потребовали остановиться, тот скорость добавил. Начали по колесам стрелять, «Москвич» с моста в реку сиганул.
– Водителя взяли?
– Какое там, как в воде растворился.
– Ну дела у вас творятся, – посочувствовал Дубов. – Прямо американский боевик.
– И не говори. Дай еще сигарету.
Дубов достал пачку, к которой потянулись сразу несколько рук.
– Ну а штатского как увели? – спросил подполковник.
– Трамвай протаранили грузовиком. Наших устранили, штатского посадили в «Жигули», скрылись.
– «Перехват» объявили?
– Объявили, да что толку.
Макаров горестно махнул рукой.
– Да, дела, – повторил Дубов. – Куда увезли штатского, есть предположения?
Макаров неопределенно покачал головой.
– Есть кое-какие зацепки, проверяем.
Те же сутки, время неизвестно
Андрей так и не понял, поверил ему похититель или нет. На бесстрастном лице мужчины со шрамом не отразилось никаких эмоций. Выслушав Сергеева, он достал финку31, ловко вспорол подкладку пиджака, внимательно рассмотрел схему и вышел, не сказав ни слова.
Через несколько минут открылась дверь, и в комнате появились уже знакомые Сергееву бандиты. У одного на руке была гипсовая повязка. «Нечего лезть под нунчаки», – злорадно подумал Андрей, но от комментария вслух предусмотрительно воздержался. Вошедшие молча развязали доктора, забрали инструменты со стола, стулья, настольную лампу и вышли, оставив только алюминиевый чайник и стакан.
Андрей встал, разминая затекшие мышцы и суставы, сделал несколько упражнений, осмотрелся. Комната два на три; грязные обои, местами отошедшие от стен; единственное окно заложено кирпичом; дверь с квадратным окошком, прикрытым створкой. Под потолком лампочка, защищенная металлической сеткой. У стены узкая кровать с тонким рваным матрасом. В углу ведро, видимо, заменяющее туалет.
Андрей подошел к двери. Деревянное цельное полотно – надежно, не чета картонным в новостройках. Подергал – закрыта; замка нет – видимо, на засове. Квадратное окошко прикрывает створка из того же дерева, что и дверь, тоже на запоре. Андрей подошел к кровати, попробовал подвинуть – не получилось. Вернулся к столу, который оказался тоже несдвигаемым. Сомнений в предназначении комнаты не оставалось.
Доктор прошел вдоль стен, простучал костяшками пальцев – кирпичная кладка. Поискал на обоях следы пребывания предыдущих узников. Никаких надписей и календарей с перечеркнутыми датами не нашел. По-видимому, пленников здесь долго не держали. Похлопав себя по карманам, обнаружил Оксанин блокнот с хозяйственными заданиями и шариковую ручку. Похитители не нашли при обыске или оставили, не придав значения? Не важно, этим надо воспользоваться.
Он присел на стол, раскрыл блокнот, положив на колени, и начал писать аккуратным убористым почерком. Андрей часто пользовался этим проверенным способом – когда в голове сумбур, надо взять лист бумаги, ручку и описать все происходящее.
Сначала он постарался восстановить хронологию похищения, затем почти дословно – на память Сергеев никогда не жаловался – занес в блокнот допрос, учиненный мужчиной со шрамом. И вновь зацепился за слово «заряд».
Похититель назвал сделанное инженером устройство зарядом. А что такое заряд? Если исключить заряды электрические, а также эмоциональные, например заряд злобы, остается вполне конкретное пиротехническое значение. По определению заместителя начальника военной кафедры подполковника Гилева, данному на лекции по основам саперного дела, заряд есть некое количество взрывчатого вещества, находящегося в патроне, снаряде, мине, бомбе.
И что из этого следует?
А то, что, рассказывая Воронову про нейтронную бомбу, он не ошибался. Инженер Зотов по указанию шпиона делал бомбу, используя технологическую схему физика Ярцева. Значит, не было аварии в лаборатории, не погибли физик и его ассистентка. Это легенда, придуманная ЦРУ.
Зачем шпиону нейтронная бомба?
Сашка Минц говорил, что она не очень мощная, следовательно, военному потенциалу страны не угрожает. Как и политическому руководству. Не собираются же они бомбу в Москву перевозить и Кремль взрывать.
А что взрывать в С.? Обком партии? Несерьезно. Наверняка дело в большой политике. Что-то такое говорили на последней политинформации про нейтронные бомбы и стратегическое вооружение. А он слушал вполуха, всю политинформацию играл в морской бой с Серегой Семеновым, заведующим реанимацией.
Перечитав записи, Андрей вырвал из блокнота листки и спрятал за куском отошедших от стены обоев. Не самый надежный тайник, но другого нет. Хотел посмотреть на часы, но их забрали похитители. Интересно, сколько сейчас времени?
Неизвестно, как долго он пробыл без сознания. Окна в комнате нет, день на улице или ночь – непонятно. Внезапно Андрей почувствовал сильную усталость. Наверно, еще действовала гадость, которую ему вкололи. Интересно, что это было? Какой-нибудь заморский наркотик, разработанный в лабораториях ЦРУ? В арсенале «Скорой помощи» такого мгновенно вырубающего при внутримышечном введении средства нет. Будут ли потом от него осложнения? Не хотелось бы.
Надо поспать, восстановить силы. Андрей лег на кровать, сетка заскрипела и прогнулась чуть не до пола, выпирающие пружины уперлись в спину. Ложе, мягко говоря, некомфортное. Ворочаясь на тонком дырявом матрасе, Андрей дал себе слово ходить на все политинформации и внимательно слушать. Если, конечно, останется жив.
Восемь месяцев назад. Сентябрь 1980 года, город С.
Антон Андреевич Зотов, высокий мужчина сорока с небольшим лет, с длинным лицом, большими залысинами, сильно сутулящийся, нетолстый, но с заметным круглым животом, выдающим любителя пива и сидячего образа жизни, был ведущим инженером Двенадцатого отдела НИИ «Химприбор».
За пределами окружающего институт высокого забора с несколькими рядами колючей проволоки мало кто знал о существовании Двенадцатого отдела. Даже большинство сотрудников НИИ если про отдел и слышали, то не представляли, чем там занимаются. В общих словах, не раскрывая информации, составляющей государственную тайну, Двенадцатый отдел разрабатывал и испытывал нестандартное технологическое оборудование военного назначения.
Краснодипломник32 престижного факультета математики и механики, Зотов пришел в НИИ «Химприбор» сразу после окончания университета и сделал неплохую карьеру от лаборанта до ведущего инженера. В скором времени ему светила должность главного инженера, а там и до начальника отдела недалеко.
Антон Андреевич любил свою работу почти так же, как жену и пятилетнюю дочку. Тем более работа приносила не только удовлетворение. Платили хорошо, не то что в гражданском НИИ. Плюс многочисленные льготы: детский садик для дочери, бесплатные путевки в Крым, гаражный кооператив, машина вне общей многолетней очереди.
И еще было у Зотова увлечение, по-новомодному «хобби». Еще мальчишкой он бегал в соседний двор, где папин знакомый дядя Толя чинил в сарае велосипеды, мотоциклы, швейные машинки, утюги и прочую немудреную технику. Здесь Антон Андреевич, а тогда просто Антошка, часами пропадал, помогая дяде Толе, и к окончанию школы уже получал от клиентов персональные заказы.
В своем боксе в гаражном кооперативе «Химик» Зотов обустроил хорошо оснащенную мастерскую. Слух о мастере на все руки, который
