не приводила, сама куда-то бегала. Мнение насчет гулящей не являлось преобладающим. Большинство соседей склонялись к мысли, что она «баба как баба». Добрая, приветливая, могла денег дать до получки. Не повезло ей в жизни, не нашла своего «единственного». Но куда-то бегала в последнее время, сильно грустной не была. О своей жизни соседям не докладывала.
«Причудливо, – недоумевал Кольцов, – что можно скрыть в этом городке, где все на виду?»
Оказывается, можно, если захотеть. Многие видели Беллу в этот вечер. Уходила из дома, не скрываясь. Но куда потом делась, никто не видел. Когда подростки с мячом пришли на пустырь, она уже была мертва. Злоумышленник пришел со стороны, по ручью. Постороннего жильцы не видели. Хотя какой он посторонний, если здесь живет? Могли заметить, даже поздороваться, как со многими другими.
Что-то вдруг стало подсказывать Кольцову, что эта ветка расследования упрется в тупик.
Полковник Рылеев, сидящий в Москве, ничем не мог помочь. Так и заявил сквозь треск эфира:
– И чем я тебе помогу, майор? Ты находишься в гуще событий, тебе и флаг в руки. Но кое-что настораживает – согласись. Везде, где появляешься ты со своим расследованием, трупы укладываются штабелями. Это ненормально. Нельзя ли притормозить этот процесс? И не говори, что количество трупов прямо пропорционально твоим успехам. Люди же они – пусть и оступившиеся.
– Вы отлично умеете напутствовать, товарищ полковник, – похвалил Михаил. – Прямо отец солдатам… прошу прощения. Продолжаем работать. Мы на верном пути, и устранение «кротом» сообщницы это косвенно подтверждает.
Ночь прошла бессонно – вскакивал, метался по квартире, травил табаком организм. Сколько еще человек должно умереть, прежде чем дело передадут в суд (или в архив)? Задремал перед рассветом, в восемь утра вскочил без всякого будильника, кинул кипятильник в стакан с водой.
Начинался четверг – впереди еще два рабочих дня.
Майор Игнатов ходил мрачнее тучи, огрызался. Дело принимало не лучший оборот. Появился труп, а перспективы в ближайшее время выявить «крота» становились все туманнее.
– Нужно закрыть часть, – настаивал Кольцов. – Чем дальше мы будем копать, тем сильнее будет нервничать преступник. Сбежит – ищи тогда ветра в поле.
– А с закрытым КПП не сбежит? – задавали неудобные вопросы подчиненные.
Пусть болота, глухие леса, ноль населенных пунктов и дорог – но разве теоретически это исключено? Есть тропа из батальона, по которой солдаты бегают в самоволку – ведь как-то же ухитряются? Есть наверняка многое другое.
Игнатов неохотно признавал: это маловероятно. Пройти по лесам можно только с проводником. Преодолеть «звенящий» периметр – трудно. Сгинуть в болоте – проще простого. А батальонную тропу просто заделать – и пусть «дедушки» Советской армии дружно тебя проклинают! Единственный нормальный выход – через КПП. Слева, справа, через кусты, топи и ловушки… попробовать, конечно, можно, если есть в запасе вторая жизнь. Но Игнатов не решался выйти к начальству с предложением – работу объекта просто парализует. В Речицу ездят не только развлекаться, но и по делам. Постоянные командировки с караулами – а это не только солдаты и их командиры, но и сопровождающие из персонала технической территории. Захочет преступник скрыться, он это сделает.
– Совсем ты не видишь разницы, Виктор Петрович? – горячился Кольцов. – Пусть просочится – мы хотя бы будем знать, кто сбежал. Далеко не уйдет – объявят розыск. И преступная деятельность прекратится – он уже физически не сможет вредить.
Сошлись на компромиссе: от решительных мер пока воздержаться. Но на КПП, помимо караула, будет дежурить свой человек – составлять списки выезжающих. Пока их будет немного – рабочая неделя еще не кончилась.
Радио исполняло концерт по заявкам «В рабочий полдень», когда из больницы доставили Оксану Осипенко. Она вошла робко, теребя пуговицу плаща, окончательно расстроилась, увидев знакомое лицо.
– Это вы… – произнесла она убитым голосом. – Кажется, Михаил…
– …Андреевич. А вы – Оксана Юрьевна Осипенко, врач-терапевт поселковой больницы. Садитесь, Оксана, не надо волноваться.
– Ничего себе, не волноваться… – в глазах собеседницы заблестели слезы – ей уже сообщили трагическую новость. – Ладно, я в порядке. – Она села, положила на колени сумочку. – Что случилось с Беллой, Михаил… Андреевич?
– Ее убили. Выясняем обстоятельства. Вы же дружили с Беллой?
– Да, если можно так сказать…
– Вы замужем?
– Была. Сейчас нет. С мужем расстались восемь лет назад, ребенок живет с моей мамой в Оренбурге… Это долгая и печальная история, Михаил Андреевич. Вы хотите ее знать?
