больше, чем он, получивший подарок. Они едут кататься на лыжах, она прекрасно владеет этим видом спорта, а он, как каракатица, как краб, ползающий всеми лапками по снежному полю, Ния смеется и помогает ему встать на ноги. И еще: он болеет, жена рядом, подает ему чай с лимоном и специями, меряет температуру…
– У нее было сердце, – возразил он грустно, – это у меня его нет. А откуда ты знаешь, что Нию спасли?
– Догадался! – гаркнул Гримм. – Отвезу тебя домой, смотреть противно на твою небритую и опухшую рожу.
Он развернул внедорожник и направился в район Викентия, решил пока не говорить идиоту, как именно догадался, впрочем, вряд ли будет с ним делиться своими выводами и намерениями. В этом состоянии Вик не нужен, если не сказать опасен. Не заезжая во двор, высадив его на обочине, Гримм бросил на прощание:
– Либо возьмешь себя в руки, либо… Убирайся.
И газанул прочь. Викентий смотрел вслед, пока внедорожник не скрылся, потом поплелся домой, как побитая, никому не нужная собака. Однако Гримм что-то не договорил, как раз его недоговоренность страшнее брошенных оскорблений.
* * *
Второй особняк населяла семья из пяти человек, трое взрослых и двое маленьких детей, они рассказали почти дословно то, что и супруги их первой усадьбы. В третьей встретили их не очень дружелюбно, там проживал не слишком любезный господин, которого оторвали от дела, он что-то там пишет, а тут – здрасьте, отвлекают. Однако поговорить согласился прямо во дворе на скамейке, в доме невестка с детьми отдыхает, им типа помешает шум. Мошенников боятся все люди, а потому невоспитанный и высокомерный господин включился в диалог, однако результат был один к одному, что и в первых двух случаях.
В следующий особняк, четвертый по счету, их пустили охотно, хозяин оказался инвалидом и ловко управлял коляской, именно он открыл дверь. И его жена гостеприимно встретила пару из охранного агентства, на удивление, супруги позитивные и симпатичные, обоим лет по тридцать пять, имеют двоих детей и кучу племянников-дошколят, которые носились тут же. Хозяева предложили выпить чаю с домашними булками, Накано и Леха не отказались, так как за чаем контакты налаживаются мгновенно.
– В результате мы ничего нового не узнали… – подводила итог Накано, но у Миланы не хватило терпения, она вставила:
– Снова у нас промах, жаль.
– Вы не дослушали, имейте терпение, – сказала Накано.
– Неужели что-то выяснили?
Мда, терпение у Миланы отсутствует. Вся компания собралась вечером в ее салоне, где ж еще им так комфортно будет? Позволили себе чуть-чуть больше, чем чай. Милана купила красного вина и закусок к нему.
– Нового ничего не было до того момента, – ответила Накано конкретно ей, – пока эта симпатичная пара не рассказала про один из вопросов приятеля Вика, но более интересен для нас ответ. Так вот, он задавал всем один и тот же вопрос, называл одну причину, почему интересуется. Привожу дословно: «А кто рядом с вами живет? Мне все участки нужно объехать, желательно заранее знать, что за люди, а то ведь всякое случается».
– И? – подала голос Милана, когда девушка сделала паузу, чтобы выпить воды.
– Ребята ответили, что справа заносчивый тип, но мы там были, слева от них дача именитого хирурга, слева особняк принадлежит заму металлургического завода, последний – судье.
Информации достаточно, чтобы немного ее осмыслить, для этого понадобилась минута, после, расчесывая пятерней свои черные кудри, Рудаков решил порассуждать вслух:
– Четыре домовладения приятель Викентия объехал, выдавая себя за газовщика, а сам нигде не работает. Задавал один и тот же вопрос в конце, осталось три усадьбы, а он почему-то больше не поехал. Значит, выяснил то, что ему нужно.
– А хотел знать, кто занимает домики, – подхватил Леха.
Однако все молчали, потому что стопроцентного ответа ни у кого не было, и снова Рудаков первым заговорил:
– Металлург… На работу хотят устроиться? Сомневаюсь. Судья? Фамилии, как я понял, приятель не спрашивал, да?
– Не спрашивал, – ответил Леха. – Накано несколько раз говорила: «Вспомните, может, его еще что-то интересовало? Нам очень нужны подробности для оповещения граждан». Это как мантра была во всех усадьбах.
– Может быть, и судья, но… не знаю, – продолжил рассуждать вслух Рудаков. – Судей в городе много, если искал определенного судью, почему не интересовался фамилией?
– Верно, – поддержала его Накано. – Значит, не судья?
– Думаю, с судьями он не сталкивался, что подтверждает отсутствие фотокарточек фас и профиль этого парня в базе данных преступников. Теперь его физию поищут в других источниках, как и Викентия. Просто ради интереса захотелось выяснить, чем оба прославились до сегодняшнего дня.
– Кент был спортсменом-неудачником, – сообщила Милана. – Вряд ли он стоял на пьедестале в окружении фоторепортеров.
– Все равно в интернете его фотки есть, с тех же соревнований, – возразил Рудаков. – А кто второй? Что их связывает? Почему интересовался этот парень живущими у пруда? Ведь он выяснял, кто там живет. Почему вдруг перестал ездить туда? Что остановило его? Вот бы послушать, о чем они базарят.
– Я пробовал, – безнадежно махнул рукой Алик. – Они разговаривают либо во внедорожнике, а наша аппаратура не идеальна, либо говорят в таком месте, куда незамеченным не подобраться. Я делал все что мог.
– Вот именно, – проговорил задумчиво Рудаков. – Черт, ему ведь что-то нужно было. Если мы поймем, что остановило его, то, возможно, нам откроется связь с Нией.
– Ребята, а вдруг этот парень детектив, которого нанял Кент? – подала идею Милана. – Он же искал…
– В таком случае, зачем такие жесткие предосторожности? – заметила Накано. – Да, иногда частный детектив работает тайно, за мужем или женой следит, за партнерами или врагами. Викентий нанимал детектива добыть доказательства вины Миланы, но такая скрытность… какая-то безумная мания преследования.
– На безумцев они точно не похожи, – подметил Алик. – Вик раскисший, впечатление, что у него запой или жуткий депресняк.
– А по мне, то и другое вместе, – дополнил Леха.
– Все, закругляемся, – поднялся на ноги Рудаков. – Сейчас разбегаемся и думаем, какой объект из трех привлек приятеля Вика. А какой-то привлек, поэтому он перестал ездить на пруд, но не факт, что снова не появится там.
Накано помогла убрать со стола следы кутежа, и разбежались. Засиделись, на улице стояла плотная ночь, слегка расцвеченная электрическими огнями, в данном уголке города их не столь уж много. Милана поставила на сигнализацию салон, как вдруг вернулся Рудаков и развел руками:
– Миледи, я тебя жду-жду, а ты не идешь.
– Мы разве договаривались?
– Нет. Ладно, я приглашаю тебя к себе, посидим, подумаем вместе. У тебя же Армагеддон, а у меня райский покой.
