуган, что чуть не потерял сознания. Замаскированный гость заставил меня повернуться и пойти впереди него, но не в комнаты, а на двор. Так мы пришли в гараж. Здесь он обыскал меня, привязал к креслу и забил грязную тряпку в рот. Ключ от входной двери в дом он забрал с собой. Я услышал его шаги на дворе, стук двери, потом все стихло. Я всю ночь провел в гараже, привязанный к спинке кресла, веревки причиняли мне боль, все тело закоченело. Утром мне кое-как удалось освободиться, я вырвал кляп и позвонил инспектору Тэмму. Рассказать все я не мог – потерял сознание.
Теперь все отправились по комнатам посмотреть внимательнее – может быть, все же удастся выяснить, что же именно искал замаскированный грабитель. А он что-то искал, торопливо и безжалостно сокрушая все, что попадалось под руки. Особенно удивляли глубокие вдавлины в деревянных панелях, сделанные, очевидно, каким-то тяжелым и острым инструментом. Его скоро обнаружил Боллинг возле камина. Это был обыкновенный топор, который можно найти в любом загородном доме.
– Это наш топор, – подтвердил Максвелл, – я колю им дрова для печей и камина.
– Единственный топор в доме? – спросила Пэтэнс.
– Да, мисс.
Не только панели, даже пол был изрублен. Старинные деревянные часы викторианской эпохи были расколоты с одного удара. В таком же виде они были брошены тут же, в осколках вдребезги разбитого стекла. Стрелки на циферблате показывали 12.
– Они ходили вчера? – спросил Роу. – Конечно, сэр. Я сам заводил их.
