– В моем, – пояснил Колокольчиков, развернулся и уехал. Нина Ильинична шагнула на широкое крыльцо, миновала короткий коридор, робко приоткрыла дверь и, не переступая порога, тихо спросила:
– Можно?
– Входите, – разрешил Погодин, стоявший у окна.
Увидев Нину Ильиничну, щелкнул выключателем. Матовая лампочка рассыпала ровный свет. И хотя эта немолодая, напудренная женщина солгала при первой встрече, Погодин не испытывал к ней чувства неприязни. Легким движением руки поставил стул, вежливо пригласил:
– Прошу.
Нина Ильинична села, поставив на колени сумочку, серьезным взглядом обвела кабинет. Погодин сел за стол. Их глаза встретились, но не-надолго. Нина Ильинична не выдержала открытого взгляда сотрудника угрозыска, виновато склонила голову.
– Получается, Нина Ильинична, непорядочно, – мягко, но с упреком начал разговор Погодин. – Я был у вас на работе не ради спортивной прогулки. Мне хотелось сберечь ваше время. И коль скоро вы не пожелали говорить правду в простой беседе, мы вынуждены пригласить вас сюда и допросить официально.
Нина Ильинична медленно подняла большие, подведенные глаза, увидела озабоченное лицо Николая Ивановича. Он достал из ящика стола белый бланк протокола допроса.
– Итак, ваши фамилия, имя, отчество?
Нина Ильинична, покусывая пухлую губу, отвечала медленно и тихо, будто сообщала сверхсекретные сведения и боялась, чтобы никто не подслушал. Погодин торопливо заполнил первую страницу, предупредив об ответственности за дачу ложных показаний.
– О том, что вы предупреждены, распишитесь вот здесь. – Погодин поставил маленькую галочку. Допрашиваемая черкнула несколько жирных непонятных букв.
– Итак, правду говорить намерены? – спросил Погодин, коротко взглянув на Нину Ильиничну.
– Да. Я уже поняла… Лучше надо было сразу сказать… Тогда. В аптеке. – В голосе чувствовалась откровенность, раскаяние.
– Понимаете, Нина Ильинична, нам очень важно знать, кто получал в аптеке метилтестостерон? Важно потому, что за этим, как нам кажется, кроется одна истина.
– Ну, как вам сказать. Воробьев приходил…
– Мы знаем. Еще кто?
– Дымов Федот.
– Еще?
Нина Ильинична пожала плечами.
– Больше не помню. Честное слово. А этим выдавала таблетки я.
– Дымов местный житель?
– Живет здесь. Давно.
– Вы его хорошо знаете?
– Не особенно. Но за таблетками обращается только ко мне…
– Когда он получал метилтестостерон?
– Где-то в одно время с Воробьевым.
– Значит, так и запишем? – спросил он.
– Да. – спокойно ответила Нина Ильинична.
Подписав протокол, она тяжело поднялась со стула, сказала:
– Извините. Когда вы приходили в аптеку, я просто растерялась… Бывают в жизни такие минуты…
– Да, да, – понимающе отозвался Погодин.
– Еще раз извините. До свидания.
– Всего доброго.
За окном нарастала тьма. Издалека долетел вой мотора, затем ровный рокот. Потом яркий пучок света, описав полукруг, задержался под шиферным навесом. «Колокольчиков приехал», – догадался Погодин. Ему хотелось, чтобы Дима поскорее появился в кабинете и рассказал о проделанной вечером работе.
Колокольчиков управлял мотоциклом как спортсмен высокого класса – легко, свободно. Расставшись с Ниной Ильиничной, он пустил мотоцикл по прямой широкой улице. У большого белого здания, где размещался клуб, затормозил, подрулил к столбу, освещенному большой электрической лампочкой, оставил мотоцикл и направился к крыльцу, у которого толпились ребятишки.
– Ваш билетик?
– По блату можно? – улыбаясь, дружески спросил Колокольчиков.
Контролер подняла глаза:
– Ой, извините.
– Теперь здравствуйте!
– Здрасьте. Я совсем вас не узнала.
– Такую жердь и не узнали, – пошутил Колокольчиков, заложив руки за спину. И затем уже серьезно поинтересовался: – Как порядок?
– Нормальный.
– Хорошо.
– Правда ли, Дмитрий Осипович, что в карьере вещи нашли?
– Правда.
– А воров?
– Пока нет.
– А вас интересует белая собака?
– Белая? А что?
– В ночь кражи мой муж вернулся из города, шел со станции, у магазина видел белую собаку.
– Интересно. Во сколько?
– Около часу.
– Он не говорил, чья она?
– Может, и говорил. Я на кухне возилась, еду разогревала, могла не расслышать.
– Он дома или на работе?
