У Мэй хватило духу выйти вперед, на свет. Ее костюм засверкал еще ярче.
— Ты же знаешь, мне всего десять, Флетчер. — Голос у нее дрожал, но теперь в нем слышались решительные нотки. — И ты ничего не сможешь доказать.
Доказательства. Вот она, прореха в логической цепи моих рассуждений. Очень важная прореха. Но и она была частью моего плана.
— Я не нуждаюсь в доказательствах, потому что все в этом зале понимают, что я прав. Твоя жизнь обожаемой всеми принцессы окончена.
Какая жестокость с моей стороны! Ужасно. Я ненавидел себя. Если бы существовал другой способ закрыть это дело!
Мой последний выпад совершенно огорошил Мэй. Судя по движению губ, она пыталась произнести мое имя, но не сумела издать ни звука.
— Ты имеешь больше многих других, Мэй, но тебе все мало. Ты жаждала заполучить и корону победительницы на смотре талантов, пусть даже путь к ней будет вымощен телами школьных товарищей. С некоторыми своими жертвами ты дружила с детского сада. Как ты могла?
— Она не делала этого! — послышался голос из зала.
Вот он, переломный момент, о котором я молился! Эти простые слова прозвучали для меня как победный туш. Я знал, ни мгновения не сомневался, что моя теория верна. И теперь она подтвердилась — будто призрак обрел плоть и явил себя миру.
— Да, — сказал я, повернувшись к человеку с покрасневшим лицом, который поднялся со своего места и сейчас стоял в проходе. — Она не делала этого. Это сделали вы. Разве не так, мистер Деверо?
Отец Мэй, Грегор Деверо, оглянулся на свое кресло, как будто удивляясь, с какой стати он его покинул. Потом наши взгляды встретились, и, заглянув ему в глаза, я окончательно уверился в своей правоте. Последний фрагмент пазла встал на свое место — и подошел с точностью до долей миллиметра. Правда восторжествовала, и это заставило меня трепетать от восторга. На мгновение мир перестал существовать для меня, осталась только истина.
Деверо ткнул в меня пальцем.
— Просто… просто оставь мою девочку в… Просто заткнись, маленький…
— Незаконченные предложения, — заметил я, — несомненный признак вины.
Никто не двигался. Никто не говорил. Матери прикрывали рты младенцев руками.
— Мне понадобилось немало времени, чтобы понять это. — Я подошел к самому краю сцены. — Как я мог быть так слеп! Это сделали вы, и никто другой, мистер Деверо.
— Зови меня Грегор, — машинально сказал отец Мэй.
— Все указывало на Мэй, поскольку именно она оказывалась в выигрыше. Но если зловещие происшествия — не ее рук дело, а я ни секунды не верил в это, кто еще мог желать, чтобы она оказалась в выигрыше? Кто? Конечно, ее отец.
Грегор Деверо попытался рассмеяться, но безуспешно.
— Флетчер, ты не в себе. Это всем известно. Да к тому же еще и сбежал от полиции!
Сказано было, в целом, совершенно справедливо, но прозвучало неубедительно.
Я нацелил на мистера Деверо палец.
— Вы украли иглы. Вы послали цветы с «подарком». Вы подбрасывали шоколад. Это все ваши козни. Крестовый поход с целью доказать покинувшей вас жене, что вы в состоянии самостоятельно вырастить Мэй. Отец, вопреки всякой логике отказывающийся смириться с тем фактом, что его дочь не может танцевать.
— Она может танцевать! — взорвался Деверо. — Может! Не хуже, чем ее мать! Ее нужно лишь немного приободрить, дать ей веру в себя…
— Папочка? — Стоя в центре сцены, Мэй смотрела на него широко распахнутыми, полными слез глазами. — Скажи им, что это неправда. Скажи мне.
Деверо внезапно понял, что признание едва не сорвалось с его губ. Собираясь с духом, он на мгновение закрыл глаза. Когда он снова открыл их, его взгляд был открыт и почти беззаботен.
— Ну конечно, это неправда. — Грегор Деверо уверенно, как и полагается отцу, улыбнулся Мэй. — Да, я забочусь о том, чтобы ты научилась танцевать, принцесса. Но это все. Ничего другого я никогда не делал. Я никому не причинил вреда.
Для Мэй этого было достаточно. Еще бы! Он же ее папочка.
