худенькая, в длинной белой ночной рубашке, она была похожа на привидение. Он перевёл взгляд на стакан с водкой, который держал в руке, — Егор пил исключительно из стаканов, когда-то из традиционных гранёных, а нынче из низеньких, широких, предназначенных для виски, но всё равно — стаканов.
— Нет, — резко ответил он и залпом выпил.
Ирина повернулась и ушла обратно в спальню. Егор налил себе ещё порцию, подошёл к окну.
«Зачем я с ней так?» — подумал он.
Она ведь ни в чём не виновата. К тому же он любит её. Любит ведь! Тогда почему нет-нет да и рявкнет на жену? Ни с того ни с сего. Вот как сейчас, например. Она же не виновата в том, что сегодня случилось на молокозаводе. И в том, что он, Егор, до сих пор не нашёл тех придурков, Ирина тоже не виновата.
«Зачем я с ней так?» — снова подумал он.
В памяти всплыли картины далёкого прошлого. Однажды Егор, уже месяц как обосновавшийся в Рязани после нескольких лет мытарств и лишений в суровом сибирском краю, возвращался домой в снятую недавно на окраине однушку. Было ещё не поздно, часов восемь или девять вечера, на землю только-только опустились осенние сумерки. Вдруг из-за росших вдоль дороги кустов послышался какой-то шум. Поначалу Егор не обратил на него внимания, мало ли кто там возится — может, молодёжь тусуется, а может, бомжи на ночлег устраиваются — ночи-то ещё не холодные.
И тут ему показалось, что кто-то пискнул, а потом очень уж жалобно всхлипнул. И Егор решительно шагнул в кусты. Там, за густыми зарослями, двое подвыпивших парней возились с лежавшей на земле девушкой. Третий, сидя на траве, держал её, обхватив за шею. Егор с разбегу нанёс ему удар ногой в лицо. Парень крякнул и, выпустив жертву, рухнул на землю. Двое других на мгновение замерли, а потом вскочили. В руке у одного блеснул нож, второй неуклюже пытался натянуть спущенные штаны.
Парень с ножом метнулся в сторону Егора, но Егор ловко перехватил его руку, поднырнул под неё и рванул в сторону второго парня. Тот так и не успел натянуть штаны, лезвие полоснуло его по шее, оставив глубокий разрез. Глаза округлились, он страшно захрипел и упал, содрогаясь всем телом, как от ударов тока. Кровь фонтаном брызнула из рассечённого горла, окропляя траву вокруг. Егор, не выпуская руку первого парня, сжал кисть, в которой тот всё ещё держал нож, и локтем другой руки нанёс ему удар в пах. Парень взвыл и согнулся пополам, а Егор, вывернув его руку так, чтобы лезвие ножа было направлено на парня, всем телом бросился на него. Парень издал какой-то странный кряхтящий звук и попятился назад. Он растерянно уставился на Егора, потом медленно опустил взгляд на торчащую из живота рукоятку ножа и рухнул на колени. Ноги его разъехались в стороны, он так и остался сидеть на земле, уронив голову на грудь.
Егор вытер платком руки и подошёл к девушке. Она была без сознания. Губа разбита, белая блузка расстёгнута, обнажённые маленькие груди покрыты красными пятнами. Серенькая юбка задрана, и под ней — ничего, на голых ногах — следы крови. Белые трусики валялись поблизости рядом с парой простеньких туфель.
Послышался приглушённый стон. Это пришёл в себя третий парень, он лежал на спине и осторожно ощупывал руками разбитый нос.
— Что, больно? — спросил Егор.
— Больно, — простонал парень.
— Ну-ка, покажи. Парень развёл руки в стороны, демонстрируя окровавленный нос. Егор поднял ногу и каблуком ботинка ударил его в переносицу. Послышался неприятный хруст, и парень обмяк. Глаза удивлённо уставились в небо, а вместо носа на лице зияла кровавая вмятина.
Егор склонился над девушкой, кое-как застегнул блузку на оставшиеся две пуговицы, одёрнул юбку, похлопал по щекам. Она открыла глаза и несколько секунд смотрела на него. Потом лицо ее исказила гримаса ужаса, и она, подскочив, стала отползать от него.
— Тихо, тихо! — сказал он. — Я тебя не трону. Я пришёл спасти тебя.
— Кто вы? — с трудом выговаривая слова, спросила она, всё ещё с опаской глядя на него.
— Егор. А тебя как звать?
— И… Ирина.
— Ну, будем знакомы, Ирина.
— А где… эти? — спохватилась Ирина и огляделась.
Увидев три бездыханных тела, она вновь напряглась.
— Эти отдыхают, — спокойно сказал Егор.
— Они… мертвы?
— Нет, что ты! Ща отдохнут маленько, встанут и пойдут. Да не смотри ты на них! Давай-ка лучше я тебе помогу. — Он протянул ей обе руки. — Встать сможешь?
— Не знаю, — призналась она. — Попробую.
Ирина с трудом поднялась и снова чуть не упала, Егор едва успел подхватить её за талию.
— Стоишь? Стой давай. Э, да ты ж босая. Погоди-ка! — Он поднял с земли туфли и, встав на одно колено, помог ей надеть их.
Чтобы не упасть, Ирине пришлось обеими руками держаться за его голову.
— Это вы их так? — спросила она, косясь на лежавшего поблизости парня.
Сгустившиеся сумерки и тень от кустов скрывали от неё всю картину, поэтому Ирина не могла видеть, что парень не дышит, что он уже мёртв.
— Это они сами друг дружку отоварили, — сказал Егор и, незаметно подняв с земли трусики, спрятал их в карман. — Видать, не поделили чего. Я когда пришёл, они уже так валялись. А теперь пойдём, отведу тебя домой. И не смотри на них, говорю тебе! — добавил он, увидев, что она пытается обернуться.
— С ними точно всё будет в порядке? — спросила Ирина.
— А тебя это так волнует?
— Но они ведь… люди.
— Кто? Они? Да разве ж это люди? Это ж скоты, а скотов надо… Короче, плюнь ты на них и разотри. Тебе сейчас о себе надо думать.
— Наверное, надо в полицию…
— Ты… это… в ментовку лучше не ходи. Там до тебя так докопаются, самой не сладко будет. И потом родителям твоим настучат…
— У меня нет родителей, — сказала Ирина.
— О как! И у меня нет. Стало быть, мы с тобой оба сироты, так?
— Так.
— А менты всё равно искать никого не станут, только зря нервы себе попортишь.
Они шли по полупустой улице. Уже почти совсем стемнело, вдоль дороги вспыхнули фонари.
— Но ведь их надо арестовать, — неуверенно сказала Ирина.
— Не боись, их и так заметут — за драку, — заверил её Егор. — А если там ещё тяжкие телесные, тогда точно на нары загремят, отвечаю… Слышь, может, тебе это — в больничку надо, а?
— Нет, лучше домой.
— Уверена?
— Уверена. Если что, я завтра сама к врачу схожу.
