Нет? Тогда быстро повторяй. Отче наш, во имя Тебя и Сына…
— М-мне страшно.
Трость уперлась в пол одновременно с появлением черно-белых полос в комнате. Снова эти помехи. Прямо как… вчера. Даже хуже: они витали в пространстве, стягиваясь за спиной женщины с мальчиком. Что это? Я сидел вполоборота, не зная, что делать… Я боялся. Ни перестрелки, ни запутанные дела психопатов и маньяков не пугали меня, как это. Неизвестность.
Миссис Веритас поднялась и ловко двинулась к молящимся, озираясь вокруг, будто в ожидании нападения. Сгусток помех редел, и что-то черное появлялось из глубины… Длинный тонкий отросток, похожий на изломанную ветку дерева. Нет, больше на… руку? Я чувствовал: живое, материальное… оно тянулось к ним — к миссис Веритас, матери или… мальчику? Время замедлилось, разбилось на доли секунд. Мать обернулась, вскрикнула. Миссис Веритас напряглась… Успею добежать? Что. Мне. Делать… У меня нет пистолета, нет электрошокера. Поздно…
Взмах трости, свист в воздухе, удар… Верхушка с зеленым камнем коснулась отростка, и все исчезло. Комната стала прежней.
Мы замерли на 3 секунды. Женщина не выдержала: подхватила сына на руки и рванулась к выходу. Сначала люди на крыльце стали кричать за то, что она ворвалась без очереди, но расступились, а некоторые пятились следом от ужаса на ее лице. Паника, чувство опасности… Миссис Веритас встала в дверном проеме, успокоила всех и попросила не шуметь. Дверь хлопнула.
Недовольный шепот на обратном пути. Странно, что не опирается на трость, будто та была не нужна ей.
— Что за…
— Что, что! Сказка твоя пожаловала. — Миссис Веритас звучно села в кресло, поправила платье и вернула трость на то же место. — Я ж надеюсь, со зрением у тебя все в порядке, раз с мозгами туго.
— То есть это…
— Да, он самый. Собственной персоной.
— А вы…
— Нет. Я не ясновидящая и не ведьма. Я психолог. Кто ж знал, что на старости лет вернусь к этой работе. Уясни одно, полицейский: страх и грусть. Монстр чует это, как медведь — пчелиный улей… А дети, они ж еще не привыкли к проблемам жизни. То родители-остолопы, то школа, товарищи, первая влюбленность и еще куча всего. Вот и попробуй все это выяснить, как-нибудь проработать за двадцать минут и дать парочку советов, чтоб монстр не сожрал. Никто бы в жизни не пошел к психологу. Гадалка миссис Веритас — другое дело. Вот и приходится нести чушь про заговоры и давать рецепты отваров ромашки для виду.
Последние слова сказаны медленно, по слогам. Взгляд опустился мне на грудь. Лицо плавно менялось: раздражение — удивление — легкая улыбка. Что-то теплое, приятное появилось в глазах. Совсем другой человек.
— Алек, — прошептала она. — Это ты! Какая ирония… Слушай внимательно. Если хочешь разобраться во всем и… попытаться спасти дочь, иди в приют «Лост чайлд».
— Зачем? — насторожился я.
— Потому что иногда нужно вернуться в детство, чтобы многое понять о себе.
— Откуда вы знаете… Не помню, чтобы вы там работали.
— Конечно, не помнишь: столько лет… Так, все вопросы — там. И все ответы — тоже там. Твое и мое время прошло, а у меня тут клиентов, если ты не заметил, непочатый край!
Странное дело, странное явление, странная женщина… Это слово преследует меня. И я уверен: далеко не предел. Казалось, как только я приближаюсь к разгадке, с каждым днем, часом все становится только запутаннее и туманнее. Но… Я чувствовал, что начинаю верить в существование сверхъестественного. Во что угодно готов — если это поможет. Алисия, я найду тебя, чего бы мне это ни стоило! Клянусь.
Я остановился перед дверью, обернулся и спросил:
— У меня есть шанс вернуть ее?
— Это зависит от твоей веры, — сказала миссис Веритас.
29.09.199 X г., 03:10 AM
Неподалеку от музыкального бара «Ром и Табак»
Я обожаю музыку, ни дня не могу без звуков, да и покажите мне того, кто ее не любит, это же волшебство в чистом виде. Она усиливает хорошее настроение, высасывает всю гадость из души, когда грустно, ею хоть болячки лечи — музыкотерапия, я уверен, есть и такое! Самое главное, что она сближает — мы с Джованни так и познакомились в школе, сидел я, значит, один на подоконнике, никого не трогал, а в наушниках играл любимый рок-н-ролл. Все как обычно, закрыл глаза, дергаю ногой в такт, барабаню пальцами, и тут кто-то оглушает меня на одно ухо, нагло сует правый наушник себе. Я уже поворачиваю голову с боевым недовольством, но тут заиграл самый интересный момент песни, и мы оба стоим в трансе полминуты, только и можем, что качать головами. Это и правда единение какое-то, все вокруг испарилось, только я, моя голова, он, его голова, и все это соединяет провод.
— Класс, — бросил Джованни.
— А то!
И он пошел дальше по своим делам, как если бы ничего и не было — вот первое, что мы сказали друг другу, да и самое важное, а имена всегда успеются.
Сопляки остались в школе, им там что-то еще нужно было сделать, а после Жадный Слон даже соизволит забрать ДеВи, какая честь! Я пообещал прийти на концерт и свинтил в сторону фабрики, хватит с меня на сегодня — времени до встречи с Олей еще полно, на помыться и причесаться точно хватит, но морально готовиться дольше. В общем, иду по улице, никого не трогаю, и тут вижу ниточку звуков из музыкального бара, прямо-таки вереница нот на асфальте, как тропинка, ноги замирают, как вкопанные, а все, что выше пояса выпало вперед от такого тормоза. Сам не знаю, что произошло, меня потащило вниз по ступенькам, будто силками, чуть не грохнулся пару раз, но самое странное, что я с порога увидел его, как если бы у нас была запланирована встреча, а тогда и не удивился, хотя шанс такого ноль целых ноль тысячных. И вот уже тянусь по пропитанной табачным дымом комнате, как железка на магнит, мимо столиков с бородатыми мужиками разной степени нетрезвости, чаще третьей и четвертой.
Джованни сидел на высоком стуле у барной стойки и завороженно смотрел на сцену, не шевелился, даже не моргал. Без подсказки я бы и не узнал его в толпе, все-таки почти шесть лет не виделись — вот вроде то же лицо, но оно вытянулось, челюсти стали шире, а часть густой шевелюры сползла на подбородок в виде чернющей бородки, густой и ухоженной, аж зависть берет с моими тремя волосками!
