сбрасывая обороты. – Что за срочность?
Вовка выскочила еще раньше, чем автомобиль затормозил. Кинулась обратно по трассе и принялась обшаривать обочину. Обшаривала долго, уже на коленях, безнадежно испачкав джинсы и извозившись в глине.
– Нет его, – шептала она, когда Илья обнимал ее за плечи. – Нигде нет…
– …ни за что не найдешь, – увещевал он. – Ехали быстро. Улететь мог куда угодно.
– Но как же?.. – бормотала Вовка.
Единственная ее связь с родителями – оборвалась! Как же она теперь узнает, где они, как же поймет, что задумал Джинн? А если мама вдруг сможет пробиться и позвонит, а Вовка не ответит?..
Она вдруг ясно увидела лицо мамы – бледное, худое, как всегда, усталое. Когда она нервничала, между бровями у нее залегала темная складка: серьезная, почти суровая, и Вовка знала, что если вслед за этой складкой появятся еще две – уже на лбу, то мама пойдет на кухню, пить успокоительные. А потом проспит долгим, нездоровым сном до полудня и весь следующий день будет ходить вялая и совершенно равнодушная. Поэтому – чтобы не допустить тех окончательных двух складок на лбу – Вовка обычно подбегала, хватала маму за руки и бормотала какую-то ерунду, которая почему-то неплохо помогала. Папа так не умел, и потому Вовке казалось, что за мамино спокойствие ответственна она одна. Ну вот и как теперь они там с папой одни, да еще и рядом с Джинном? Это если он рядом…
– Забей, – говорил Илья, обнимая ее еще крепче. – Новый тебе купим. И симку восстановим, если хочешь.
– Восстановим? – тупо повторила Вовка.
– Конечно! Это же в два счета делается.
– Правда? Так можно?
– Можно. Ну? Успокоилась?
Илья сжимал ее плечи и смотрел прямо в глаза.
– Ну чего ты психанула-то? Не нужен тебе этот телефон. Ну?
Вовка смотрела на него, и от знакомой косой улыбки внутри разливалось тепло. Ничего такого рядом с Федей она не чувствовала.
Как же хорошо, когда кто-то о тебе заботится… Когда кто-то может вот так обнять и долго-долго смотреть в глаза… И лучше всего, если этот «кто-то» – Илья.
– Ну как? Дальше поедем? – улыбнулся он, все так же приобнимая ее за плечи.
Федя вышел, но увидев, что Вовка с Ильей уже возвращаются, расплылся в улыбке. Словно не замечая ладони Ильи на Вовкином плече, он подбодрил:
– Это ж просто техника. Она ж неживая. Забей.
Вовка смерила его непонимающим взглядом – какая разница, живая или нет? – но он уже распахнул перед ней дверцу. Лёля, сложив руки на груди, сидела внутри и смотрела перед собой.
– Разобрались, голубки? – хохотнул водитель. – Ну, рванули. Времечко-то уже не детское.
Вовка глянула на часики, прилепленные к приборной доске. Стрелки указывали почти двенадцать.
– Извиняться, если что, не собираюсь, – бросила Лёля. – Ты же сама не соображаешь, вот и приходится думать за тебя.
Вовка набрала в грудь побольше воздуха, но ничего не сказала. О том, что смартфон стоил немалых денег, которых в семье Вовки лопатой не гребли, она даже говорить не стала. Лёлька остынет, сама ей станет подсовывать купюры. Она всегда так делала: сначала что-нибудь творила, а потом молчаливо ластилась. Но деньги сейчас Вовку волновали меньше всего. Внутри так и полыхало: Лёля отрезала ее от Джинна, а что она будет делать без его ненавистных, но все-таки нужных подсказок?
А потом выяснилось, что заводиться старенький автомобиль раздумал. Сколько водитель ни поворачивал ключ, машина только скрежетала, надрывно стонала, а потом затихала.
– Вот засада.
