Какая-то женщина подошла к раковине, и Либби замолчала. Мы вышли из уборной.
– А что с прошлым Фуллера? – спросила Либби. – Нашли что-нибудь?
– Ничего. Может быть, снова попробуем разговорить Рашло?
– Я четыре раза пыталась. Он молчит. Его адвокат постоянно просит об отсрочке.
– Почему?
– Рашло хочет остаться в тюрьме. Он боится, что Фуллер, оказавшись на свободе, снова примется за него. Он даже не пытался выйти под залог.
– В чем его обвиняют?
– Соучастие в двух убийствах. Он крепко влетел. Его можно упечь очень надолго. Но я бы не задумываясь усадила на его место Фуллера. Проблема в том, что мы не можем найти связи между ними. Мы даже не знаем, как они встретились.
Я потерла глаза, зевнула:
– Он давно владеет похоронным бюро?
– Шесть лет. А до этого работал там же еще восемь лет, пока не купил его у предыдущего владельца.
– А прежде?
– Учился в Шампейн-Урбана.
Это было на юге, но все равно в двухстах милях от Карбондейла, где Фуллер ходил в школу.
– А еще раньше?
– Уоршемский колледж медицинской экспертизы в Уиллинге.
Уиллинг был еще дальше на север.
– Я буду продолжать поиски. Может, что-нибудь откопаем.
– Я надеюсь, Джек. Ты была моим главным свидетелем, а присяжные тебя возненавидели. У меня остались только два свидетеля, а затем начнется игра в мяч со стороной защиты. А они придут с ружьями.
– Плохо дело?
Либби нахмурилась:
– Если мы не придумаем быстро что-нибудь, то проиграем процесс.
Эрб ждал в моем кабинете.
– Ну, как все прошло?
– Меня не линчевали только потому, что ни у кого в зале не оказалось веревки.
Он засмеялся, но как-то ненатурально.
– А ты чего такой веселый?
– Свобода, Джек! Наконец-то свобода.
– Свобода от чего?
– Я сегодня встречался с адвокатом по разводам. – Произнося это, Эрб улыбнулся. Я даже не знала, как реагировать.
– Ты этого действительно хочешь?
– Я жил один больше месяца, Джек. Мне очень понравилось. И ведь я еще не принялся за дело.
– За дело?
– Ну, я имею в виду свидания. Назови меня старомодным, но я не могу встречаться с другими женщинами, пока не разведусь с женой. Но скоро все уладится.
– А что по этому поводу думает Бернис?
– Она плакала, но я думаю, и она понимает, что это к лучшему. Я подбираюсь к свободе, Джек, все ближе и ближе.
«Свободе от чего? – подумала я. – Свободе от женщины, которая любит тебя и посвятила тебе половину своей жизни? Свободе от дома и семьи? Разве это свобода?»
– Поздравляю. Надеюсь, новая жизнь тебе понравится.
– Не хочешь перекусить? Я угощаю. Тут неподалеку открылось великолепное местечко.
– Я – пас. Мне надо сделать несколько звонков.
Я была голодна, но мне не хотелось сейчас видеть Эрба. Мне казалось, он совершает колоссальную ошибку.
А возможно, это напоминало и мою историю – я вспомнила о Лэтеме.
– Ну, потом будешь жалеть, – заметил Эрб. – До скорого.
Он ушел. Я связалась с Уоршемским колледжем медицинской экспертизы.
– Нельзя ли мне поговорить с кем-нибудь, кто помнит студента, учившегося у вас пятнадцать лет назад?
– Сейчас я соединю вас с профессором Киверсом. Он здесь с тех времен, когда еще не было электричества. Одну секунду.
Я подождала минуту, затем в трубке раздался мягкий баритон.
– Это Том Кивере. С кем я разговариваю?
– Я лейтенант Дэниелс из полицейского управления Чикаго. Вы помните студента, который учился у вас пятнадцать лет назад, по имени Деррик Рашло?
Он некоторое время вспоминал.
– Как я понимаю, у Деррика проблемы определенного рода?
– Вы его помните?
– Да, помню. Время от времени у нас появляются такие люди, как Деррик.
– Что вы имеете в виду, говоря «такие как Деррик»?
– Я думаю, вы понимаете, что я имею в виду, если вы мне звоните.
– Некрофильство?
– Да, неприятные издержки в нашей профессии. Деррика на практике в морге поймали со спущенными штанами. Кстати, по этому поводу существуют строгие правила, но я не думал, что подобные действия преследуются законом.
– Мы расследуем убийство, профессор. Как я понимаю, вы знали о… вкусах Деррика?