– Дома.
– Спасибо.
Вскоре зеленый мотоцикл остановился у дома Пресновых. Дверь открыл лысоватый мужчина с приветливым круглым лицом.
– Да, да, – охотно подтвердил он, – видел такую собаку. Она еще немного прошла за мной, потом вернулась. Тихая, не злая.
– Чья она, не знаете?
– По-моему, похожа на собаку Дымовых.
– Они где живут?
– Недалеко от продовольственного магазина… Федота вы должны знать.
… Пока Колокольчиков, бодро настроенный, рассказывал о белой собаке, Погодин нетерпеливо ходил по кабинету.
– Выходит, не одна нитка тянется к Дымовым. Белая собака, таблетки. Любопытно.
– Таблетки?
– Да. Он тоже получал в аптеке метилтестостерон.
– Заведующая сказала?
– Да.
– Вот оно что!
– Ладно! – Погодин хлопнул ладонью по краю стола. – И все-таки мы очень мало сделали, чтобы приблизиться к цели. На сегодня хватит, Дима. Рассуждать можно до утра. Иди отдыхать.
– Согласен.
– Утром прямо сюда. Помозгуем на свежую голову.
Погодин встал, как всегда, ровно в шесть. Колокольчиков появился, когда лейтенант уже сидел за столом, вписывая дополнения в план. Заметив участкового, Погодин коротко кивнул, отчего прядь волос скользнула на лоб, прорезанный одной неглубокой складкой.
– Здравствуй, Дима! Как спалось?
– Спалось почему-то неважно. Вы занимались чем-то серьезным?
– Не столько, пожалуй, серьезным, сколько важным. Для нас, конечно.
– Да? – Колокольчиков подался вперед всем корпусом, под ним скрипнул стул. – Есть новое?
– Есть, Дима, есть! Появилась зацепка! – Погодин потер лоб. – Помнишь, среди дружинников была одна девчушка симпатичная. Она еще крикнула: «Что от нас требуется?»
– Ну, ну. Вербина.
– Она интересную вещь подсказала. Вчера видела на танцплощадке дочь школьной технички Машу. У той на шее новые бусы и часы на руке. Говорит, подарок от Сашки Дымова. Понимаешь, опять Дымов. Кстати, что за семья эти Дымовы?
– Плохо пока знаю. Живу-то здесь недавно, не приходилось ими заниматься. Но знаю, что Федот Дымов был судим.
Погодин остановился посредине кабинета:
– Ищи Машу, вези сюда, допрашивай. Если появится необходимость – изымай часы и бусы. Я пошел к Дымовым. Попутно проверю паспортный режим.
– Может, подкинуть на мотоцикле?
– Пешком дойду, невелика даль.
Они одновременно покинули кабинет. Колокольчиков на мотоцикле круто свернул за угол и скрылся. Погодин направился в изогнутую широкую улицу, забитую машинами, груженными кряжистым сосновым лесом, от которого тянуло свежим запахом живицы. За столовой Погодин свернул в переулок, замедлил шаг. Увидев на столбе цифру «15», шагнул к калитке. Петухи, распластав крылья, разбежались в разные стороны.
В ограде пожилой мужчина насаживал новую метлу на березовый черенок. Он прекратил свое занятие, увидев незнакомого человека, остановившегося сбоку и мягко сказавшего: «Здравствуйте».
– День добрый, – добродушно ответил он на приветствие инспектора и слабым взмахом руки воткнул острый носок топора в комлевый чурбан. – Слушаю вас!
– Я из милиции, – отрекомендовался лейтенант, показывая удостоверение. – Надо проверить домовую книгу и паспорта.
– Вы новый участковый?
– Нет. Из уголовного розыска. Погодин,
– Понимаю, – многозначительно произнес мужчина, качнув седеющей головой. – У нас полнейший порядок.
– Тем лучше. Но долг службы требует…
– Понимаю.
Погодин отказался пройти в комнату, занял место у стола на кухне. Хозяин принес домовую книгу, аккуратно обернутую плотной бумагой.
– Здесь же и паспорта, – пояснил он, осторожно опускаясь на стул.
– Кто в этом доме живет? – поинтересовался Погодин, открывая книгу.
– Шубины.
– Сколько вас?
– Я и супруга.
– Похоже, ушли на заслуженный отдых, Илья Ильич? – промолвил Погодин, перелистав домовую книгу.
– В прошлом году. Учить детей – дело нелегкое, нервишки начали пошаливать.
– Да-а-а, – посочувствовал Погодин, – труд учителя действительно тяжелый.
– И у вас, позвольте заметить, работа не из легких. Мне один раз довелось побывать в качестве понятого при обыске.
– Вы вспомнили, наверное, обыск у соседа, Дымова?