— Вот. — Она повернулась ко мне. — Я ненавижу тебя, Флетчер.
Сердце у меня дрогнуло, но я взял себя в руки и продолжал наступать.
— Мэй имела мотив и возможности, но некоторые фрагменты головоломки никак не вставали на место, пока мой радар не нащупал вас, мистер Деверо.
— Ах, так у тебя еще и радар есть! — попытался пошутить Деверо, но никто не засмеялся.
— Прежде всего, этот странный след, оставленный в нашем саду тем, кто напал на меня. Прямо великанский след. Потом до меня дошло, что это отпечаток не только подошвы, но и наколенника. Такой след мог бы оставить взрослый, который притворялся, что он ребенок, стоя на коленях. А для этого понадобились наколенники для работы в саду. Я вижу на ваших брюках еле заметные полоски, Грегор. Вы что, и в ту ночь были в этих брюках?
— Чушь! — фыркнул мистер Деверо.
— Может быть. Однако мой отец применяет в нашем саду удобрения домашнего изготовления. У них совершенно уникальный состав. Уверен, в полицейской лаборатории смогут доказать, что почва на подошвах ваших ботинок содержит в себе удобрения из нашего сада.
От волнения Деверо обливался потом. Челка упала ему на глаза, и он откинул ее. Пригладил волосы.
— Все это ерунда, — сказал он, обращаясь к залу. — Совершенно ничего не значит. Мало ли что примерещится странноватому парнишке. Всем ведь давно известно, что малыш Минимун не в себе, верно? Ему всегда нравилось играть в расследования. Вот он и доигрался.
В чем-то он был прав. Люди считали меня странным. Они и сейчас не изменили своего мнения. Но от этого истина не перестала быть истиной.
— Давайте вернемся к пропавшему мини-диску Мерседес. Мы нашли тот же странный отпечаток под ее окном. И еще было ясно, что там в земле кто-то рылся. Как будто вор что-то потерял. Но что он мог потерять?
Сотни кресел заскрипели, когда зрители подались вперед, ловя каждое мое слово.
— Я забыл наиглавнейшее правило любого расследования: самое очевидное объяснение обычно и является верным. Единственная вещь, которую вы могли потерять, была та, ради которой вы туда и пришли, — мини-диск. Мерседес о нем всем уши прожужжала.
— Домыслы! — взревел мистер Деверо. — Домыслы, и ничего больше!
Однако что-то в его напряженном взгляде подсказывало мне, что я прав.
— Вы потеряли мини-диск, когда вылезали из окна. Я видел цветочную клумбу под окном Мерседес. Она вся разрыта. Вы ничего не нашли. Оставалось одно — вернуться домой и надеяться, что мини-диск не всплывет до конкурса.
Увы, концовка этой великой речи прозвучала не как раскат грома, а как жалкое дребезжание. Вся моя теория была шита белыми нитками и грозила лопнуть по швам в любой момент. Я понимал это, и все понимали. Требовался козырь, и мистер Деверо сам предоставил мне его. Целеустремленно прошагав по проходу, он вспрыгнул на сцену, испепелил меня взглядом и вырвал из моей руки микрофон. Шарки разбежались с его пути. Ирод, правда, споткнулся о ногу мистера Деверо, на мгновение замешкался и лишь потом бросился вслед за сестрой.
— Долго еще мы будем слушать этот бред? — спросил Деверо. — Все вы хорошо знаете меня. Фрэнк, Симус — мы же вместе играем в сквош. Есть ли хоть капля смысла в том, что тут говорилось? Непонятно, с какой стати вообще я должен оправдываться… Хватит, дорогая, пошли домой.
Я сделал знак Реду, и тот бросил мне свой микрофон.
— Еще одна вещь, мистер Деверо. Мини-диск.
Деверо слетел с катушек.
— Что — мини-диск? — вспылил он. — Собираешься, как фокусник, достать его из воздуха? Уймись, урод несчастный! Разве мало ты уже причинил боли? Подумай хотя бы о своих родителях.
— Эти ваши брюки, со странными полосками на вельвете… Черные, с множеством карманов. И с большими отворотами. Специальная экипировка для тайных делишек, правильно я понимаю?
— Это рабочие штаны! — Мистер Деверо закатил глаза. — С какой стати я вообще разговариваю с тобой? Неужели никто не может заставить этого парня заткнуться?
