знаете, сколько стоят некоторые ваши картины?
– Которые? – наморщила она лоб, тут же улыбнулась и назвала те самые три. – Вы о них?
– Да. – Зоя Павловна все еще не открывала двери.
– Сколько стоят подлинники – знаю. Но это копии. Хорошие копии, Зоя Павловна. И я…
– Это не копии, Света. Я в этом разбираюсь немного лучше вас, – с легким раздражением снова перебила ее Зоя Павловна. – И порекомендовала бы вам не приводить к себе в гости людей сомнительного поведения. Это может побудить их к неразумным действиям. А вам грозить опасностью…
С того времени прошло несколько дней. Светлана уходила рано. Приходила поздно. К соседке на заглядывала. Однажды Зоя Павловна подслушала очередной напряженный разговор Светланы с ее парнем. Он позвонил, когда она запирала дверь квартиры. Снова говорил долго, не давая ей вставить хотя бы слово. Потом в какой-то момент Светлана воскликнула:
– Ну при чем тут Зоя Павловна, скажи на милость?!
И после этого ушла к лифту.
А позавчера Зоя Павловна почувствовала за собой слежку. И совершенно точно знала, что это не старческий маразм. За ней действительно следили. А сегодня утром…
Сегодня утром, когда она, встав по привычке рано и подойдя к двери, заглянула в глазок, то не увидела выходящую из квартиры напротив Светлану. Она увидела четверых санитаров с большим черным мешком, который они несли за ручки. А следом из квартиры Светы вышел мужчина в штатском и направился к ее двери. И когда его рука потянулась к ее звонку, Зоя Павловна поняла отчетливо – случилась страшная беда.
В принципе, с убийством молодой девушки Коровину все было понятно. Налицо бытовой конфликт. В кухне-гостиной накрытый к ужину стол. В центре выпитая наполовину бутылка вина. Два бокала со следами того же вина. В одном – со следами губной помады – вина на сантиметр. Второй пуст. Тарелки с остатками еды. Раскисший овощной салат в глубокой фарфоровой салатнице – старой, некрасивой, растрескавшейся. Основное блюдо – лазанья – было подано к столу хозяйкой в круглой стеклянной форме на гнутых металлических ножках. Форма закрывалась красивой блестящей крышкой. Под крышкой лазаньи было ровно треть.
– Они ужинали, потом отправились в постель, – прошел он следом за Смирновым в спальню хозяйки. – И что-то здесь пошло не так.
– Может, она была не готова к интиму? – высунулась из-под его локтя Мариночка. – А он настаивал? И насильственные действия сексуального характера повлекли за собой несчастный случай.
– Сломанные шейные позвонки – несчастный случай? – возмутился Смирнов.
Он с первых минут, как вошел и увидел тело молодой девушки с неестественно вывернутой шеей и удивленно распахнутыми глазами, сделался грустным и сочувствующим. Такое редко случалось.
– Она могла упасть с кровати, – подергала костлявыми плечами майор Якушева. – Со стороны тела, расположенного на полу, стянуты постельные принадлежности. Так что, капитан, моя версия вполне себе оправдана. Что скажете, товарищ подполковник?
– Думаю, майор, ты права. Бытовой конфликт. Жертва готовила ужин для гостя. Впустила его. Пила с ним вино. Угощала лазаньей. Потом безропотно пошла с ним в спальню. Скорее всего, это был ее парень. Телефон ее нашли?
– Ищем, – отозвался кто-то из группы из соседней комнаты. – Пока ничего не нашли.
– Ищите лучше. – Коровин нахмурился. – Ее парень, перепугавшись, мог забрать ее телефон. Потому что по их переписке и звонкам мы могли его вычислить. Капитан, что на камерах видеонаблюдения?
– Ничего. На подъезде их нет, внутри тоже. Камера во дворе одна – на парковке. Но там пара не засветилась. Была ли у нее машина, еще предстоит выяснить. Консьержа в подъезде нет.
– Дорогое удовольствие для жильцов, – фыркнула Мариночка.
– Что с родственниками? Установили?
– Работаем… – туманно ответил Смирнов, принявшись снова кому-то названивать.
– Итак, что у нас есть?
Коровин отошел к дальней стене спальни, вид комнаты оттуда был лучше. И попытался воссоздать ситуацию.
К свиданию девушка готовилась. Запекла в духовке лазанью. Сама делала, не купила замороженную. В мусорном ведре упаковка именно от макаронных изделий, а не от замороженного продукта. Она накрыла стол к ужину. Вино…
Чека в ведре не было. Вино мог принести ее парень.
