новая служанка Розамунды, Клодия, вернулась с рынка очень оживленной.
— Какие новости в городе? — спросила ее Розамунда.
— Ах, госпожа, там только и разговоров, что о скорой свадьбе! Весь рынок гудит…
— Свадьбе? Чьей свадьбе?
— О свадьбе его милости экзарха. Все торговцы надеются заработать на ней. Дворцовые прислужники заказали столько провизии, что можно накормить весь город. А сколько редкостных вин, испанских и аквитанских! А сколько дорогих тканей!
— Вот как? — Розамунда едва сдержала гневный возглас.
Она закусила губу и спросила как можно спокойнее:
— И кто же эта счастливица?
— Знатная особа, прибывшая недавно из Византии. Говорят, она племянница самого императора!
— Вот как?! — повторила Розамунда, скрипнув зубами. — Пожалуй, я хочу пройтись по городу. Подай мне уличный плащ.
— Но врач не велел вашей милости утомляться… он говорил, что еще неделю вам не стоит выходить из дому…
— Мало ли что он говорил! Я утомилась уже от вида этих стен, мне необходимо выйти!
Через полчаса Розамунда со своей новой служанкой вышла из дома.
В садах неподалеку от дворца экзарха она как бы случайно повстречала Нарцисса. Советник наместника шел куда-то с озабоченным видом в сопровождении рослого слуги и прошел было мимо, но Розамунда окликнула его:
— Постойте, господин советник!
Нарцисс остановился. Он выглядел смущенным.
— Господин не приходил ко мне уже много дней. Вы забыли о бедной варварской королеве?
— Ах, простите меня, госпожа, я был очень занят. Государственная служба отнимает очень много времени.
— Вот как? Раньше вы среди этих дел всегда находили время проведать меня, сыграть со мной в шахматы, обсудить городские новости и прочие события…
— Вы правы. Но сейчас все стало сложнее…
— Настолько сложно, что вы не вспоминаете даже о своих прежних планах?
— Какие планы вы имеете в виду?
— Если вы помните, мы говорили, что господин экзарх достаточно давно вдовеет, срок траура давно завершился и ему пора подумать о новой супруге…
— Ах, вот вы о чем! Но я поговорил с его милостью, и он пока не готов к новой женитьбе.
— Да? А до меня дошли слухи, что он вполне готов. И во дворце уже идут приготовления к свадьбе. Для этой свадьбы уже заказывают вина и угощения…
— Ах да… — Нарцисс отвел глаза.
— Вы хотите сказать, что за своими государственными заботами забыли о таком незначительном событии? И забыли о том, сколь многим мне пришлось пожертвовать, чтобы устранить препятствия для нашей свадьбы?
Нарцисс приблизился к Розамунде вплотную и проговорил, понизив голос:
— Ветры политики переменчивы. Так же переменчивы, как ветры в наших краях. Планы сильных мира сего меняются очень быстро под влиянием этих перемен. Людям незначительным, вроде нас с вами, приходится только подчиняться. Если, конечно, мы не хотим попасть между молотом и наковальней.
— Но вы сами дали мне понять…
— Все меняется! И если вы не смиритесь с этими переменами, вам может не поздоровиться. К примеру, господин экзарх может задуматься о причинах скоропостижной смерти вашего спутника, знатного лангобарда. И может провести расследование…
— Причина его смерти известна. Его отравила служанка по приказу нового короля лангобардов…
— В деле всегда могут найтись новые улики. Кроме того, жизнь в Равенне в наши времена чрезвычайно опасна. С вами тоже может случиться какая-нибудь досадная неприятность. Мне будет чрезвычайно неприятно узнать о ней. А теперь позвольте откланяться, меня ждут неотложные дела! — и с этими словами Нарцисс удалился.
А Розамунда, проводив его гневным взглядом, поспешила домой.
Розамунда ходила по своему покою, как львица в клетке, — от стены к стене, от стены к стене… ее переполнял гнев.
Подлые византийцы обманули ее!
Она поверила Нарциссу, убила своего любовника, чтобы стать женой экзарха, чтобы занять достойное ее положение, но Лонгин предпочел другую! Надо же — племянница императора!
Розамунда сжала руки с такой силой, что из-под ногтей выступила кровь.
Нет, они просчитались! Она, Розамунда, не из тех, с кем можно так жестоко шутить! Она умеет мстить — и отомстит, причем не будет откладывать свою месть надолго!
Розамунда открыла неприметную дверцу и, нагнув голову, вошла в потайную комнатку, где хранила золото и драгоценности, похищенные у короля лангобардов.
Перебрав свои сокровища, она нашла массивный перстень с крупным рубином, на котором был искусно вырезан раскинувший крылья орел.
Этот перстень был непростой — с секретом.
Его подарила Розамунде мать, принцесса из могущественного восточного племени аваров.
— Надеюсь, этот подарок тебе не понадобится, — сказала мать, отдавая дочери перстень. — Однако судьба знатной женщины может повернуться по-разному. Может случиться так, что для тебя смерть будет наилучшим, а то и единственным выходом. Тогда ты наденешь этот перстень на палец.
Внутри перстня, под камнем, был спрятан острый шип, смазанный смертоносным ядом растения упас, произрастающего в бескрайних степях Азии. Этот яд приносит смерть мучительную и неминуемую, но наступает она не сразу, а примерно через час после укола.
Розамунда завернула перстень в платок тонкого шелка, вернулась в свой покой и позвала служанку.
— Отправляйся во дворец господина экзарха, — приказала она, — и передай от меня перстень невесте его милости, с пожеланиями счастья и благоденствия.
Клодия взяла платок с перстнем и собралась уже уйти, когда Розамунда окликнула ее:
— И не вздумай надевать этот перстень! Даже не разворачивай его! Он предназначен только для высокородных особ!
— Слушаю и повинуюсь! — ответила Клодия и поспешила во дворец экзарха.
По пути она вспомнила слова своей хозяйки.
Надо же, перстень предназначен только для высокородных особ! Должно быть, очень красивый…
Но если она только посмотрит на этот перстень — кто об этом узнает?
Клодия развернула платок.
Перстень и правда был красивый — с чудесным красным камнем, на котором вырезана большая птица. Правду говорят в городе, что у ее хозяйки, королевы варваров, спрятаны несметные сокровища!
А как он будет хорошо смотреться на ее руке!
Правда, хозяйка велела ни в коем случае не надевать этот перстень — но, опять же, кто об этом узнает? И от кого? Сама Клодия, разумеется, никому об этом не расскажет — даже господину Нарциссу, которому она каждый вечер подробно докладывает обо всем, что говорила и делала Розамунда.
Клодия огляделась по сторонам и торопливо надела перстень на безымянный палец. При этом ее что-то укололо.
Девушка поморщилась, но тут же забыла о боли — так красиво смотрелся перстень на ее руке!
Да, хорошо быть богатой и знатной! Бедные люди как будто и не живут…
Впрочем, она уже подходила ко дворцу господина Лонгина.
Охрана без проблем пустила во дворец хорошенькую служанку, а знакомая женщина, работавшая во дворце, сказала
