совершенно другую реальность. Как жаль, что нельзя было её стереть, у всех, у каждого из них! Это портило всё, подставляло стольких людей, приводило к ужасному риску. Они бы вполне себе жили, и не помня всех мелочей. Какая разница, что случилось два десятка лет назад? Зачем людям вообще помнить всякую мелочь?
Только теперь я понял, что, не владея человеческой памятью, мы не завладеем и всем остальным. Историю не переписать, пока о ней будут помнить. Значит, надо, чтобы забыли.
Будущее, 2103 год.
Архивный отдел «Центра памяти»
– Льюис, ты идёшь?
– Нет, мне ещё поработать надо.
– Смотри, а то я забуду, что обещала, – улыбнулась Надин.
– Я приду, – подмигнул я ей.
Она оглянулась ещё раз и скрылась за дверью, оставляя после себя только удаляющийся звук каблуков.
Надин пригласила меня на чай. Я говорю как старик: – пригласить даму на ужин, на кофе, на чай. Мой отец так говорил. Мы говорим просто – пригласить к себе. Надин пригласила меня к себе с одним только условием, что мы оба этого не вспомним. Хотя я был бы не против вспомнить. Я убеждал себя, что она просто застенчивая, не каждый захочет встретить завтра на работе того, с кем вчера переспал. Может, так и правда удобнее, я уверял себя, что ей просто не хотелось краснеть. Что ей просто не хотелось помнить о времени, проведённом со мной, я не хотел и думать.
Вообще, Надин не первая девушка, которая предлагала мне выключить браслеты перед тем, как…
В общем, это уже настораживало. Я же понимал, что со мной всё в порядке, чёрт возьми, со мной и правда всё было хорошо, но не врали же они мне. Иногда я думал, как хорошо не иметь права на ошибку, не иметь права забыть или не вспомнить. Уж если я был у тебя вчера ночью, делай что хочешь, а это не изменить.
Теперь же всё можно было изменить. Для этого достаточно было остановить запись твоей нейрокарты. Однажды я познакомился в баре с одной девчонкой, её только что бросил парень и она запивала это каким-то дешёвым вином. То, что уже случилось, так быстро не стереть. Это забудется, само собой, лет через пять. У кого-то раньше. Все зависит от свойств твоей памяти. Если хочешь забыть сейчас, нажми на браслет заранее, и он не запишет следующие три или шесть часов. Хочешь забыть после, для этого нужна причина и заключение специальной комиссии, правовой и медицинской. Многим стирают память «после», после насилия например, если человек сам не может это пережить. Но всё это должно быть под контролем.
Я подсел к ней, ни на что не намекая, предложил носовой платок, потом своё плечо, потом объятия, она же незаметно нажала на кнопку браслета и поцеловала меня. Мы поехали ко мне и провели пару отличных часов, а через неделю я видел её в кинотеатре. Она и не знала, кто я.
Сейчас не каждый вспомнит, что было и год назад, если не записать это на нейронную карту. И только тебе решать, что записывать, а что стереть.
Впрочем, если ты собрался уйти в запой, можешь стереть всё.
Я налил ещё виски.
Когда-то группа учёных решила контролировать прошлое, точнее, они решили контролировать настоящие и строить удобное будущее, а для этого без исправлений грехов прошлого не обойтись… Эта группа учёных, было их не больше десяти человек, зарабатывала огромные деньги на исправлении прошлого конкретных людей. С каждым разом задания становились серьёзнее, и фирма, занимавшаяся этим всем, приобрела государственные масштабы. А эти физики стали во главе огромной корпорации под названием «Центр памяти».
В нём я сейчас и работал.
Изменение прошлого не подразумевало памяти о нём, но, если что-то чего-то не подразумевает, это ещё не значит, что исключает совсем. И некоторые люди помнили. Помнили и изменённое прошлое, и реальное настоящее, и всё это сливалось воедино, приводя многих в психоз. Начались вопросы, очень неудобные, и ответы из разряда «вам показалось», «это обман памяти», «просто один участок мозга включается раньше другого и потому вам кажется, что это уже было».
Но дело не в том, что что-то уже было, а в том, что это «что-то» было совсем не таким, каким его преподносили людям, через несколько, а то и пару десятков лет. И как тут не вспомнить о таблетках для хорошей памяти, и как тут не пожелать о таких же, но для плохой. Тогда было решено, что людям не особо важно помнить, что было двадцать, а то и тридцать лет назад.
Поначалу всё шло хорошо. Но потом что-то случилось то ли с таблетками, то ли с самим организмом, и некоторые перестали помнить, что было и пять лет назад, а кто-то ограничивался пятью часами. Под угрозу встали научные открытия, достижения и даже политические договорённости, не закреплённые на бумаге. Если ты не помнил, что обещал, значит, и не обещал вовсе. Тогда правительство в срочном порядке организовало внедрение чипов воспоминаний. Вот здесь, под кожей предплечья. Эти чипы записывали всё, что с тобой происходило за каждый год, и тут же передавали запись на внешний носитель – карту памяти. Они записывают – ты помнишь. Человек владел этой картой воспоминаний и мог прокрутить ее в любой подходящий момент, вставив в компьютер и нажав на Play.
Каждый год ты должен был сдавать свои карты в хранилище, там их просматривали, что не нужно, стирали, и отдавали владельцу, если он приходил их забрать. Не приходили только пьяницы, хиппи или мертвецы.
Все карты хранились в хранилище «Центра памяти» и контролировались законом. Если кто-то записал что-то запретное, это сейчас же удалялось. Все сводки новостей удалялись сразу. Оставляли лишь сентиментальные и личные воспоминания о днях рождения детей, смерти родителей и т. д. С этой, как поначалу казалось, «несвободой» людям дали возможность решать. Каждый человек мог не записывать то, что не хотел запомнить. Просто нажми на Stop на браслете и выбери время, на которое запись будет прекращена. На следующий день ты ничего и не вспомнишь.
Я уже десять лет работал в хранилище центра. Да, мы хранили все воспоминания людей. Поначалу, будучи прыщавым студентом, а пришёл я сюда таким. Не то чтобы двери нашего хранилища были открыты для всех прыщавых студентов – у меня было отличное резюме. Мой отец и дед работали здесь же. Так вот, поначалу я
