девушку фотографировали не в театре, а где-то в другом месте. Теперь, помимо прочих следственных действий, предстояло выяснить, когда было списано надетое на ней платье. Если до восемьдесят восьмого года оно находилось в квартире тетушки Руфи, значит, та каким-то образом была причастна к преступлению. Да еще эти туфли…
Если же платье на тот момент находилось в костюмерной театра, у Анны оставалась надежда на ее непричастность.
В управлении Стерхову ждал небольшой сюрприз. Войдя в кабинет, она увидела Зварцеву и Семенова, сидящих за его столом. Сначала она не поверила своим глазам: и это после той безосновательной строгости, которую ее подчиненный проявил к Екатерине Максимовне.
Заметив ее, оба растерялись. Зварцева вскочила и отрапортовала:
– Я разыскала следователя Пухова, он работает начальником районного управления МВД. – Она протянула свернутый листок. – Вот его данные.
– А что насчет криминалиста Перова? – растерянно осведомилась Анна.
– Он умер несколько лет назад.
– Спасибо, Екатерина Максимовна. Можете идти. – Стерхова осеклась и добавила: – Если у Игоря Петрович нет к вам вопросов.
– Вопросов нет, – поспешил заметить Семенов. – Мы с Екатериной Максимовной все решили.
Зварцева ушла. Сев за стол, Анна ощутила неловкость, как будто увидела то, что не предназначалось для посторонних глаз. Семенов, очевидно, чувствовал то же самое и, возможно поэтому решил объясниться:
– Лейтенант Зварцева нашла трех одноклассниц третьей пропавшей девушки. – Он заглянул в бумаги и прочитал: – Юрьева Марина семнадцати лет, школьница, ученица десятого класса. Рост сто пятьдесят четыре сантиметра… – Телосложение худощавое. Волосы русые, глаза голубые. Не вернулась из школы после занятий в драматическом кружке тринадцатого ноября тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года.
– Я это помню, – устало проронила Стерхова.
– Уточняю, чтобы не было разночтений, – строго сказал Семенов.
– Когда планируете опросить и провести опознание по фотографии?
– Две одноклассницы Юрьевой проживают в Великом Новгороде. Завтра отправлюсь туда.
– А что с третьей?
– Эта в отъезде. Вернется через пару дней, я с ней созванивался.
– Пришел ответ из Торопецкого РОВД по второй девушке?
– Загоруйко Жанна, двадцати четырех лет, работница химзавода. Рост сто пятьдесят девять сантиметров, среднего телосложения. Волосы каштановые, глаза светло-карие. Ушла из дома двадцать четвертого июля тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года в половине седьмого вечера и больше не возвращалась.
Стерхова терпеливо выслушала ненужную ей информацию, отдавая должное въедливой скрупулезности подчиненного.
Семенов вынул из папки документ и на расстоянии продемонстрировал Анне.
– Здесь полная ясность. Все три родственника Загоруйко утверждают, что неизвестная девушка на фотографии – это не она.
– Ну хоть какой-то результат.
– У вас что нового? – поинтересовался Игорь Петрович.
– Я нашла декорацию, из которой вырезан задник для фотографии, – ответила Стерхова. – Остальное расскажу вам потом. – Она взяла свою сумочку и застегнула пальто. – Сейчас еду в районное управление МВД к бывшему следователю по делу Тепляковой.
Постовой офицер управления МВД спросил, оглядев Стерхову:
– По какому вопросу?
– К начальнику управления, – ответила она, предъявляя удостоверение личности.
Он переписал в журнал необходимые данные и вернул документ.
– Проходите. Второй этаж, по центру коридора приемная.
Войдя в здание МВД, Стерхова ощущала легкую тревогу. Начальник управления – фигура труднодоступная, и это заведомо напрягало. Ее рука крепко сжимала удостоверение, словно это единственный ключ к успеху.
На втором этаже было тихо. Стерхова шагала по коридору, отыскивая взглядом нужную дверь. Наконец она заметила табличку «Приемная начальника управления МВД» и вошла в помещение.