Кожа на руках и морщинки в уголках глаз выдавали возраст. Пока не критично, но пора призадуматься, как (и с кем) жить дальше. Она уже не казалась такой легкомысленной, как день назад.
– Хорошо, можете не рассказывать. Хочу уточнить, Оксана, вас ни в чем не подозревают. Мы всего лишь задаем вопросы о вашей подруге. Как она жила, с кем встречалась. Когда вы ее в последний раз видели?
– Тогда же, когда и вы. Это правда. Я съездила в Речицу, потом заступила на смену…
– Все в порядке, Оксана. Помогите нам. – Михаил перешел на доверительный тон: – Помните, когда мы прощались, вы обещали сделать для меня доброе дело. Пришло время. Пусть не совсем то, о чем шла речь, но все же. Вы умная женщина, с богатым интеллектом и хорошей памятью. Я уж молчу про вашу привлекательность…
– Ой, давайте без этой пудры для женских мозгов… – Оксана поморщилась, но все же успокоилась, даже приосанилась. – Спрашивайте, что вы хотите знать. Но ума не приложу, чем я могу вам помочь.
– Меня интересует, с кем в последнее время встречалась Белла. Были ли у вас общие знакомые? Или она о ком-то рассказывала? Я имею в виду не только любовные связи – просто знакомые, друзья. Остались ли у нее родственники?
Родственников у Беллы не осталось. Последняя тетушка скончалась в Ангарске еще в декабре. На похороны Белла не поехала, выслала деньги на памятник. Сложности с передвижением по свету есть даже у вольнонаемных. Родители погибли на пожаре лет двенадцать назад. Замужем была короткое время – очень давно. Говорила, что не понравилось (конечно, врала). В молодости сделала два аборта и вряд ли после этого могла иметь детей. В городке жила с 78 с 78-го года, с Оксаной близко сошлась примерно пару лет назад.
– Вы не думайте, что я все про нее знала, – продолжала Оксана. – Белла была болтушкой, но если что-то хотела скрыть, то скрывала – клещами не вытянешь. Не такая уж она простая. Не повезло ей, конечно, в жизни… Мы виделись не так часто, как вы думаете, живем в разных домах. Могли неделями не встречаться, потом встречались, делились новостями. Однажды так напились у меня дома… Она как раз рассталась с очередным возлюбленным, позвала морально ее поддержать. Утром просто ничего не соображала, работа валилась из рук…
– С кем она рассталась?
– Шаховец его фамилия. Зовут Алексей. Звания не знаю, работает на техплощадке. Видный такой мужчина. Планы были, он ведь не женатый… Год уже прошел, после этого Беллу так закрутило… Не подумайте, она не такая, – спохватилась Оксана, – искала своего мужчину, каждый раз думала, что вот, нашла, потом выяснялось, что ошиблась, заводила новые отношения, в том числе с женатыми, снова обжигалась…
Белла действительно в последний год пустилась во все тяжкие. Шаховец был мужчина хоть куда, но отношения оборвались, едва успев начаться. Причину Белла не называла, только плакала. Но как-то оклемалась (всего лишь месяц понадобился), закрутила с неким Борюсиком – капитаном Рудниковым из батальона. Месяц «дружила», потом офицера перевели в другую часть – уехал на «материк».
Истерика длилась всего неделю – Белла уже привыкала. Потом ее видели в компании майора Хусейнова. Красавец-мужчина, какой-то начальник на закрытом предприятии, член партии, да еще и женатый. Жена, правда, больная, ослабленный иммунитет, постоянно лечится – Оксана ее неплохо знает. А также их сыночка Рената, растущего не по дням, а по часам. Связь была недолгой, потом на время стало тихо, а однажды в откровенной беседе Белла сообщила по секрету, что ей оказывает знаки внимания полковник Иволгин – тоже труженик с технической территории, заведующий крупной лабораторией. Дескать, прибыл по делам в штаб части, подкараулил в коридоре и… стал оказывать знаки внимания. Белла, конечно, не устояла, хотя у полковника двое детей и жена модельной внешности. Чем закончился роман, Белла не рассказывала, но явно ничем хорошим. Оксана подозревает, что пик близости пришелся на один из осенних месяцев, когда супруга с детьми убыла в отпуск, а благоверный остался, чтобы крепить оборонную мощь страны. После этого – тишина…
– В каком смысле – тишина? – насторожился Кольцов.
– В прямом, – ответствовала Оксана. – Говорила, что на данном историческом этапе она находится в поиске. Но я видела, что с ней что-то не то. Появился кавалер – определенно, да и Белла не из тех, кто может долго обходиться без мужчины. Просто не хотела называть его имя, сохраняла таинственность. Порой появлялось чувство, что, кроме похоти, там есть что-то еще… не могу объяснить, не спрашивайте. Сама не разбираюсь в своих ощущениях, а вам
