просмотрела все формулы и коды программы и, заглядывая в инструкцию по ее применению, одобрительно мурлыкала что-то себе под нос. Сразу, едва я приступил к изложению общей концепции, усмотрела возможность совместной публикации, и ученую даму, вероятно, приводили в восторг обильные ссылки на ее труды в библиографии. Еще до того, как заказать кофе, мы решили все проблемы, связанные с математикой, и она с радостью подписала мои бумаги. Несколько минут мы пребывали в благостном молчании, и наконец Эмили заговорила, будто что-то вспомнив:
– Вы, случайно, не заинтересованы в том, чтобы купить автомобиль на время, которое вам здесь осталось жить? Один приглашенный преподаватель моего колледжа вот-вот уедет в свою страну, и ему никак не продать машину. Он снижает цену день ото дня, думаю, сейчас продает совсем дешево.
– Дешево – это за сколько? – спросил я, не питая особых надежд.
– Полагаю, за тысячу триста или тысячу четыреста фунтов, – ответила она. – Это пятидверный «Ситроен», вроде бы хорошая машина, хотя я не слишком в них разбираюсь. Имеется только один подвох, – добавила Эмили, – надо будет срочно пройти техосмотр, срок действия прошлого сертификата почти истекает.
Тысячу триста фунтов составляла моя ежемесячная стипендия, так что я никак не мог располагать подобной суммой, но что-то в ее словах напомнило мне другой разговор об автомобилях, услышанный по приезде, в прошлом году, в кабинете для посетителей.
– Предположим, этот преподаватель так и не сможет продать машину, а день отъезда все ближе, – произнес я. – Такое часто случается, правда? Ведь техосмотр стоит дорого.
– Конечно, – согласилась Эмили, – как правило, люди не продлевают сертификат, потому что потом не успевают продать автомобиль и остаются в накладе.
– Как они поступают, если машину не удается продать?
Эмили растерянно взглянула на меня: складывалось впечатление, что она никогда над этим не задумывалась.
– Иногда на какой-то срок препоручают продажу профессору, который их принимает… Порой оставляют на парковке института. А может, даже прямо у дома, где снимают квартиру.
Теперь я вспомнил, о чем говорили в шутку два приглашенных профессора, оба молодые.
– Но ведь есть такое место, за Общинным садом, вроде лимба для брошенных автомобилей, которые все еще на ходу? Туда приходят студенты, у которых автомобиля нет, выбирают какую-нибудь машину, заводят ее и катают девушек?
Эмили чуть покраснела, будто я упомянул некое неприличное, злачное место.
– Может, вы что-то такое и слышали. Но вы должны знать, что водить автомобиль без сертификата о техосмотре в нашей стране очень тяжкое преступление.
Я рассмеялся.
– Не волнуйтесь, у меня и в мыслях подобного не было, – успокоил я, а сам подумал, что, вернувшись в институт, сразу напишу об этом Сел-дому.
Я не ожидал, что Селдом ответит мне в тот же день, однако, когда в последний раз перед уходом заглянул в почту, нашел во входящих его короткое письмо. Он тоже считал, что ту стоянку нужно проверить. Может, Питерсен уже и проделал это, но на всякий случай Селдом переслал мой имейл инспектору, добавив от себя строчку, в которой рекомендовал прислушаться к совету.
В понедельник ближе к вечеру я наконец услышал на лестнице шаги Селдома и его голос; он о чем-то на ходу беседовал с учениками. Я выждал полчаса и поднялся к нему. Дверь в кабинет была приоткрыта, и в коридоре толпились студенты, ожидавшие своей очереди. Но, выглянув в дверь и заметив, как я расхаживаю взад-вперед, он добродушно предложил подождать его в пабе «Литтл Кларендон», он пойдет туда, когда закончит, и с удовольствием выпьет со мной кружку пива.
Я направился в указанный паб. Раньше там бывать мне не приходилось. На очень длинной стойке из полированного дерева работали два или три телевизора, но без звука. Я уселся перед тем, по которому передавали фрагменты теннисного турнира, и погрузился в альтернативы тай-брейка. Когда Селдом явился, я не преминул спросить, как все закончилось в Кембридже.
– Лучше, чем мы могли вообразить, – весело, даже с каким-то облегчением произнес Селдом. – Бывший ученик Уайлса, Ричард Тейлор, в конце концов сумел добавить связку, которой недоставало. Теперь уже точно можно сказать, что теорема доказана, и решение можно опубликовать.
– Как вы думаете, сколько человек во всем мире сумели бы обнаружить эту лакуну в первоначальном доказательстве?
Селдом, заинтригованный, воззрился на меня с улыбкой:
– Десять-пятнадцать, не более: те, кто сидел в аудитории, когда он впервые представил доказательство. Себя я должен исключить: мне уже не хватает концентрации, чтобы следить за каждым шагом. Вероятно, группа из шести референтов, кто вник в каждую деталь.
– А это не те же шесть человек, которые сейчас удостоверяют, что доказательство верное?
– Что вы хотите сказать? – даже обиделся Селдом. – Они все – выдающиеся математики. Сейчас доказательство верное. Сомнений больше нет.
Я попытался по-другому сформулировать свою мысль:
– Сама идея доказательства еще с античных времен проявлялась, скажем так, демократически, а не принадлежала одним лишь выдающимся математикам – каждого можно было за руку привести к решению, каждый логический шажок был очевиден, неоспорим, и даже не требовался бы человеческий разум, чтобы проследить их все; чтобы даже компьютер мог подтвердить их правильность. Но за прошедшие века математика настолько усложнилась, что теперь мы имеем следующий парадокс: в каждой специальности только четыре или пять человек понимают, о чем идет речь, и в итоге они друг другу доверяются и проверяют друг друга.
– Получается, что это – священная истина, хранимая сектами и культами. Это не так, – возразил Селдом, – и вам ли не знать подобного. Доказательство будет записано, и его можно будет разложить на такое же количество логических шагов, что и любое другое. Кто-нибудь в будущем, обладая достаточным терпением, нашел бы ошибку, если бы такая имелась в наличии. Вы сами, потратив пару лет, сумели бы проследить за ходом доказательства. Через десятилетия уже не пять и не шесть человек, а гораздо больше смогут понять теорему. То, что нам кажется трудным, впоследствии будет в порядке вещей. Что действительно надвигается на нас во всей своей мощи, так это дилемма Улама. Беспрестанное умножение статей уже превосходит нашу способность их просматривать одну за другой; такое количество теорем претендует на публикацию, что скоро будет не хватать математиков, способных подтвердить правильность их доказательства. Но что до данного результата, можете быть спокойны: мы рассмотрели утверждение за утверждением под лупой, всеми свежими взглядами. Последняя теорема Ферма доказана, вне всякого сомнения. – Он поднял свою кружку с пивом, как бы желая за это выпить. – Но у меня другая новость, интересная: насчет автомобиля интуиция вас не подвела. Питерсен звонил мне сегодня утром:
