под сомнение то главное, что мы уже знаем? Кристин, конечно, она кажется очень важной, ведь это ее находка. Но если взглянуть на ситуацию трезво, то мы можем без проблем голосовать прямо сейчас. Полагаю, никто серьезно не думает, что мы должны отложить подписание контракта из-за того, что может содержаться в этой фразе. В крайнем случае мы кратко изложим историю во вводной статье или дадим подстрочное примечание.
– Вынужден в чем-то согласиться с Торнтоном, – признался Селдом. – Мыслительный процесс порой впадает в суеверие, и мы склонны считать сокрытое непременно имеющим ценность. Мыслитель Де Сантис назвал это «теорией зарытых сокровищ»: если что-то зарыто глубоко, значит, это: сокровище. Я тоже разбирал данную проблему в одной из глав своей книги об эстетике умозаключений. Мы склонны ценить непроясненные данные выше давно известных просто потому, что неизвестное еще не определилось: оно живет, как электрон до того, как подвергнется измерению, в лимбе неисчислимых возможностей. Вот только в данном случае я сам поддался внушению. Я достаточно знаю Кристин и могу предположить, что ее находка в самом деле значительна или неожиданна в том или ином смысле, за пределами личных интересов и желания создать себе имя. Я также согласен с Торнтоном – подумайте: дважды с кем-то согласен за одно заседание, просто личный рекорд! – в том, что мы без проблем можем голосовать, ведь у нас впереди много времени, мы успеем до публикации дневников пересмотреть все, что нуждается в пересмотре.
Сэр Ричард Ренлах обвел присутствующих взглядом, желая удостовериться, что больше никто не хочет выступить. Похоже, все боялись, что кто-то еще поднимет руку: так жених и невеста перед свадьбой опасаются, что в самый последний момент возникнет препятствие.
– Ну, раз все согласны… Можно попросить тебя, Леонард, выйти из зала на время обсуждения этого вопроса?
Издатель нехотя поднялся, а Ренлах посмотрел на меня. Я тоже встал, чувствуя себя неловко.
– Спасибо, – кивнул мне Ренлах, даже как будто извиняясь. – Согласно регламенту, при голосовании присутствуют лишь действительные члены. А тем временем Леонард может показать вам полное собрание книг издательства «Vanished Tale», там, в коридоре, в нашей библиотеке. Мы вас позовем, как только получим результаты голосования.
Мы вышли в коридор, и издатель нехотя, с хмурым видом показал мне четыре застекленных стеллажа высотой почти до самого потолка. Я решил из вежливости взглянуть на корешки, начиная с ближайшей полки. «Интересно, – подумал я, – найдется ли здесь какая-нибудь книга, написанная Селдомом». К счастью, тома были расставлены в алфавитном порядке, и я сразу наткнулся на тощую книжицу «Through Syllogisms, and what Carroll found there» [17]. Хотел также поискать книгу Лоры Раджио, но вдруг понял, что не знаю ее девичьей фамилии. Я обернулся к Хинчу, чтобы у него спросить, но тот был слишком погружен в себя, нервничал, ожидая результатов голосования, и не был расположен к тому, чтобы служить мне гидом. Я заметил, что он постоянно таскает из кармана конфеты и кладет их в рот. Хинч поймал мой взгляд, рука его замерла на полпути, и его вдруг прорвало.
– Получается, что вся эта библиотека ничего не стоит, – горько сетовал он, с обидой посматривая на закрытую дверь зала и на меня. – Всякий, кто бы ни накропал книжонку о Кэрролле, вприпрыжку бежал ко мне. Они просили, настаивали, умоляли. Сами посудите, сколько вышло заглавий и заглавьиц. Любой другой издатель сгорел бы со стыда: книги о пьесах для театра, которые Кэрролл писал ребенком; о его заикании, о мозолях, о проповедях, о счетах из прачечной и о каждом камушке в Оксфорде, куда ступала его нога. А потом, как водится, вторая волна: книги о книгах о Кэрролле, каталог каталогов. Я никому не отказывал. И когда наконец появляется книга, единственная, которая возместила бы мне частично то, что я на них потратил, вот она, благодарность: ступай в коридор, как лакей! Знаете ли вы, что мне пришлось заложить дом, единственное, что я приобрел за всю жизнь, посвященную этим проклятым книгам? И все для того, чтобы сравняться с тем сумасшедшим предложением. Это несправедливо: у издательства международного масштаба впереди целая вечность, чтобы оправдать вложение, а мне осталось уже не так много лет… Но в конце концов, – вздохнул он, – бывает ведь гораздо хуже. Вспомнить хотя бы ту бедную девушку. Ведь это вы ходили с Артуром в больницу, да? А после не виделись с ней? Всегда считается, будто все молодые друг друга знают.
– На самом деле я с ней едва знаком, но, да, навестил ее, когда она пришла в себя.
– Правда? – заинтересовался Хинч. – И как она? Ведь многие из наших хотели пойти, но им сказали, что она пока не может говорить и не принимает посетителей.
– Я навещал Кристин вместе с Селдомом, когда она очнулась и выразила желание с ним поговорить.
– Понятно. И что, она… в своем уме? Когда-то, много лет назад, меня сбила машина на одной из лондонских улиц. Я ударился затылком о мостовую. И, очнувшись в больнице, не мог вспомнить ничего: ни как меня сбили, ни что я перед этим делал; даже когда через несколько дней вернулся на ту улицу, ничего так и не всплыло в памяти. В те годы у меня была необыкновенная память, но данный конкретный день выпал напрочь, навсегда. Разумеется, с годами, сами увидите, почти все дни выпадают, исчезают навсегда. Но тогда это произвело на меня сильное впечатление. Я собирался основать вот это самое издательство и носился с идеей назвать его «Black Stone» [18]. Предпочтительнее было бы, конечно, назвать издательство «White Stone» [19], ведь белым камешком Кэрролл отмечал свои счастливые дни и дни, когда он знакомился с какой-нибудь новой девочкой. Но я хотел выбрать название, почти противоположное по смыслу: black out [20] памяти, дни выпавшие, утраченные безвозвратно. Наконец я остановился на «Vanished Tale», такое имя тоже в определенном роде связано с Кэрроллом, в какой-то степени отдает ему должное. Даже люди, ведущие дневники, буквально помешанные на этом, время от времени теряют дни. Мы должны смириться с тем, что ни одна человеческая жизнь не настолько интересна, даже для ее обладателя, чтобы помниться целиком. Ну, а как обстоят с этим дела у Кристин? – Он впервые отвел взгляд от двери, вперил его в меня и, ожидая ответа, снова запустил руку в карман с конфетами. – Все ли она помнит? Или только частично?
– Помнит… достаточно, – произнес я, не будучи уверен, что именно мне позволено разгласить.
В моей нерешимости Хинч, похоже, усмотрел подтверждение какой-то своей мысли и немного
