охрану, та поедет по привычной дороге — вот какая она умная. Только когда очутилась от особняка на приличном расстоянии, Майя расхохоталась, вспомнив в подробностях утро:
— Лицемер долбаный. Думает, расстроюсь, что прогнал меня, ха-ха… Спасибо тебе большое, надоел со своей «чистой» любовью, козлина старая.
Она вынуждена была рассказать об инциденте Юге, договоренность у них была — ничего никогда не скрывать, он должен знать все, чтобы вовремя принять меры. И предупредил, что ситуация может показаться ерундовой, на самом деле крайне опасной, для жизни опасной. А Броня и смерть одно и то же. Юга обхватил голову руками и какое-то время молчал, через длинную пугающую паузу поднял голову, устремив на нее холодные и колючие глаза, обреченно произнес:
— Повезло тебе, что твой труп не вынесли охранники и не закопали где-нибудь в лесу, как это уже случалось. Видимо, он все же до конца не решил, воспользуется тобой или нет, но встреча с ним для тебя может стать последним вздохом.
По правде говоря, Майя не до конца верила, что Бронислав Максимович способен убить ее, юность не принимает опасность близко к сердцу, кажется, что смерть — это нечто не существующее или предназначенное для других.
— Я предупреждал, — тем временем продолжал Юга, — у меня идеальный бизнес, а не банальный притон с тупыми девками. Мои партнеры люди солидные, им не нужны инциденты, скандалы, они платят большие деньги, которых ты, в сущности, не стоишь. Вас таких до хрена, вы все дешевки. Знаешь, сколько таких крадут и продают в бордели, где пашут за похлебку? Это я поставил дело на престижный уровень, это работа моего ума, сбоев не должно быть, но ты, которую я чуть ли не грудью кормил… Короче, нам пора расстаться.
— Как так! — вскрикнула Майка, не ожидавшая конца «карьеры».
— Ты создала проблему, дорогуша, которая может стать моим концом. А я собираюсь дожить до глубокой старости. Значит, тебе нужно исчезнуть.
— В каком смысле? — испугалась она.
— Не в том, не в том, я не зверь. Ты свободна, надевай свои пошлые наряды и живи по правилам быдляка.
— Я не хочу… Я больше не буду… — захныкала Майя.
— Вот тут ты права, больше не будешь. Я собой и своим элитным клубом не стану рисковать. К тому же ты уже неинтересна моим клиентам, потому что становишься взрослой. Сколько тебе? Восемнадцать? О… У меня так долго не задерживаются, я не работаю с возрастными дамами, но ты была идеалом, редкостью.
— Пожалуйста, Юга, не прогоняй меня. На что я буду жить?
— В бордель идти не советую, опасно для здоровья и для жизни, из элитной девочки ты превратишься в дешевую шлюху. Не будет там и меня, а будут одни подонки. Займись полезным и честным трудом, наймись в бар официанткой, метлой по улицам маши или сядь на шею мужику с бабками, если найдешь такого… Выкрутишься, у тебя вон миллионы в кармане. Только не вздумай нести часы на продажу сама, тебя либо обдерут, либо просто отнимут, либо заявят в полицию, потому что таких дорогих вещей у простушки из деревни не может быть в собственности. Только через верного человека продавай, кому доверяешь, а лучше спрячь их подальше на самый крайний случай, у тебя он точно будет с твоей врожденной глупостью. Это мой совет напоследок. Иди, Майя, в большую жизнь без проводников, теперь ты… как все.
— Юга, я тебя люблю! Ты не можешь меня бросить…
— Спектаклей не надо, я не люблю театр. Иди, иди, иди…
— Но это правда!
— Не кричи, лучше запомни главное: мой клуб не должен стать достоянием гласности. Надеюсь, ты понимаешь, почему тебе надо об этом помнить?
Она не была глупой, Юга занимался воспитанием своих куколок, чтобы они даже случайно не ляпнули языком лишнего. Майка прекрасно знала: орган без костей нужно держать за зубами, элита не любит болтунов, она от них избавляется, это девочкам внушали Юга и его помощники, точнее, мягко запугивали. Еще неизвестно, что лучше — кнут или беседы по душам, некоторым и кнут не помешает. Но черт возьми, они же говорили правду.
* * *
Рассказ Инги подходил к концу:
— А я обрадовалась, когда Майку вытурили из… не знаю, как назвать… ну, пусть это будет клуб. Надеялась, она образумится, поначалу так и было, Майя занялась учебой в фармацевтическом колледже, стала тише воды ниже травы. А сколько мальчишек вокруг нее увивалось! Она никому не отдавала предпочтения — просто святая, место которой в монастыре. Но так было для всех, кто ее окружал. Позже она мне рассказала, как объегорила нескольких мужиков, переспала с ними, а потом поддельный паспорт показала, где ей всего четырнадцать, и угрожала тюрьмой. Представляете? Те откупились, а шантажистка приобрела однокомнатную квартиру в доме вторичного жилья, однако деятельность свою прекратила, потому что полиция стала охотиться на одиночек-шантажисток, поймали двух клофелинщиц, если я правильно назвала мошенниц.
— Правильно, — кивнул Феликс. — Девицы снимают в барах и ресторанах мужчин, те ведут их в гостиницу, дамы подмешивают в спиртное клофелин, а это адская смесь — много смертных случаев после приема. Клиент отключается, его грабит девица и улепетывает.
— Что-то в этом роде и случилось, — согласилась с ним Инга. — У Майки мозги рациональные, она живо просчитала, что и ее «бизнес» может привести на скамью подсудимых. С другой стороны, она лукавила, на самом деле не могла пользоваться шантажом, ну, повезло пару раз, а если попадется не трус, а жлоб, которому море по колено? Следовало изобрести что-то более безопасное. Учеба продолжалась, Майя устроилась официанткой в бар, потом в ресторан, там подцепила первого мужа…
— Первого? — переспросил Павел. — А сколько их было?
— Три. Первый умер, родственники мужа вытолкали ее из дома, второй тоже умер, ей снова пришлось вернуться в свою маленькую квартирку, потому что в завещании муж не упомянул ее, а в контракте она пропустила пункт — ни на что не претендовать в случае его смерти. Впрочем, она не огорчалась, свободное плавание ей больше нравилось.
— Любовники были? — полюбопытствовал Феликс.
— Естественно, но как источник дохода! Только они об этом не догадывались, — грустно усмехнулась Инга. — Она умела разыгрывать то, что хотел в ней видеть партнер — наивную девчушку, женщину-вамп, оторву. Расставалась с ними легко и без вражды. Ну, вот и все, пожалуй, что пока припомнилось.
Занимательная история, ничего не скажешь. Сложно удивить Павла и Феликса, при всем при том даже у старшего опера не находилось слов, а он по жизни категоричен и максималист. Тем временем Инга
