— И опять ты не прав, — возразил Станислав. — Ты не знаешь, кто именно задержал, кому сначала доложили, начальнику ФСБ или Кулагину. Начальника там сейчас меняют, проходимцев хватает, что произошло, неизвестно, а ты уже топор точишь. Ты меня порой поражаешь, Лева, сейчас гений, через час — недоумок.
— Взгляни в холодильник, чего осталось? — Гуров поставил пустую бутылку на пол.
— Осталось, но тебе довольно. Завтра в двенадцать тебя ждет Вика, а в четыре необходимо беседовать с Тихомировым, которого задержали соседи, я уже договорился с Кулагиным. Я сам привезу мужика к нам в кабинет, договорился с Гойдой, задерживать человека нет оснований.
— Да когда ты успел? — удивился Гуров.
— Пока ты мебель в кабинете ломал. Я что здесь сижу, ради удовольствия? Тебя остановить и уложить необходимо, иначе ты завтра не работник. Шагай в душ, я устроюсь на диване, — ответил Станислав.
— Жене сообщил? Стас, тебе лучше мотать домой, — сказал Гуров.
— Ты мой семейный покой не береги. Тебя я одного не оставлю. Да и Марию следует встретить, шагай в душ и ложись.
— Няньку воспитал на свою голову, — пробормотал Гуров, поплелся в ванную. Он как-то мгновенно сник, ослабел, казалось, из негр выпустили воздух.
Станислав быстро разобрал постель, отвел Гурова из ванной в спальню, словно больного уложил, прислушался к дыханию и пробормотал:
— Ну и нервы у человека.
Затем отправился на кухню, начал готовить себе ужин. Нарезал овощи, не мудрствуя лукаво, сварил пельмени, выпил рюмку водки, жевал механически и думал.
Что на экспертизу кровь подсунули чужую, в жизни не доказать. Вскрытие проводили тайно, тоже пустые хлопоты. Следы от уколов на бедрах трупов замажут, иную химию придумают, главное, без скандала в морге ничего не предпримешь. Лева, конечно, прав, предел цинизма, потеряв единственного сына, не мучиться раскаянием, болью, а думать лишь о своем реноме. Этот олигарх — последняя сволочь. Видно, и молодая супруга у него того же розлива. Но откуда Лева взял, что наркотик к падению с крыши не имеет прямого отношения? Зачем шефу понадобилась Вика? Хочет подвести ее к молодой жене? Возможно. А смысл?
Станислав убрал со стола, вымыл посуду, погасил на кухне свет, перешел в гостиную. Положив под голову одну из подушек, которые во множестве имелись на диване, сыщик удобно улегся, натянул плед, поставил рядом телефон и ночник, решил вздремнуть. Тело ныло, словно он не проторчал половину дня в морге и половину в кабинетах министерства, а целый день вкалывал на лесоповале. Он закрыл глаза, блаженно потянулся, уверенный, что мгновенно заснет, но на лицо дунул свежий ветер, дрема улетела. В голове путались мысли, ошибались, противоречили друг другу.
“Зачем Вика Гурову? На чем основана его уверенность, что можно каким-либо образом отомстить за смерть молодых? Чего я здесь не понимаю?” И сыщик задремал.
Но, стоило шелохнуться в замке ключу. Стас был уже на ногах, а пистолет в руке, как вещь обычная, словно зубочистка.
— Но в щечку-то поцеловать вас можно? — послышался мужской голос.
— Я бы протянула вам руку, но вы мне надоели, — ответила Мария. — Никогда не приставайте к женщине: если вы ей понадобитесь, она даст вам знать.
Дверь захлопнулась, лязгнули засовы, Мария упругой походкой, которая так нравилась Станиславу, и не только ему, вошла, в гостиную, увидела пустой диван, рассмеялась и сказала:
— Стас, ты же взрослый, выходи.
— Я не прятался. — Он сунул пистолет за пазуху, но Мария заметила, покачала головой.
— Весело живете, молодые люди.
— Не скучаем. Тебя кормить? — спросил он.
— Яблоко или персик. Они спят? — спросила Мария, скидывая с ног шпильки.
— Аки молодец. В здоровом сне его спасение. Не спал бы так, попал бы в психушку, — философствовал Станислав, подавая Марии персик.
— Я тебе скажу, все эти приемы — либо пьянство, либо скучища.
— Как американец? — спросил Станислав.
— Обыкновенный уверенный самец, я ему не подошла, — ответила Мария.
— Вы говорили о делах? — удивился Стас.
— Мимолетно, несколько фраз. Меня не устраивает первый пункт его контракта. — Мария рассмеялась. — Он понял, потерял ко мне интерес.
— Ему девок не хватает? Жаль, меня не было, ему бы мало не показалось, — рассердился Станислав.
— Из-за чего психует твой шеф? — сменила тему Мария, села на диван, начала массировать пальцы ног.
— Желает переделать мир, — ответил Станислав. — Причем совершенно серьезно, и от этих намерений не отказывается.
