class="p1">– Это было до начала грозы или уже во время нее?
Казалось, Григорий на мгновение заколебался.
– Громыхало уже, но дождя еще не было.
– То есть вы хотите сказать, что она ушла от вас в сухой и чистой одежде?
– Да, конечно. Говорю же, я к ней и не прикасался.
– А шаль на ней была?
– Да.
– Вы в этом уверены?
Тон Гавра совсем не понравился свидетелю.
Он смутился и отвел глаза.
– Постойте. Вы меня что-то совсем запутали. Нет, не было на ней шали.
– Так была или нет?
– Не помню я! Была или не была, какая разница? Не до того мне сейчас. Или не видите, что мне и с моими-то женщинами проблем хватает. Чужие мне не нужны!
– И все-таки я вас попрошу вспомнить все, что касается этого визита.
– Возьмите мой смартфон и посмотрите, кому там эта девчонка писала.
– Она вам объяснила, куда делся ее собственный смартфон?
– Разбился!
Саша кивнул. Вот только смартфон у Верочки разбился много раньше, еще в самом начале празднования дня рождения Димы.
– А она вам объяснила, почему оказалась в столь бедственном положении и была вынуждена обратиться за помощью к вам?
– Она мне сказала, что ей грозит опасность. Что ее только что хотели убить.
– Кто хотел?
– Я не знаю. Она была очень взволнована, плакала. И мне кажется, что шали на ней не было. Да, только сильно открытое платье. Оно было сильно измято и испачкано, словно бы девушка валялась в нем на траве. И на руках у нее были следы борьбы. Так что, как я понял, на нее кто-то напал, но ей удалось вырваться и убежать.
– И вы отпустили девушку одну в таком состоянии?
– А что я мог поделать?
– Приютить ее хотя бы на время. Дать защиту! Вы хоть понимаете, что по вашей вине ее и убили!
– Я ни в чем не виноват. Она хотела уйти и ушла. А что с ней случилось потом, это уже не моя вина.
Все то время, пока шел этот разговор, Барон нервничал и крутил носом. Сначала Саша думал, что собаке не дает покоя запах колбасы и сосисок, в изобилии разносившийся по кухне. Но потом он понял, что Барон принюхивается к чему-то совсем другому. Он то и дело поскуливал и вопросительно смотрел на хозяина.
И Саша решил рискнуть. Когда Барон в очередной раз пристально уставился на него, ожидая знака, Саша подал ему команду:
– Подай!
И Барон тут же стартовал с места. Хорошо, что под лапами был твердый гранит, но и на нем остались длинные царапины от собачьих когтей. Барон умчался куда-то в дальние комнаты, а назад вернулся, неся в зубах что-то зеленое и блестящее.
Взяв поноску, Саша воскликнул:
– Это же туфелька нашей Веры! Она самая, которая пропала! С левой ноги!
Дима сжал кулаки и свирепо уставился на Григория:
– Ну все, теперь уж не отопрешься! Это еще без заколки Верочка могла от тебя уйти. Без шали тоже могла прогуляться. Но без обуви – нет! Куда бы она в одной туфельке подалась? Ты либо напал на нее и убил, а тело потом выкинул. Либо что-то такое над Верочкой учинил, что она была вынуждена от тебя спасаться и убежала в одной туфельке. Признавайся, гад! Что ты с ней сделал?
Диму с трудом удалось оттащить от Григория, а Саша обратился к Барону.
– Где ты это нашел? – спросил он у собаки, показывая туфельку. – Показывай!
Барон уже давно с нетерпением суетился рядом. А теперь, получив разрешение, он вновь устремился в глубь дома. И вскоре оттуда послышался его довольный лай.
Как ни протестовал Григорий против такого вторжения, его никто не стал слушать. Все кинулись на голос Барона. Доносился он из дальней комнаты, в которой давно не делали уборку. Пыли тут скопилось достаточно, и на ней четко виднелся силуэт человека.
– Вот тут она и лежала, – произнес Гавр. – Предположительно, уже мертвая.
– Пустите меня! – рванулся Дима. – Я ему своими руками шею сверну!
– Я не виноват!
Григорий был бледен.
– Я клянусь вам, я ее и пальцем не тронул. Она сама… сама…
– Что сама?
– Сама убилась.
– Что ты мелешь? Как она могла сама себе шею сломать? Это ты ее убил! Ты на нее напал, хотел изнасиловать, а чтобы не кричала, попытался придушить. Может, убивать и не хотел, да перестарался чуток.
– Не виноват я! Это не я ее убил! Она такой уже была, когда я к ней пришел.
И Григорий горько разрыдался. Из его рыданий теперь складывалась следующая картина. Верочка позвонила в двери его дома, когда все его женщины были заняты своими делами. Звонка они не услышали, а потому открывать дверь пришлось самому Григорию. Он был немало изумлен, когда обнаружил на своем пороге хорошенькую и перепуганную молодую девушку, которая очень трогательно молила его о помощи и защите.
– Она сказала, что на нее кто-то напал. Дескать, стояла на площадке, а кто-то ее ударил в спину. И она полетела вниз. Состояние ее одежды говорило о том, что это, скорей всего, правда. Платье было испачкано травой и глиной. Руки и ноги исцарапаны. А ноги еще перепачканы в земле. Создавалось такое впечатление, что она скатилась с обрыва.
– Допустим. И что дальше?
– Дальше она попросила отправить сообщение другу.
– Какому другу? Может быть, мужу?
– Нет, она сказала, именно другу. Конечно, я позволил ей воспользоваться своим смартфоном. А потом… потом она попросила у меня убежища. К этому времени дождь уже вовсю лил, я не мог выставить ее из дома. Но я прекрасно понимал, как отреагируют мои тигрицы, если застанут чужачку у нас в доме. Решат, что это какая-нибудь моя любовница. А я ни сном ни духом! Совершенно посторонняя девица, а я мог из-за нее крупно пострадать. Поэтому я попросил девушку спрятаться в дальней комнате и подождать, пока я утрясу вопрос ее присутствия у нас.
Ната издала странный звук. Все взглянули на нее.
– Ах ты подлец! Теперь я понимаю, к чему были все эти уговоры! А я еще думаю, чего это он разговор завел, чтобы нам троим в город прокатиться. Совсем, думаю, у человека крыша поехала. На ночь глядя, в грозу и ураганный ветер он нас троих из дома выставляет под предлогом, что нам необходимо поразвлечься. Другого времени не нашел.
– В ресторан, говорит, сходите, – добавила Шура, тоже нехорошо хмурясь.
– А все потому, что сам с этой новенькой уединиться хотел!
И Тома попыталась броситься на Григория. Но тот был начеку