Они тихо-мирно ужинали. Выпивали. Переместились в спальню. И вот тут что-то пошло не так. Настолько не так, что соседи снизу вызвали полицию, услышав громкие крики и стук. Приехавший наряд обнаружил мертвую девушку в спальне. И доложили об этом по всей форме в дежурную часть.
– Почему она в одежде? – вырвался у него вопрос. – Если они в спальне, то логично предположить, что…
– Что еще не успели раздеться, – перебила его майор Якушева. – Поэтому она и кричала о помощи, что не была готова к сексу, а он настаивал.
– Следов его настаивания мы не обнаружили. Вся ее одежда была в порядке, – возразил сердитый Ваня Смирнов. – Даже пуговицы на блузке не расстегнуты. Они и не целовались!
– С чего ты решил? – уткнула Мариночка кулаки в тощие бока, затянутые сегодня в тонкую футболку болотного цвета.
– Ее губы были в следах помады. Как бывает после ужина. Но не после поцелуев.
– А может, он ей их накрасил после ее смерти? – Ее водянистые глаза загорелись алчным светом. – Помните, был такой маньяк, он всех девушек после смерти наряжал и губы им красил.
– Не начинай! – довольно грубо оборвал ее Коровин. – Лучше установи номер ее телефона, получи разрешение на детализацию звонков. Позвони в компанию, где она работала, выясни по возможности все о ее молодом человеке. И найдите уже ее родственников!
Он еще раз обошел спальню. Пальцами, затянутыми в перчатки, порылся в ее вещах в шкафу и прикроватной тумбочке. Обнаружил, что все ее сбережения и украшения целы. Значит, никакого грабежа не было. А действительно имел место несчастный случай.
– Почему она кричала? – проговорил он негромко.
Но Ваня Смирнов услышал.
– Была не готова к такому развитию событий. Ужин не всегда подразумевает секс. А парень, видимо, был настойчив, горяч. Неудачно схватил ее или толкнул на кровать. Она упала мимо и сломала себе шею. Воробьев, кстати, тоже выдвинул такой вариант при первом осмотре тела.
– Что по отпечаткам пальцев на посуде? И в квартире вообще?
– Сейчас узнаю.
– Узнай, а я пока с соседями поговорю. – Коровин пошел к выходу из квартиры. – Так, на всякий случай. Хотя всем и так понятно, что смерть наступила в результате несчастного случая на почве бытового конфликта. Но порядок есть порядок.
– Так точно, товарищ подполковник, а то у следствия возникнут вопросы, на которые у нас может не оказаться ответов, – буркнула ему в спину Якушева.
Он резко обернулся и внимательно посмотрел на нее. Ему послышалось, или она язвит? Знает о нем и Асе? Нет, ерунда. Они очень тщательно скрывают свои отношения. И его дом расположен в таком месте, где Мариночке совершенно точно нечего делать. И никто из его соседей не имеет отношения к службе в органах. Сплетни исключены.
Коровин сразу пошел к квартире напротив. Дверь была старой, выглядела обшарпанной, но он сразу усмотрел в этом маскировку. Эта дверь могла выдержать их полицейский таран запросто. И петли были устроены странным образом: срезать их спецсредством не было возможности.
Что за бункер?! Там наркобарон проживает? Или глава мафии? Почему о нем Коровину ничего не известно?
Какого же было его изумление, когда на его звонок в крохотную щелку между дверью и притолокой выглянула старушка – божий одуванчик. Высокая и не по возрасту не сгорбленная, но с сильно морщинистым лицом и совершенно седыми волосами, закрученными в тугой узел на макушке. На старушке было теплое черное платье до пола. И не имелось очков. Глаза смотрели цепко и подозрительно.
Он представился, показал ей удостоверение. Начал напрашиваться на разговор. Она будто и согласилась. Но к себе категорически отказалась пускать.
– Поговорим на нейтральной территории, – вышла она из квартиры через минуту и, тщательно заперев дверь, указала на квартиру погибшей. – Можно у Светланы. С ней беда?
– Да. Она умерла.
Старушка, бодро шагавшая с ним от своей двери, словно споткнулась. Замерла на полпути, схватилась за шею и минуту стояла столбом. Потом хриплым голосом спросила:
– Как она погибла?
– Думаю, это был несчастный случай. Ее забавы с ее парнем закончились несчастным случаем, – уточнил он. – Ваша соседка свалилась с кровати и сломала себе шею.
– Исключено, – не двигаясь, отозвалась она хрипло. – Света не была неуклюжей.
