повернулся. – Боже мой, сэр, как вы можете? Сидите, будто лягушка на пеньке, и в ус не дуете! А я вот так не могу. Вы вообще представляете, что будет, если мы арестуем этого джентльмена? Судебный процесс над членом палаты лордов по обвинению в убийстве! Величайшая сенсация! Такого не случалось уже бог знает сколько лет. Так вот вопрос: я правильно поступил?
Г. М. потер нос:
– Ну, вы не сделали пока ничего плохого, верно? В том смысле, что он ведь не под арестом. И пока он не под арестом, ничего страшного не случилось. К тому же вам и не придется этого делать.
– Что именно?
– Производить арест. Перед тем как идти сюда, я позвонил Боко. Он обсуждал этот вопрос с министром иностранных дел и сказал, чтобы вы занимались своей работой, пока они там, наверху, не проработают все досконально. – Г. М. отвлекся, чтобы позвать официанта. – Ставлю пять против одного, что Мантлинг выйдет из тюрьмы не позже завтрашнего дня… Что там с черепаховым супом?
– Так вы думаете, сэр, что мисс Изабель Бриксгем лгала?
– Нет, не думаю, – неожиданно ответил Г. М.
Мастерс так резво отпрыгнул от камина, как будто обжег ноги.
– Но, чтоб мне провалиться, сэр, на этом ведь все и стоит! Если мы сможем доказать, что она не лжет, то… да, у меня самого есть сомнения, но… Она определенно ненавидит лорда Мантлинга. Но если она говорит правду, то имеющихся вещественных доказательств и косвенных улик достаточно, чтобы поставить в этом деле точку.
Официант принес херес. Г. М. произнес традиционное «динь-динь», подождал, пока остальные сделают по глотку, а официант уйдет, и продолжил:
– Боюсь, вы не замечаете самой интересной, если не сказать самой значимой, части сегодняшних показаний. Давайте рассмотрим ее беспристрастно. Предположим в качестве рабочей гипотезы, что старушка сочинила всю историю с Мантлингом и его ночными похождениями. Допустим, что она просто хотела отправить его в сумасшедший дом и для этого решила сфабриковать дело против него. Мастерс, если эта женщина лгала, то лгала очень странно. Смотрите. Утром она уже знала, что Гая убили молотком. Если она хотела возложить вину на Алана, зачем тянуть? Зачем говорить, что она видела его со шприцем, которым он так и не воспользовался? Почему бы не довести дело до конца и не сказать сразу, что она видела, как он убил другого ее племянника молотком? А так, если отбросить лишнее, все сводится к тому, что Мантлинг посреди ночи бродил по дому. Этого слишком мало, чтобы отправить человека на виселицу.
– Да будет вам, сэр, – отмахнулся Мастерс. – Ловкий трюк, разумеется…
– Чепуха, мой друг. Полная чепуха. Она обвинила его в убийстве, какой тут ловкий трюк? Если вы говорите, что мисс Бриксгем лгала и Алан невиновен, то из этого следует, что именно она и подложила все эти улики в ящик бюро. Нож со следами крови на лезвии, украденная записная книжка, пузырек с цианидом – разве это ловкий трюк? Если уж вы собираете такую гору улик, тогда почему бы не подготовить более доказательное обвинение в преступлении, за которое его могут повесить?
Инспектор недоверчиво уставился на него:
– Вы так говорите, будто все эти вещи из ящика не имеют ни малейшего…
– Да! Не имеют! Гроша ломаного не стоят! – решительно заявил Г. М. – Что вы нашли? Нож, испачканный собачьей кровью, так? Если очень постараться и доказать, что собаку зарезал он, что это даст? В лучшем случае его посадят на пару месяцев за жестокое обращение с животными, хотя я сильно в этом сомневаюсь. Что еще? Пузырек с цианидом, который вообще ничего не доказывает…
– Записная книжка. Не забывайте про нее.
– Наша старая подружка, – кротко заметил Г. М. – Ваш фантомный ужас и bête noire [27] в недавнем прошлом, а теперь верный союзник. И что? Вы готовы обвинить Мантлинга в убийстве Бендера? Если да, то вам придется показать, как сработал этот трюк, – в противном случае присяжным и предъявить нечего. На это вы не пойдете. Алиби Мантлинга ничуть не поколеблено; построить дело, опираясь на некоторые сомнения, пусть даже обоснованные, невозможно. Записная книжка с буквами «Р. Б.»! И что? А он под присягой заявит, что они означают Роберт Браунинг, или «Rule, Britannia!» [28], или что-то еще, что в голову взбредет. Кто докажет, что записная книжка принадлежала Бендеру, если единственный, кто видел ее у него, – сам Мантлинг? Улик у вас полным-полно, да. Но каждая влечет обоснованные сомнения в виновности Мантлинга!
Мастерс коротко выругался.
– В таком случае, сэр, если вы думали, что я ошибся, задержав Мантлинга, почему вы меня не остановили? Почему не…
– Потому что вреда от этого нет, а польза есть. Потому что уже завтра вашу голову могут увенчать лаврами, а не тумаками. Потому что… – тут Г. М. сверился со своими массивными золотыми часами, – сейчас почти восемь, и не исключено, что к полуночи вы посадите за решетку настоящего убийцу.
Терлейн и Мастерс растерянно переглянулись. Круглое, как луна, лицо Г. М. светилось безудержным весельем.
– Да-да! – подтвердил он, берясь за ложку ввиду приближающегося с супом официанта. – Так оно и задумано. Я распорядился – от вашего имени, – чтобы сегодня вечером в доме собрали всю компанию. Попробую провести небольшой эксперимент. Вы, Мастерс, позаботьтесь взять с собой пару ваших людей. Желательно с оружием. Потому что убийца может не совладать с нервами. Он – я говорю это с восхищением – устроил одно из самых замечательных представлений. Оригинально и изобретательно! Но не отвлекайтесь, не портите себе удовольствие. Приятного аппетита, ребята. Соли?
Дождь продолжал моросить, а ветер стал еще более холодным. Несмотря на попытки Г. М. оживить разговор своим чрезмерно бодрым настроением, Мастерс и Терлейн предпочитали отмалчиваться. Крыша в машине Мастерса протекала, что тоже не давало повода для веселья. В начале десятого они свернули на Чарльз-стрит – забрать сэра Джорджа, который, едва забравшись на заднее сиденье, достал из кармана телеграмму и протянул ее Г. М.
– От нашего эксперта в Дорсете, – отдуваясь, воскликнул он. – Получил десять минут назад. Вот только понял не все. Например, что такое, черт возьми, «Красный Дракон»?
– Красный дракон? – повторил Мастерс. Машина свернула к Беркли-сквер, и инспектор попытался заглянуть через плечо Г. М., читавшего телеграмму в свете приборной панели. – Какой еще красный дракон? При чем тут красный дракон?
– Хо-хо-хо! Нет, Мастерс, нет. Не суйте сюда свой нос. Дайте старику устроить представление по-своему, а то кот, чего доброго, выскочит из мешка, если вы узнаете то, что вас не касается. – Он ревниво сложил телеграмму. – Собственно, нам это не очень-то и нужно. Здесь всего лишь подтверждается то, что я сам уже выяснил. И я упоминал…
