Где провели ночь дуэлянты, этого мы, похоже, никогда не узнаем. А вы? Вы были вместе?
– Да, сняли по комнате в какой-то недорогой харчевне, где не спрашивают имен и паспортов.
– В Петербурге таких полно… – кивнул статский советник.
– Других вопросов там тоже не задают. Мы до поздней ночи сидели и обсуждали условия поединка. В конце концов мы даже пришли к тому, что можно уладить дело миром. Михаил объяснит брату, что все это ерунда и блажь, а я растолкую Дмитрию Павловичу, что все останется без свидетелей. Они выпустят пули в небо и выпьют шампанского за примирение. Я был так воодушевлен этой мыслью, что немедленно отправился домой за пистолетами и шампанским. Но после двух выстрелов они внезапно…
– Да, отсюда и полная бутылка… Получается, убедить их не удалось, – заключил Уваров. – Печальная история. А остальные, профессор? С ними что?
– Думать тут особенно не над чем. Михаила Званцева убил какой-нибудь бандит, их масса по подворотням шатается, – начал Филимонов, но тут же осекся – все-таки речь шла о городе, где он был начальником сыска. – Не до конца пока что преступность истреблена.
– А его сиятельство мог сам принять яд – не вынес смерти наследника. Что же касается Званцева-старшего, то потерять сразу двоих сыновей при его здоровье – это почти без вариантов сердечный приступ или апоплексический удар. Думается мне, что смерть старика была хоть и вызвана этими трагическими обстоятельствами, но вполне естественная. Итак, дело можно считать закрытым.
– Постойте, буквально еще недолго, – сказал Каменев. – Уже полдень, а мы сидим без завтрака. Я предлагаю устроить небольшой перекус. Есть еще один момент, который надо знать – но только родственникам. Простите, господа, – обратился он к Гагаринскому и Тускатти.
Те отнеслись с полным пониманием: очень тактично, но твердо они уклонились от завтрака. Одному зачем-то понадобилось срочно ехать в городскую управу, второму – присутствовать на каком-то приеме. Они откланялись и ушли.
Оставшиеся выходили из комнаты по-разному. Все еще шарахавшийся от всякого резкого звука Васильевский что-то бормотал под нос, Уваров с Филимоновым спорили, достойно ли это дело писателя или нет, Эльза молчала.
Жена Каменева спросила мужа, долго ли еще это продлится, успеем ли к вечеру подготовить комнату для званого ужина? Тот кивнул: «На разговор – не больше четверти часа. А там видно будет». Варвара Георгиевна склонила голову набок, но больше ничего не спросила.
После завтрака все вернулись в гостиную.
– Я займу у вас еще буквально несколько минут, – сказал тенор, садясь во главу стола. – Все-таки это дело в каком-то смысле семейное, и мне не хотелось продолжать при посторонних людях… вы понимаете. Им необходимо было присутствовать хотя бы потому, что их неучастие в этом деле нужно было проговорить вслух. Но перед тем, как я задержу вас еще буквально на четверть часа, перед этим будьте любезны – ответьте на вопрос, кто поддерживает ту версию, которую с полчаса назад я озвучил? Можете проголосовать?
Неуверенно потянул левую руку Уваров, за ним – Эльза. Подумав пару секунд, поднял руку Васильевский, а за ним и Филимонов.
– Кто против этой версии? – Каменев задал протокольный вопрос и осмотрел собрание. Все опустили руки.
– Никто? – спросил он и поднял руку, – я против.
Уваров выразил общее недоумение: «Но вы только что очень логично и доказательно все объяснили: изложили версии полиции, опровергли их, представили свою – а теперь от нее отказываетесь? Зачем тогда мы отпустили этих двоих? – они могут быть причастны. Объяснитесь…»
– Дайте мне пятнадцать минут – и вы все поймете. Я сделал это не просто так. До этого момента, до этого голосования у меня были хоть и минимальные, но сомнения в моей правоте. Один шанс на сто, может быть – на тысячу. Но он оставался. Теперь все сомнения рассеялись, и следующая версия остается единственно верной. Вы правы – та версия, что я озвучил, многое объясняет – практически все, но все же оставляет один вопрос. И если бы это была какая-то мелочь, на нее можно было бы закрыть глаза – но это самый главный вопрос. Пауза между вторым и третьим выстрелами.
– А что не так? – спросил Филимонов.
– Это было бы возможно, если бы не одно обстоятельство. Вы помните, что я говорил о выстрелах? Прозвучал первый – в 7:44, за ним спустя секунд шесть-семь – второй…
– И что же? Третий был спустя пять секунд.
– У вас хорошая память, Владимир Алексеевич, – погрустнев, сказал тенор. – За пять секунд невозможно договорится даже о том, что дуэль продолжается. Не говоря уже о том, что используются именно «Наганы». Почему после первого промаха никто не вынул сразу же этот «Наган» и не застрелил соперника?
– Договорились заранее? – предположил статский советник.
– Нет – только что Виктор Владимирович сообщил нам, что секунданты предприняли все действия, чтобы окончить дело миром. Даже если бы они взяли заранее с собой оружие и скрыли бы его от секундантов…
– И у тебя есть ответ, как все случилось? – настаивал на продолжении Антон Каролвич.
– К сожалению, да, есть. Вы знаете, я ведь чуть не погиб во время расследования этого дела.
– Задумались и едва не попали под пролетку? – не к месту пошутил Уваров.
– Нет. Меня спасло чудо. Точнее, вот эта книга, – он показал на пухлый фолиант Уголовного Уложения. Когда я понял, что речь все-таки идет о дуэли, все встало на свои места. И ни под каким предлогом нельзя было показать убийце – а я тогда не знал, кто он, – что я был на месте преступления и слышал выстрелы. Если бы убийца узнал об этом, я бы уже играл на арфе в райском саду. Там бы оценили мой голос – и это единственное утешение. Помните, вы приезжали к Михаилу с допросом? Я немного опоздал, потому что искал книжный магазин, а потом листал этот внушительный том. И вы начали меня представлять… «Николай Каменев, профессор консерватории, наш консультант по музыкальной части и…» Я понял, что последует дальше – по привычке или недосмотру вы оговоритесь: и наш свидетель, услышавший выстрелы. Поэтому я и прервал вас, спросив не к месту, что из Мейербера предпочитает Михаил. Мне надо было не дать вам договорить.
– Зачем? Там, по вашему, был убийца? – выпучил глаза глава сыска.
– Да, – отрезал профессор. – Знаете, строгих доказательств у меня нет, но я знаю, как все происходило. Для начала расскажу, что меня смутило в истории с зашифрованным письмом. Я задал себе вопрос – зачем оно нужно? Допустим,
