– Господи, как чудовищно… – прошептала Светлана. – Как страшно.
Всю неделю после выборов Сергей Николаевич Березин мало бывал дома, уходил рано утром и возвращался вечером, обычно не один. Он объяснял Ирине, что через месяц старая Дума сложит свои полномочия и вновь избранные депутаты приступят к дележу мест, кресел и должностей. К этому следовало готовиться заранее, объединяться в блоки, прорабатывать кандидатуры, продумывать стратегию парламентской борьбы при избрании спикера и председателей комитетов. В то же время Березину как депутату нельзя было больше заниматься бизнесом, и ему нужно было свернуть свое участие в коммерческих предприятиях, получить свою долю и с честью выйти из денежной игры. Одним словом, работа предстояла большая, и Сергей Николаевич погрузился в нее с головой. Кроме того, он не забывал и о популярности, поэтому почти ежедневно в их доме были гости – то товарищи по партии, то представители прессы, то просто старые друзья и знакомые Березина. Конечно, Сергей Николаевич всегда звонил Ирине и предупреждал, что выезжает и приедет не один, но все равно она была в постоянном напряжении, потому что понимала: даже если он предупредит ее за час до приезда, она не успеет обеспечить ему такой прием, какого он требует, поэтому все должно быть готово заранее, чтобы за оставшийся час только накрыть на стол, «сделать красиво» и разогреть блюда.
– Ира, – возбужденно говорил ей Березин, – твои кулинарные способности натолкнули меня на мысль о русском стиле. Это блестящая идея. Я не собираюсь играть в русофила и великодержавного шовиниста, но политик, который не столько ориентируется на Запад, сколько черпает силу в чем-то традиционно русском, должен вызывать симпатию. Если бы я был толстым и лоснящимся, то походил бы на купца, который увяз в русофильстве только лишь потому, что толщина щек закрывает ему обзор и не дает широко раскрыть глаза. А у меня внешность вполне европейская, я езжу на хороших дорогих машинах и ношу хорошую дорогую одежду, у меня молодая стройная жена, и слегка русифицированный стиль быта придаст неповторимость и изюминку моему образу. Как ты считаешь?
Она ничего такого особенного не считала, потому что в политике не разбиралась и интереса к ней не испытывала. Но в то же время помнила: у нее с Сергеем договор. Обоюдно выгодный договор, согласно которому он получает приличную жену, а она вырывается из цепких лап Рината – профессионального сутенера, эксплуатировавшего своих девочек, как рабынь на хлопковых плантациях. Березин свою часть договора выполнил, при помощи Виктора Федоровича сделал так, что Ринат теперь Ирине не страшен. Вот и она должна выполнять свою часть – играть роль такой жены, какую хочет иметь Сергей Березин. Поэтому каждый день в доме были борщ с пампушками, пироги, кулебяки, мясо молочного поросенка, холодец. Но все это, разумеется, не отменяло и европейских напитков и закусок. Ирина занималась ведением хозяйства с удовольствием, перечитывала кулинарные книги, выискивала все новые и новые рецепты, смело экспериментировала, каждый раз с робким удивлением убеждаясь в том, что у нее опять все получилось отменно, и, несмотря даже на то, что в описании технологии было место, которого она не поняла, она чисто интуитивно сделала все правильно. Ей нравился запах, исходящий от разогретой раскаленным утюгом ткани, когда она гладила постельное белье или сорочки Березина. Ей нравилось каждое утро, после того как Сергей уйдет, убирать в квартире, вытирать пыль, пылесосить паласы и мягкую мебель. Однажды, войдя в спальню и принявшись за ежедневную уборку, она задумчиво присела на край неубранной постели, потом прилегла, уткнувшись лицом в подушку, на которой спал Березин. От подушки исходил едва различимый запах его кожи и волос, тонкий и приятный. Точно так же пахло от него, когда он приходил вечером не один и при всех целовал Ирину в щеку и в краешек губ. Несмотря на связавший их смертный грех, ей все больше нравился этот привлекательный мужчина, спокойный, деловой, сдержанный. Она и не думала обижаться на некоторые его замечания и порой оскорбительные выпады, потому что понимала: общего греха на них – поровну, а она, кроме того, еще и шлюхой была, тогда как Сергей вел жизнь достойную и порядочную во всех отношениях.
Она лежала на его подушке, закрыв глаза, и думала о том, что, может быть, когда-нибудь она действительно станет его женой, и у них еще будут дети, и они станут настоящей семьей. С тех пор как она попала к Ринату, у нее была только одна мечта: дом, муж, дети. Дом есть, есть хозяйство, которое нужно вести, и есть мужчина, за которым нужно ухаживать. Сделано ровно полдела. Осталось сделать так, чтобы с мужчиной связывало не только хозяйство и штамп в паспорте, а нечто большее, и родить ребенка. Хотя бы одного.