— Ему угрожает опасность, могут убить? — Мария спросила спокойно, но голос выдавал волнение, и Станислав поспешил успокоить:
— Нет. Сегодня мы играем по другим правилам. Но если его не удержать, он может вылететь на пенсию.
— Станет в пять раз больше получать, — рассудила Мария; заметив, что Стас возмутился и хочет ответить, махнула на него рукой. — Знаю, знаю, деньги мусор, им за Россию обидно. Я эту фразу слышала с экрана, читала в газетах, но полагала, что она существует самостоятельно, без приложения к конкретному человеку, ан нет, в России имеется буквально все, и сумасшедшие не исключение. — Она перестала улыбаться, сказала серьезно: — Ты береги его, Стас. Не только ради него самого, но ради нас всех. Жить без Гурова станет очень тоскливо.
— Стараюсь. Ложимся спать, подобные разговоры бесконечны.
* * *
Гуров уже бывал в квартире Вики. Никаких нарушений строжайших инструкций в его визитах не было. Официально девушка не состояла в агентурной сети, мужчины ее посещали, а ее профессия не являлась секретом для жителей дома.
Сыщик сразу отметил, что Платиновая, такую кличку имела Вика в профессиональной среде, при полном параде, а косметика сведена до минимума. Все это польстило мужскому самолюбию сыщика, так же как и ранний час свидания. Полдень для профессионалки — все равно что пять утра для обыкновенного человека. Знает, зачем пришел, волнуется, понял Гуров, преподнес розу и сел за стол, который был сервирован для завтрака на двоих.
— Не меняетесь. Лев Иванович, такой же обаятельный и самоуверенный.
— Вика, обаяние у меня на физиономии, но где ты откопала самоуверенность? Ты мне очень нравишься, я никогда не скрывал этого, но любимая жена и профессия надежно защищают меня от твоих стрел.
— Умеете говорить красиво? Удивлена. Вам, кстати, красивые слова не к лицу. Волк красив, порой улыбается, но лучше бы он этого не делал.
— Ну, коли зазвала в гости, угощай кофе, — сказал Гуров, улыбаясь.
— Я зазвала? — Вика взглянула удивленно. — Я, безусловно, рада, нечасто удостаиваюсь. Только видит бог...
— Он все видит, не лги, — перебил сыщик. — Может, и не звала, но знала точно, я появлюсь.
Вика смутилась, тут же взяла себя в руки, взглянула с вызовом.
— Я не права?
— Абсолютно. Я очень занятой человек. Ты ко мне привыкла, не понимаешь, что я большой начальник, а ты мне гадость бытовую подсовываешь. Наркоманы свалились с крыши, подумаешь, невидаль. Жалко ребят, слов нет, так они сами определили свою судьбу. Но из-за папы, который в самых верхах крутится, мне начальство жить не дает. Нехорошо, Вика, я никогда тебе ничего плохого не сделал, — сыщик говорил, смотрел Платиновой в лицо и видел: девушка в гневе и ему не верит.
— Не по зубам оказались, окаянные? — спросила она с вызовом.
— Не понял. Ты что же, виновных в истории видишь? — спросил Гуров.
— Я не вижу, знаю. Антон ночевал у меня однажды, несчастный мальчик. Его эта сука до смерти довела, — ответила Вика.
“Еще один пустой свидетель, — подумал Гуров, отпивая из чашки кофе. — Я знаю, что прав, куда мою правду девать? Необходимо двигаться вперед, должно открыться некое обстоятельство. Какое?”
— Каким образом ты мое имя назвала, как объяснила наше знакомство? — поинтересовался он.
— У меня мужиков много, однажды на вас налетела, потеряла время, и только.
— И я так сразу объявил, кто я и что? Слабовато, — усмехнулся Гуров.
— А вы покойников по угонам машин искали, моим клиентом очень интересовались, даже телефон свой дали, — ответила Вика.
— Похоже, — согласился сыщик. — А за что ты так Сергееву не любишь?
— Ненавижу, — поправила Вика. — И не Сергеева она, Платоша не дурак, расписываться не торопится, хотя Лялек опутала его намертво. Он только с ней мужчина, а с остальными бабами импотент, скоро гомиком станет. Девочкой. Такой ошейник ни один мужик порвать не в силах. — Она рассмеялась. — Когда-то Лялька была девка нормальная. Иностранцев косила под корешок. Ее один немец замуж брал, чуть не в ногах валялся. Она говорит, мол, не дура, своего найду, и нашла. Платоша как к ней в койку свалился, так и растаял. Он пока марку держит, но скоро сдохнет.
Гуров неожиданно для себя напрягся, словно в полной темноте сверкнул лучик света. Он, Платоша, скоро сдохнет, сказала Вика, имея в виду регистрацию брака. А если прочитать фразу прямым текстом, буквально? Наследник погиб, мадам прямая и единственная наследница. Если ноги растут отсюда? А почему нет? Людей убивали и за меньшие деньги. И не такая уж сложная комбинация.
