лес, и я за ним. Долго за ним гонялся. Как ненормальный сделался. Ружье перезаряжу и снова стреляю. Выстрелю и слушаю, убил или нет. Слышу, шуршит, я снова туда стреляю. Дурак был! Мог не только собаку, но и кого-нибудь еще подстрелить. Да не соображал ничего. Как очумелый был. Последний раз выстрелил, и вроде как тишина. Ну все, думаю, прощай, мой последний пес. Повезло, хоть хоронить тебя мне не придется. Надоело уже с Петькой к вам в Трушино таскаться, чтобы павший молодняк хоронить. Все-таки я в могильщики своим собакам не нанимался, тяжело мне это все давалось. Привязываешься к ним. Вроде как и ничего не делают, только играют, едят да дрыхнут на солнышке, а придешь к ним, и так вдруг радостно делается. Уф! Поверишь ли! Рассказал тебе правду и сразу легче на душе стало.
Дядя Витя выслушал рассказ приятеля молча, лишь под конец произнес:
– Молодец, конечно, что рассказал. Только я уж и так это знал.
– Знал? – удивился Федор. – Откуда?
– А ты сам подумай! Таких здоровущих ног, как у тебя, ни у кого в округе нет. А натоптал ты там, будьте нате. Когда я Казбека своего раненым нашел, то сразу понял, что это щенок из твоего питомника. Только думал, что охотники в него стреляли. А ты его искал, чтобы добить.
– Почти так и было. И как же он выжил-то?
– Рана у него не тяжелая была. Пуля через бедро навылет прошла. Я перед этим болел, дома какой-то антибиотик недоеденный завалялся. Одну таблетку в порошок растолок, рану присыпал да повязку наложил. Зажило все отлично!
– Нет, я не про это. Отрава-то куда из собаки делась?
– А это уж я тебе не скажу. Наверное, когда Казбек от тебя со страху улепетывал, у него все резервные силы организма включились в работу. Они яд и нейтрализовали.
– Что же это такое получается? – развеселился Федор. – Я сам Казбека и спас?
– Если бы ты в него из ружья палить не начал, то он бы у тебя полежал-полежал, да и подох бы от бабкиной отравы, как все другие твои собаки. А тут ты его на ноги поднял, заставил бегать, со страху у него весь яд и растворился. Когда я его нашел, то его трясло со страху, но пены на морде уже не было. И ел, и пил он у меня всегда отлично. Единственное, чего я опасался, что ты щенка признаешь и назад потребуешь. Но ты к нам в Трушино с тех пор больше носа не совал. Я и успокоился. Казбек тоже потихоньку в силу вошел. Хороший пес вырос. Только выстрелов до сих пор боится и вообще от громких звуков писается.
– Отличного пса ты вырастил.
И двое взрослых мужиков вновь с увлажнившимися от умиления глазами уставились на своих резвящихся на травке клыкастых и лохматых чудовищ. Только истинные собачники могли бы понять чувства этих двоих. Гордость самой лучшей матери на свете за свое дитя не идет ни в какое сравнение с гордостью самого захудалого собачника, наблюдающего за своим питомцем.
Но все эти приятности в жизни жителей Трушина случились уже много позже. А пока что Саша вернулся в свой родной город, чтобы обнаружить своих родителей в состоянии назревающего вооруженного противостояния. У мамы в руках была скалка. Папа оборонялся от нее небольшой табуреткой. Пока что ни один из ударов не достиг своей цели. Но ситуация была близка к настоящей войне.
И Саша поспешил вмешаться.
– А что, разве никто из родителей не хочет поинтересоваться, где их сын провел столько времени?
Родители на минуточку прервали боевые действия и вопросительно уставились на сына.
– А действительно! – отреагировала мама. – Где же ты был?
– Разве не дома? – удивился отец.
– За елочкой ездил.
Саша чувствовал себя несколько уязвленным. Сегодня был уже вечер понедельника. Они со Степаном уехали еще в субботу. И родители за столько времени даже не удосужились проверить, как там их сын. И ладно бы сын, им и на Барона было решительно наплевать. Похоже, что разлад в семье оказался несколько круче, чем издалека представлялось Саше.
– Давайте наряжать елку! – предложил он. – Посмотрите, какую красавицу я раздобыл.
С разрешения Платона он нашел в его лесу пушистую красавицу, срубил и привез ее в город. Это было какое-то чудо, а не елочка. Высокая, ровная и пушистая. Иголки на ней были крепкие, каждая была покрыта густым бледно-синим налетом, делающим ее поистине волшебной.
– Такой елки у нас никогда в жизни не было.
Саша ожидал услышать восторженные возгласы, но даже простой похвалы ему не досталось. Родители потеряли к нему всякий интерес и вновь вернулись на свои боевые позиции.
А в дверь позвонили. Немного раздосадованный Саша пошел открывать дверь. Оказалось, что пришел Юра. Полицейский был в удрученном состоянии.
– Представляешь, – произнес он, хотя Саша его ни о чем не спрашивал. – Еще несколько елок из парка украли!
И тут его взгляд упал на елку, которую привез с собой Саша, и глаза его расширились от изумления.
– Так вот кто вор! – воскликнул Юра. – Не ожидал от тебя такого!
И быстро войдя в роль строгого полицейского, приказал:
– А ну-ка! Собирайтесь, гражданин! Пойдете со мной в отделение!
Саша пытался объяснить, что елку он привез с собой издалека, но Юра не хотел ничего слышать. Внезапно Саша умолк, ему в голову пришла очень интересная мысль. В этот момент на шум выглянули родители, они попытались вмешаться, но Юра и их приписал к своей добыче.
– Ага! – воскликнул он. – Да у вас тут целая банда! Крадете елки в нашем парке! Не ожидал от вас! Такие приличные люди, такая хорошая семья, на кого другого бы подумал, а на вас ни за что!
Саша молчал. Папа с мамой были в глубоком шоке.
Они оделись и молча вышли вместе с сыном и елкой. Лишь в отделе мама немножко пришла в себя и робко спросила:
– Сынок, как же так? Откуда елка?
– Вас хотел порадовать.
– Мы с отцом тебя совсем не тому учили.
И мама взглянула на мужа в поисках поддержки. Отец немедленно подтянулся и встал рядом с ней.
– Да, да, – подтвердил он и обнял маму за плечо. – Совсем не этому!
– Неужели ты мог пойти по скользкой дорожке?
– Не верю! – воскликнул отец. – Он же наш сын! Не воровать должен, а работать!
– Как ты!
– И ты!
И родители обменялись теплыми любящими взглядами. Наконец-то свершилось то, чего так долго и тщетно добивался
