уже унесла документ, но я видел обложку папки, точно такую, как она описала.
– А нам, – подхватил Селдом, указав на меня рукой, – удалось увидеть фотокопию начала фразы. Почерк несомненно принадлежит Менелле Доджсон.
Он предоставил мне слово, чтобы я изложил суть экспертизы, которую мы произвели, но Джозефина не позволила мне чересчур углубиться в тему.
– Бога ради, Артур, от этого и помереть недолго: как начинается фраза?
Селдом обменялся взглядом с сэром Ричардом Ренлахом, словно испрашивая его согласия, а потом произнес, четко проговаривая каждое слово:
– «Л.К. узнает от миссис Лидделл, что…» Это все, что Кристин нам показала.
– «Л.К. узнает от миссис Лидделл, что…» – медленно повторила Джозефина, словно медиум, вызывающий духов, и закрыла глаза, чтобы впитать в себя все возможные смыслы, заключенные в этих словах. Остальные, похоже, впали в такое же исступление, вслушиваясь в каждый звук и молча размышляя.
– С этим мы далеко не уедем! – раздраженно воскликнул Торнтон Ривз. – И я до сих пор не понимаю, почему Кристин не позвонила мне. Я бы не позволил ей утаить подобную информацию. Вдобавок то, что она забрала себе документ, – явное нарушение правил.
– Может, мы и не уедем далеко в том, что утверждает фраза, – вступил Рэймонд Мартин, – но есть нечто такое, что она отрицает. Очевидно, что миссис Лидделл позвала Кэрролла в тот день, желая сообщить ему нечто конкретное. Кстати, дорогой Торнтон, это не кажется началом фразы, сообщающей о том, что Кэрролл просит руки Алисы. В начале такой фразы слова стояли бы в обратном порядке: «Миссис Лидделл узнает от Л.К., что…»
– Верно, – вмешалась Джозефина, словно продолжая некий давний диспут, – как я и утверждала когда-то: если бы Кэрролл хотел поговорить о браке, он бы первый попросил о встрече.
– Я никогда не считал, будто Кэрролл отправился в тот день motu proprio [15], чтобы поговорить о браке, – разозлился Ривз. – Я лишь предположил, что миссис Лидделл поставила ему в упрек слишком тесную дружбу с Алисой, и в ходе той беседы, опасаясь, что его навсегда отдалят от девочки, Кэрролл, возможно, предложил in extremis [16] брак. Заранее оговоренные браки были обычным делом. Сам Кэрролл посоветовал своему кузену посвататься к одиннадцатилетней девочке и дождаться, пока она подрастет. Вряд ли есть смысл сотрясать воздух, строя предположения вокруг документа, который все мы должны были бы увидеть целиком и какой скрыла от нас стипендиатка двадцати лет от роду! Как ты мог это допустить, Артур?
– Правда, Артур: как это ты не схватил ее за горло и не душил до тех пор, пока она не выдала вторую половину фразы? – поинтересовался Рэймонд Мартин, с презрением посмотрев на Ривза.
– Кристин боялась, что кто-нибудь присвоит себе ее открытие, – заявил Селдом, тоже глядя на Ривза, чуть ли не обвиняюще, с холодной решимостью вступить в борьбу и померяться с ним силой. – Мы сошлись на том, что она вернет документ на место, как только факт находки будет зафиксирован в протоколе.
– Чего бы она там ни боялась, это не оправдание: Кристин не должна была забирать документ себе, – заметил Альберт Раджио. – Вообразите: вдруг бы она погибла в аварии или умерла на операционном столе…
– Да, документ был бы навсегда утрачен, – подтвердил Селдом.
– Но это и сейчас может случиться, в любой момент! – продолжал возмущаться Ривз. – Документ находится полностью в ее власти. С той безответственностью, какую девушка проявляла до сих пор, она может даже уничтожить его.
– Зачем Кристин это делать? – выступила Лора в ее защиту. – Судя по тому, что говорит Артур, она твердо настроена на то, чтобы показать его нам. Вся ее академическая карьера зависит от этого. Разве не ясно?
– Кристин обещала показать нам документ, как только выйдет из больницы, – произнес сэр Ричард Ренлах. – Так ведь, Артур?
– Да, – кивнул Селдом, – но могут пройти недели. Ее мать нам сообщила, что выздоровление будет очень медленным.
– Значит, переходим ко второму вопросу, – постановил Ренлах. – Мы включили в повестку дня выбор издательства, которое опубликует тетради, и голосование по этому поводу. Поступило новое предложение, его в письменном виде подал нам Леонард. Узнав о том документе, мы с Артуром размышляли, не отложить ли решение до тех пор, пока мы не сможем оценить, в какой степени повлияет эта фраза на все комментарии и само наше понимание фигуры Кэрролла. Однако мне все же хотелось бы это обсудить; думаю, в наших общих интересах скорее заключить договор и получить аванс.
– По-моему, Кристин считает, – пояснил Селдом, – что та фраза позволит по-другому взглянуть на многие вопросы, касающиеся Кэрролла. Она была в эйфории, когда звонила мне из Гилдфорда. А когда мы говорили с ней в больнице, попросила принести дневники и письма Кэрролла, чтобы еще раз просмотреть их. Кристин убеждена, что знакомство с данным документом будет иметь далеко идущие последствия. Но верно и то, и я сам видел подобное неоднократно, что аспиранты из-за избытка энтузиазма склонны переоценивать свои первые находки.
Селдом даже не глядел в мою сторону, однако я почувствовал, что краснею: без сомнения, он имел в виду и меня, причем не только первые мои находки, но и вторые, и третьи.
– Если бы сам Кэрролл вырвал эту страницу, – сказала Джозефина, – мы могли бы ожидать откровения в определенном смысле… шокирующего, признания в каком-то неблаговидном поступке, в котором писатель раскаялся. Но, как вы помните, я сумела доказать, что страницу вырвали племянницы после его смерти. Я склоняюсь к мысли, что на той странице Кэрролл зафиксировал основное содержание своего разговора с миссис Лидделл, и в записи проскользнула какая-то деталь, выставляющая его в неблагоприятном свете, на что он сам, наверное, и не обратил внимания. Сестры Доджсон заботились о том, чтобы придать его образу больше благочестия. Я доказала, и вы тоже должны это помнить, что они залили чернилами другую страницу дневника просто потому, что Кэрролл там описывал приступ дурного настроения, случившийся у Алисы. Я буду крайне удивлена, если благодаря этой странице перед нами предстанет персонаж, сильно отличающийся от того, каким мы его знали до сих пор.
– И я не думаю, – внезапно произнесла Лора, – что эти женщины записали что-то, слишком компрометирующее образ Кэрролла. Стоило тогда вырывать страницу! Но с другой стороны, если Кристин так уверена в значении документа, вероятно, фраза содержит в себе нечто, позволяющее восстановить то, что сестры пытались скрыть.
– Данная дискуссия касается целого и части, – заключил Торнтон Ривз. – Целое – это десятки документированных трудов, накопившихся вокруг Кэрролла. Тысячи и тысячи страниц, которые мы с вами сочинили. Можно ли поверить, будто фраза, записанная двумя ханжами, поставит