– Я подозревал. Но не было доказательств. Во время бальзамирования мои лучшие студенты равнодушны и совершенно спокойны. А у Деррика всегда было несколько более интимное отношение к телам. Еще тот случай в Иллинойсе…
– Вы имеете в виду Университет Южного Иллинойса?
– Да. У них там прекрасная школа медицинской экспертизы. Деррика перевели к нам оттуда.
Отличненько.
– Его исключили?
– Ну, не совсем так. Скорее ему предложили уйти. Если мне не изменяет память, у них пропал один из трупов. Подозрение пало на Деррика, хотя доказательств его вины не было. В свое время это породило довольно много разговоров.
– А в Уоршеме у него были проблемы?
– Нет. Прекрасный студент. Очень хорошо работал. Хотя у меня всегда были подозрения на его счет. Он кого-то убил, вы говорите?
– Соучастие.
– Да, это вполне возможно. Я всегда хотел написать рассказ о злодее-гробовщике. В нашей профессии до смешного легко избавиться от жертвы убийства.
– Кремация.
– Вот-вот. Вы знаете, как часто хоронят в закрытых гробах? Многие умирают так, что тело невозможно реконструировать. Некоторые родственники просто не хотят видеть умерших в таком ужасном состоянии.
– То есть вы хотите сказать…
– Гробовщик может положить в гроб не одно, а два тела, и никто об этом не узнает.
– Большое спасибо за помощь, профессор.
Взволнованная, я положила трубку. Теперь не только выяснилась связь Фуллера с Рашло, но стало понятно, при каких обстоятельствах они могли познакомиться.
Я оставила сообщение на автоответчике Либби и занялась делами, которые накопились в мое отсутствие. Чикаго продолжал оставаться столицей убийств в Соединенных Штатах. Обычно в год в среднем совершается 600 убийств, но уже сейчас насчитывалось 585, причем сезон отпусков еще не начался.
Погружение в бумажную работу, как оказалось, было хорошей терапией, и к пяти часам вечера я думала о Фуллере не постоянно, а лишь время от времени.
Я позвонила домой, трубку никто не взял, тогда я позвонила Алану, но у него включился автоответчик. Я сказала, что приду домой рано, положила трубку и вышла из офиса.
Снег превратился в замерзающую изморозь, и путь домой занял на двадцать минут больше, чем обычно, поскольку водители забывали, как нужно водить машину в гололедицу.
Забрав почту, я пошла к своей квартире, вошла в гостиную и увидела очень старого и очень голого мужчину, занимающегося сексом с моей матерью на раскладном диване.
Я немедленно повернулась и удалилась на кухню. Поглощенные своим занятием, они меня даже не заметили. Наверное, их охи и вздохи заглушили звук моих шагов.
Я колебалась, не зная, что делать дальше. Зашуметь посильнее, чтобы они поняли, что я вернулась домой? Попросить их прекратить свое занятие, потому что на всю оставшуюся жизнь это жуткое зрелище останется в моей памяти?
Я решила тихонько улизнуть. В нескольких кварталах отсюда был круглосуточный магазин с ресторанчиком, но даже мерзлый дождь не смыл образ опускающейся и поднимающейся голой задницы мистера Гриффина. Впрочем, удивляясь себе самой, я отметила, что у него неплохая задница для человека такого возраста. Нежнее, чем можно себе представить.
Я заказала кофе и сандвич «Монте-Кристо» – горячая индейка, ветчина, швейцарский сыр и бекон на двух кусочках французского тоста. Сандвич был посыпан сахарной пудрой, но я давно поняла: не стоит во всем на свете искать логику.
Убив час в закусочной и решив, что этого времени маме будет более чем достаточно, я позвонила домой.
Трубку никто не брал. Видимо, они наводили последний глянец.
Мне очень хотелось принять душ и переодеться, поэтому я опять геройски преодолела расстояние до дома.
Но они все еще продолжали развлекаться.
На сей раз я решила даже не заглядывать в комнату – достаточно было раздававшихся звуков. Я повернулась и вышла из квартиры.
Мое мнение о мистере Гриффине улучшилось на порядок. Я всегда встречалась только с молодыми мужчинами. Возможно, я многое пропустила.
В местном кинотеатре показывали новый фильм с Брэдом Питтом, и я решила убить с ним еще полтора часа.
После этого я снова позвонила домой. К счастью, мама наконец-то взяла трубку.
– Привет, мам. Звоню я, просто чтобы сообщить, что приду минут через двадцать.
– Привет, дорогая. Могу я… э-э-э… попросить тебя о небольшом одолжении?
– Конечно, мам.
– Приехал мой друг из Флориды, мистер Гриффин. Ты не могла бы побродить еще пару часиков, чтобы мы с ним побыли наедине?