Он повозился с ключами, а потом вылез на дорогу, вскинул крышку капота и принялся там копаться. Все четверо сидели внутри в молчании, а потом, когда добродушный водитель в третий раз не слишком добродушно выругался, Федя заметил:
– Вон, кстати, заправка. Может, дойдем и пожрем чего?
Лёля тут же двинула его в бок.
– А тебе бы только и жрать!
– Ну а чо? У меня этот… метаболизм быстрый. Когда мы последний раз жрали? Сырников на меня не купила.
– Не было больше.
– Могла бы своим поделиться.
– Вот еще! Ты – старший брат, ты и должен делиться.
– Во принцесска выискалась, видали?
Лёля стукнула Федю еще раз.
– Может, и правда? Пойдем? – обернулся Илья. – Есть хочется. А потом другую попутку поймаем.
Вовка заволновалась. Путешествие затягивалось, и неясно было, подхватит ли их кто-нибудь еще. Но живот сводило от голода, и пришлось согласиться.
– Пошли, – кивнула она.
– Вы, касатики, уж извиняйте… – озадаченно бросил им водитель, подбоченясь у распахнутого мотора. – Неладно тут дело. Ловите кого-нибудь еще.
– Спасибо, что подбросили, – Илья протянул ему ладонь.
– Не шибко-то подбросил, – хмыкнул водитель, но все же протянул ему руку в ответ.
Заправка была освещена слабо: ржавая, неизвестной фирмы, она притулилась у обочины как будто бы на всякий случай. Авось кто клюнет, кому очень нужно. Внутри горела половина лампочек, за стойкой дремала девица с куцым хвостиком, затянутым огромной пушистой резинкой. При виде посетителей она немного оживилась и зазевала, не прикрывая рта.
Взяли кофе из автомата и пачку печенья: выбирать было особо не из чего. В витрине, правда, сохла сизоватая слойка, но Лёля на нее даже смотреть запретила.
– Подозрительную выпечку не берем!
– А сырники-то ты на станции купила, – напомнил Федя.
– Сырники не выпечка. И выглядели они нормально.
– Выглядели нормально. А на вкус – не знаю. Ты же со мной не поделилась.
– Ты теперь всю дорогу меня шпынять будешь?
Вовка забрала печенье и присела с Ильей за дальний столик. Пока Лёля с Федей переругивались, дожидаясь своего кофе у автомата, Илья наклонился к Вовке и взял ее за руку.
– Все будет хорошо, – тихонько улыбнулся он.
Вовка сжала его пальцы покрепче и вдруг подумала, что уж кое за что она Джинну благодарна. Вернее, кое за кого. Ведь если бы не вся эта история, Илье бы не от чего было спасать Вовку, Вовка не морочила бы Илье голову загадочными выходками, а Илья бы в свою очередь нисколько бы не заинтересовался Вовкой.
Зашлепали по плитке босые ноги, застучала занавеска из стеклянных бусинок, прикрывавшая проход в подсобку, и в зал высунулась мальчишечья голова.
– Мам, чем пахнет, а?
Одной рукой мальчишка тер глаз, а второй теребил клапан кармашка на пижамной курточке.
– Ты чего вылез? – всполошилась девица с куцым хвостиком. Вскочила из-за стойки, бросилась к сыну.
– Какао хочу. Можно мне, мам? Хочу какао, – заканючил он.
Лёля с Федей уже отошли от кофейного автомата, и мальчишка проводил их стаканчики тоскливым взглядом.
– А ну-ка марш спать, – девица отвесила мальчишке подзатыльник, и нитки с бусинами отчаянно забряцали. – Ты каждую минуту меня дергать будешь?
Мальчишка втянул голову в плечи и нехотя развернулся, чтобы нырнуть обратно в подсобку. Вовка на мгновение оцепенела. У мальчишки, который очень хотел какао, на правом глазу белела бинтовая нашлепка…
Девица вернулась за стойку и, столкнувшись с Вовкой взглядом, принялась оправдываться:
– Дома не с кем оставить, а у меня сутки через двое. Приходится таскать с собой…
Но Вовка мотнула головой:
– А сестра у него есть?
– Какая сестра? – девица моргнула. –