Ирина вспомнила, какое встревоженное лицо у него было, когда она рассказала ему о визите Дианы Львовны.
– Она ничего не заметила? – допытывался Березин.
– Откуда я знаю, – пожимала плечами Ирина. – Судя по разговору, нет. Правда, она сказала, что я очень подурнела, но я думаю, это потому, что ей хотелось меня уесть, уколоть, а не потому, что это правда. Скажи, Сережа, а ты действительно приходил к ней в первое время после новой свадьбы жаловаться на жизнь?
– И это рассказала? – хмурился Сергей. – Диана всегда была злой. Всегда любила выдать чужую тайну публично и наслаждалась, глядя на неловкость и смущение другого человека.
– Значит, приходил?
– Приходил. И что?
– Ничего, просто было бы лучше, если бы ты вспомнил, что ты ей тогда говорил. Это уберегло бы меня от многих неприятных неожиданностей. Я подозреваю, что мне с Дианой Львовной еще не раз предстоит встретиться.
Березин, пряча глаза, добросовестно вспоминал все то, что семь лет назад говорил своей первой жене, жалуясь на вторую. Что-то из рассказанного было правдой, что-то небольшим преувеличением, а что-то – явным передергиванием, и Сергею Николаевичу было неловко, но он мужественно рассказывал, потому что понимал: Ирина в данном случае права на все сто процентов, ей необходимо это знать, если она хочет соблюсти все условия их договора.
Наконец пытка откровениями закончилась, и Березин перевел дух.
– Ты очень испугалась, когда она пришла? – спросил он Ирину.
– Очень. Я ведь совсем не понимала, как себя вести. Мне казалось, что бы я ни сделала – все оказывалось невпопад. Пытаюсь говорить вежливо – нарываюсь на издевку, дескать, из грязи – в князи, из шлюх – в принцессы. Пытаюсь проявить жесткость – она требует снисходительности, напоминает, что я значительно моложе. Веду себя скромно, стараюсь не раздражать ее своей молодостью, а она тут же повторяет, что я плохо выгляжу и вообще подурнела. Знаешь, она, словно кошка с мышкой, со мной играла. Скажет гадость – и смотрит, наблюдает будто исподтишка, интересуется, что получилось.
– Она и со мной так себя вела, – кивнул Березин. – Все двенадцать лет, что мы с Дианой прожили, я чувствовал себя мышкой, на которой ставят эксперимент.
– Мне показалось, она старше тебя, – заметила Ирина.
– Да, на шесть лет. Кстати, как она выглядит? Два года назад, когда я видел ее в последний раз, она была в отличной форме. Сейчас ей уже под пятьдесят.
– Она и сейчас в отличной форме. Подтянутая, почти без седины, глаза блестят, хороший костюм. Знаешь, мне показалось, в ней нет ненависти к тебе. И мне она не завидует. Это хорошо или плохо?
– Боже мой, Ирочка, конечно же, это хорошо. Иметь врагом Диану Львовну – лучше сразу удавиться, чтобы не мучиться. И ты умница, что не стала с ней конфликтовать, а сумела договориться. Черт с ней, пусть занимается своими женскими глупостями, только пасть не разевает. Ты же понимаешь, ей есть что порассказать про Сергея Березина и его вторую жену. Как политический противник она мне не страшна.
– Почему?
– Потому что у нашего народа чувство юмора развито в меру. Перебора нет.
– Я не поняла, – нахмурилась Ирина. – При чем тут чувство юмора?
– Ну ты же смотришь телевизор, наверняка видела выступление Задорнова, когда он говорил: «Почему выбрали Жириновского? – А это народ так пошутил». Для того чтобы партия, возглавляемая женщиной, набрала на следующих выборах более пяти процентов, народ снова должен испытать неистребимое желание пошутить, еще более сильное, чем в этом году. Но, я думаю, через четыре года у избирателей смешливости поубавится, когда они увидят, чем обернулся их специфический юмор. Так что можешь смело делать Диане рекламу, как она и просила. Пусть потешится, лишь бы гадостей не делала.
Всю эту суматошную неделю Ирина не ложилась спать, пока Сергея не было дома. Об этом Березин просил ее особо, и она не могла отказать, хотя приходил он очень поздно – в двенадцать, а то и в час ночи. Бывало, приезжал часов в шесть с двумя-тремя незнакомыми людьми, Ирина изображала гостеприимную хозяйку и кормила их обедом, после чего Сергей Николаевич снова уезжал до позднего вечера. Случалось, и в первом часу ночи приезжал не один. Тогда Ирина накрывала легкий ужин и терпеливо ждала, когда гость уйдет.
