этот вопрос непросто, скорее, даже невозможно. Интересовало ли графа сличение разных изданий? Если да, то зачем? Чтобы найти наиболее удобочитаемое? Но этому выводу противоречило то, что лишь два издания из всех имеющихся в библиотеке книг Марко Поло носили на себе следы графской руки. Возможно, его интересовал какой-нибудь исторический вопрос? Но тогда в книгах значились бы ссылки на другие источники, замечаний наверняка было бы больше, и они по своему характеру были бы значительно объективнее.
А эти заметки ни в какой степени объективными не были и мало отличались от тех, что делаются на полях книг в школьные годы, когда юные читатели испытывают желание запечатлеть свое мнение о героях авантюрных романов. Судя по этим пометкам, можно предположить, что для графа книга Марко Поло являлась своего рода занимательным чтением. Но, впрочем, и с этим трудно согласиться, разве что допустить, будто взрослый человек мог несколько недель подряд заниматься столь абсурдным делом, как чтение одной книги без какой-либо побудительной причины.
Доктор Ц. попал в тупик и не видел выхода, положение казалось безнадежным, и в этом он открыто признавался себе. Тщетно пытался он отыскать какое-нибудь объяснение, вновь и вновь раскрывая книгу в надежде набрести хоть на какое-нибудь указание.
Увы, все его попытки оказывались тщетными, он продолжал блуждать во мраке, и в этом мраке его преследовали огненные слова, в смысл которых он тщетно пытался проникнуть. Доктор пытался понять, что могли значить слова, написанные в конце пролога в издании Бюрка. Что это значит: «Несомненно, это здесь! Терпение! Я...»?
Доктор смутно чувствовал, что именно в этой записи кроется разгадка того, что его мучает. Но...
После того как наступил час закрытия библиотеки, он отправился в отель, по-прежнему не находя разгадки мучившей его тайны.
Вернувшись в отель, он нашел у себя письмо, которое заставило его на некоторое время забыть о том, что томило его разум.
Письмо, посланное ему вдогонку из Амстердама, гласило:
«Милостивый государь! Я честный противник и борюсь только в открытую, хоть в любви, на войне и в пари дозволены все средства. На основании данных, предоставленных мне вами, я составил ваш гороскоп и имею сообщить, что вы в ближайшие дни подвергнетесь опасности. Сатурн, владычествующий над тюрьмами и местами заключения, затмил вашу звезду Меркурий, вошедшую в знак Рыб. Предупреждаю вас. А. Д.».
А. Д. — инициалы Антонино Донати, астролога. На письме стоял почтовый штемпель Венеции.
Накануне доктор Ц. прочел в книге Марко Поло:
«В Квин-Сае у населения есть обыкновение при рождении ребенка тут же отмечать день, час и минуты его появления на свет. Когда ребенок подрастает и хочет предпринять путешествие или совершить что-нибудь значительное, он обращается к астрологу. Астролог взвешивает все данные рождения и затем изрекает несколько слов, которые побуждают вопрошающего принять то или иное решение. Эти астрологи в большом количестве толпятся на площадях...»
Так было во времена Марко Поло. А ныне один из астрологов прибыл в Венецию, на площадь святого Марка... Право, мир со времен Марко Поло изменился мало.
Но все это отнюдь не облегчало доктору Ц. его основной задачи. Что же все-таки означают слова, оставленные на полях немецкого издания?
Глава седьмая.
Сатурн входит в созвездие Рыб
Ранним утром, как только открылась библиотека, доктор снова принялся за изыскания. Явившись в библиотеку, он потребовал книги, которые читал накануне, но, когда они оказались в его руках, он даже не потрудился раскрыть их. Вместо того чтобы заглянуть в них, он держал их в руках, словно взвешивая. Так игрок держит кости, прежде чем бросить их, не веря ни в удачу, ни в счастливый жребий. Разве суждено было ему найти в этих изданиях что-нибудь, что ускользнуло вчера от его внимания? Он работал слишком методично, чтобы что-нибудь могло ускользнуть от его внимания при первом осмотре. Что даст ему повторное ознакомление с этими книгами? Никаких новых пометок он там не найдет...
Подняв голову, он увидел Галберлэ, направлявшегося в свой кабинет. Доктор усмехнулся — старику следовало бы работать не в библиотеке, а в винном погребе. И подумал, не обратиться ли ему к Галберлэ вторично? Быть может, за истекшую ночь тому вспомнилась какая-нибудь существенная деталь, какое-нибудь важное обстоятельство.
Но рассчитывать на это особенно не приходилось, все помыслы Галберлэ сосредоточены на эльзасских винах, он рассказал о графе Пассано все, что ему было известно. Граф целыми днями просиживал над книгой Марко Поло. Быть может, графа влекло сюда наличие в библиотеке какого-нибудь редкого комментария? «Черт! Я, как курица, загипнотизированная меловой чертой, проведенной перед ее клювом!» — подумал доктор и, оставив книги, направился к каталогу.
Здесь его подстерегала неожиданность — он снова увидел в библиотеке синьора делла Кроче. На этот раз итальянец о чем-то толковал со старшим библиотекарем. Эту беседу вполне можно было назвать рукопашной, так неистово размахивали собеседники руками, не находя слов для убеждения. Доктор, глядя на эту сцену, разразился громким хохотом. Но, расхохотавшись, опомнился и поспешил укрыться за большим каталогом, следуя примеру страуса, зарывающего голову в песок. Выглянув немного погодя из-за каталога, он поймал на себе взгляд итальянца. Видно, смех доктора подействовал на того, как холодный душ, и он поспешил исчезнуть из зала.
Но вскоре и доктору суждено было испытать то же, что испытал итальянец...
Перечень литературы о Марко Поло простирался на пять страниц и включал в себя и те книги, которые затрагивали тему косвенно. Так, здесь была «История Венеции» графа Дарю, «Венецианское общество» Молменти, «Венеция одиннадцатого века» Чеккети, «Благородный город Венеция» Сансовино. Далее следовали: «Дожи» Росси, «Врачебное искусство в Венеции» Санудо и так далее, так далее, вплоть до книги Нери «История знаменитых куртизанок Венеции».
Доктор взъерошил остатки своих волос. Оставалось только пожертвовать целым годом и засесть за изыскания или же выбрать несколько книг наугад.
, Доктор предпочел последнее и до обеда успел просмотреть три книги, но ничего существенного для себя в них не нашел. Только слова, слова, слова. Ничего нового. Масса давно известных фактов, которые преподнесены, правда, в несколько обновленном виде. И что всего досаднее, доктор не обнаружил в этих книгах ни одного примечания, ни одной пометки, на основании которой можно было бы предположить, что кто-то читал эти книги до доктора.
Что оставалось предпринять? Отказаться от своей затеи? Доктор, пообедав, закончил трапезу бутылочкой любимого вина графа Пассано и погрузился в размышления. И на этот раз доктору суждено было одержать победу, вызванную вдохновением, а возможно,
