вы с Бохуном и Райнгером проводили ее сюда, где вы устроились? Здесь?
– Нет. В спальне. Но мы не устроились… даже не присели. Ушли через несколько минут.
– А когда вернулись, где вы находились?
– В спальне. Я выпил с ней по бокалу портвейна.
– Так, – с отсутствующим видом буркнул Г. М. – Спичка есть?
В глазах Уилларда мелькнули искорки.
– Простите, вчера я отдал последний коробок Марсии, а цветные, какие используют в доме, я не ношу с собой. Зажигалка подойдет?
– Вполне, – кивнул Г. М. Уголки его рта снова опустились. – И бога ради, не думайте, что я пытаюсь умничать. Демонстрировать подозрительность – плохая тактика, как с моей стороны, так и с вашей. Если бы у меня были сомнения, я бы начал с того, что попросил зажигалку. Я просто хотел осмотреть камин…
Щелкнув зажигалкой Уилларда, он внимательно посмотрел на пушистый серый пепел и обуглившиеся дрова. Затем сунул руку под широкий дымоход и вытянул шею, чтобы заглянуть туда.
– Тяга хорошая. Заметили? Труба большая. Гм, да. И железная лестница для трубочиста. Но все же я не думаю…
Его тусклый взгляд блуждал по камину и краю ковра.
– Теперь другая комната. Зажигалка мне еще понадобится.
Уиллард пошел вперед, встал слева от двери в спальню и зажег свет. Беннет напрягся, пытаясь сохранить спокойствие, но зрелище оказалось менее жутким, чем он опасался. Маленькая комната выглядела как-то по-деловому, много зеркал, кровать с красным балдахином. Повсюду, где можно было найти отпечатки пальцев, были следы дактилоскопического порошка. Тело лежало на кровати и было накрыто простыней, но все остальные предметы люди Поттера оставили именно в таком виде, как их впервые увидел Беннет. Осколки графина валялись на краю ковра перед камином, разбитые бокалы – в камине, кочергу опять сунули в золу, один стул стоял, другой был перевернут справа от камина; опрокинутый табурет, разбросанные обгорелые спички – все это снова стало декорацией убийства.
– Гм, – сказал Г. М.
Он близоруко подошел к камину и внимательно осмотрел золу. Заглядывая в трубу с зажженной зажигалкой в руке, он едва не испортил цилиндр и вполголоса выругался. Затем поднял кочергу, фыркнул и снова ее положил. С трудом опустился на колени осмотреть разбитое стекло, и это немного приободрило его. Затем его внимание привлекли почти сгоревшие спички. Он подошел осмотреть занавешенную нишу с вешалкой и перебрал ее содержимое, пока не нашел серебряное платье. Взглянув на допотопную ванную, Г. М. вернулся в середину комнаты, поднял палец и сурово ткнул в своих спутников, стоявших в проходе.
– Идиоты! – взревел Г. М.
Идиоты переглянулись.
– Да, я имею в виду именно вас. – Г. М. все еще тыкал в них пальцем. – Вы, Мастерс и все прочие, кто здесь был. Что, в наши дни ни у кого мозгов не осталось? Упомянуть только одну из целого вороха подсказок, оставленных специально для вас… Вы что, смотрите на камин и ничего не замечаете?
– Ну, сэр, – сказал Беннет, – если вы имеете в виду, что убийца пришел и ушел по дымоходу, это вполне возможно. Но я не думаю, что ему это сильно помогло бы. Проблема в том, как он дошел до павильона и ушел обратно. То есть даже если он вылез на крышу, ему все равно нужно было преодолеть сто футов снега. Он ведь не Санта-Клаус.
Г. М. надулся:
– Значит, старика водить за нос вздумали, да? Водить за нос меня? И это ваша благодарность! Ладно, ладно! И вот что я сделаю, молодой человек: я не скажу вам, что я имел в виду. Ха-ха, вот вам и наказание! На самом деле я, в общем-то, и не думал о дымоходе.
– Что значит «в общем-то», сэр Генри? – спросил Уиллард.
Г. М. злобно кивнул:
– Я скажу вам, что это значит. Это значит именно то, что сказал мой старый друг Рихтер, когда дирижировал Лондонским оркестром и вторая флейта два раза подряд сыграла не ту ноту на репетиции. Рихтер тогда ударил палочкой об пол и сказал: «Вы, вторая флейта! Я, конечно, потерплю то, что вы творите, раз, ну два, пусть иногда, но терпеть это всегда – ни за что!» Вот что я чувствую, и я скажу это Мастерсу, когда он объявится. Я сюда пришел не для того, чтобы меня оскорбляли. А теперь я задам несколько вопросов…
Он проковылял к кровати, поднял угол простыни и бегло осмотрел тело. В этот момент сама атмосфера в холодной комнате изменилась. Свет из большого окна падал на лицо, вымытое губкой, черные волосы были аккуратно разложены по подушке.
Беннет отвернулся, потом снова посмотрел – и встретился взглядом с Г. М., который склонился, словно колдун, над неподвижной красавицей.
– Она умерла, – сказал Г. М., – в четверть четвертого… Когда вы пришли утром, штора была поднята или опущена? Вспомните.
– Поднята. Я это точно помню, потому что пытался открыть окно, чтобы немного проветрить, и вспомнил, что в таких случаях ничего нельзя трогать.
Г. М. вернул простыню на место и посмотрел в окно.
– Окна чьих-то жилых комнат над конюшней на одной линии с этим. Вы же это заметили? Ладно. Теперь идите сюда и покажите мне, как она лежала на полу, когда вы ее увидели. Я знаю, что вы будете чувствовать себя глупо, но лягте и покажите. Ага. Хорошо, можете встать. Это значит, что многие из тех обгорелых спичек были разбросаны рядом с ней, словно их хотели бросить в камин… Так, а когда вы вошли, не было ощущения, что она уже ложилась? Кровать была разобрана?
– Не думаю.
– Простите, что вмешиваюсь, – беспокойно сказал Уиллард, – но мне кажется, что этим спичкам уделяют много внимания, а они могут вообще ничего не значить.
– Да ладно… – Г. М. напрягся. – Вы что, думаете, кто-то сидел тут, зажигал сигареты одну за другой и бросал обгоревшие спички на пол? Одна спичка сгорела почти полностью, или даже две, а всего их пятнадцать или шестнадцать, то есть кто-то зажигал их в темноте.
– Ну хорошо, – не сдавался Уиллард. – Предположим, Бохун обнаружил тело в полумраке и зажег спичку, чтобы убедиться…
Г. М. надул щеки:
– Тем не менее он не говорил об этом, да и невозможно представить причину, которая заставила бы его это скрывать, а вообще-то, не нужна дюжина спичек, чтобы убедиться, что кто-то мертв. И потом, сдается мне, в это время и так было довольно светло, верно?
Г. М. резко обернулся. Беннету показалось, что у этого вопроса есть какая-то скрытая цель.
– Да, – сказал он, – я помню, что свет из окна падал прямо на нее.
– Но черт возьми, – взвился Уиллард, – ее убили не в темноте!
Г. М. отчего-то вдруг очень развеселился. Он сдвинул шляпу