Секретарша, молодая женщина с серьезным выражением лица, подняла глаза от монитора.
– Чем могу помочь?
– Мне нужен ваш начальник, – спокойно ответила Анна.
– У вас назначена встреча? – спросила секретарша, слегка приподняв бровь.
Стерхова поняла, что придется проявить решимость, и протянула свое удостоверение.
– Меня зовут Анна Стерхова, я – старший следователь из Главного управления, – сказала она, выдерживая взгляд секретарши.
Женщина взяла удостоверение, внимательно его изучила, затем снова посмотрела на Стерхову, но теперь с большим уважением.
– Прошу прощения, – сказала она, возвращая удостоверение. – Подождите здесь, я сообщу начальнику.
Анна кивнула и села на кожаный диван у стены. В ожидании мысленно настроилась на предстоящий разговор и подготовилась к любому развитию событий, поскольку встреча для нее была очень важной.
Уже через минуту дверь распахнулась, и секретарша пригласила ее войти. Стерхова поднялась с дивана и уверенным шагом направилась в кабинет.
Войдя, она увидела массивный стол, за которым сидел маленький пожилой мужчина невыразительной внешности. Его лицо было лишено каких-либо запоминающихся черт: тусклые глаза, тонкие губы и седеющие редкие волосы, аккуратно зачесанные назад. Он посмотрел на Анну.
– Проходите. – В его голосе не было никаких эмоций. – Присаживайтесь.
Анна села на предложенный стул, чувствуя, как его поверхность передает прохладу сквозь одежду.
Пухов положил перед собой какой-то документ и стал перелистывать страницы.
– Итак, что привело вас к нам? – спросил он, не поднимая взгляда от бумаг.
– Дело о гибели актрисы Тепляковой, – отчеканила Стерхова. Ей надоели игры, и она, по обыкновению, пошла напролом.
– Что? – Пухов резко поднял глаза. – Вы, наверное, шутите?
– Вы слышали, что я сказала. Прошу уделить мне полчаса. Думаю, мы управимся.
– Ну что же. – Откинувшись на спинку кресла, он вперился взглядом в Анну. – Насколько я понимаю, по этому делу возобновили расследование?
– Именно так.
– На каком основании?
– В связи с вновь открывшимися обстоятельствами.
– Какими, если не секрет?
– Теплякова могла быть свидетелем преступления.
– И вы, конечно, решили, что это было убийство, – с изрядной долей иронии усмехнулся Пухов.
– Глеб Семенович, – вкрадчиво начала Стерхова, – следствие по этому делу велось небрежно, допущено много ошибок.
– У прокурора вопросов не возникло.
– Но мы-то с вами знаем, что это ни о чем не говорит. – Анна смотрела на Пухова в упор.
– Под меня копаете? – Тот на глазах преобразился, взгляд стал колючим, на губах заиграла злая улыбка.
– И не думала. Просто выполняю свою работу. – Стерхова достала блокнотик. – Прошу вас ответить на несколько вопросов, как вы понимаете, не под протокол.
– Давайте ваши вопросы.
– Почему в гибели Тепляковой обвинили машиниста сцены Лебедева, если не установили, кто опустил люк? По специалисту по технике безопасности у меня нет вопросов.
– Кто-то должен был ответить за гибель человека, – быстро ответил Пухов, постукивая карандашом по столешнице.
– Тогда еще один вопрос. Почему в протоколе осмотра места происшествия зафиксировано, что вторая дверь, ведущая из коридора на сцену, была закрыта на висячий замок?
– Если бы мы подтвердили, что дверь была открыта, мы бы вообще в трех соснах блудили. Тогда пришлось бы подозревать всю труппу без исключения и весь технический персонал.
– Стало быть, подогнали под ответ?
– Может, и так. Но если что, скажу: дверь была на замке.
– Нисколько не сомневаюсь, – сказала Стерхова.
Пухов неожиданно подался вперед, навалился грудью на
