Ния жива? – спросил напрямик.
– Утверждать не могу, но допускаю! – подхватила Накано. – Мы так подумали с Лехой… Ей мог помочь врач, живущий рядом, тем более хирург. Вытащить пулю, зашить рану… он же все это умеет. Думаю, врач и забрал ее из загородного дома, забрал живой. Сам посуди, если бы Нию убили, кому могла прийти в голову дурацкая идея унести труп?
– Например, преступнику, – нашел аргумент Иван.
– А смысл? Я лично не вижу смысла. Это все же не город, усадьба стоит отдельно, народ мимо проезжает редко. Зачем же тащить труп?
– Вот и кофеек, Рита…
– Спасибо, ты такой… такой милый, Леша.
Чмок. Милана начала трястись от смеха, закрыв свой рот обеими руками, Рудаков покосился на нее, грозно сведя брови. Тогда она сделала знаки ладонями, мол, успокойся, и приложила палец к своим губам. Он усмехнулся и решил положить конец ночному трепу:
– Накано, спокойной ночи?
– Нет! – взревела она. У опьяневших реакции всегда крупные, объемные, даже Милана вздрогнула. – Мне надо рассказать тебе срочно.
– Тогда давай, я жду, – отозвался он.
– В мою версию… я имею в виду доктора… вписывается приятель Вика, который вдруг, дойдя до усадьбы врача, оставил поиски. Он нашел то, что искал, ты понял? Нашел.
– Слушай, Накано, а ты…
– Только не перебивай теперь, я без тебя собьюсь. В эту версию вписывается и дверь в загородном доме, которую нужно было выпилить…
– Не выпилить, а демон… демонтаж сделать, – поправил Леха.
– А потом, – продолжила Накано, – потом заново вставить вместе с этой штукой…
– Коробкой, – подсказал, видимо, более трезвый Леха.
– Потому что по-другому замок не поменять, – все же неплохо вела мысль она. – Эта дверь сплошной идиотизм, но, говорят, надежная, по-моему, это чушь и выманивание из дураков лишние деньги.
– Радость наша, а без отступлений можно? – подгонял ее Рудаков.
– Угу. А также вписывается в мою версию ограбление квартиры Нии, причем ограблением данное действие с трудом можно назвать.
– Почему? – спросил он, подмигнув Милане.
– Ты не помнишь? Хм! Ведь замки на двери не взламывали, их ключами… – Накано прищелкнула пару раз языком, озвучивая поворот ключа. – А сейф открыли, набрав комбинацию цифр, которую дала… только сама Ния. И загородный дом замуровала тоже Ния, это ее собственность. Значит, она жива! Это же элементарно. Мы не можем точно сказать, когда заменили дверь в загородном доме, но когда сейф опустошили, знаем… Ты помнишь?
– Через полтора месяца после исчезновения Нии.
– А теперь подумай, какой это поворот в данной истории, м?.. Посмотри, как все события легли в логику!.. Почему молчишь?.. Я не убедила?.. Эй, цыганский барон, чего завис?
А Рудаков действительно серьезно задумался, в ее словах, произнесенных вялым языком, логика есть, хотя нет улик и маловато оснований, но логика иногда заменяет улики. Он ответил Накано только через паузу:
– Ты советовала мне думать, я это и делаю. Но ты же и мешаешь.
– Извини. Молчу. Думай, только быстро, а то спать хочется.
Рудаков покосился на Милану, на нее тоже подействовала версия, которая еще не выговорена до конца, но перспектива уже обозначена. Сидела она замерев и глядя в одну точку, кутаясь в старый плед, словно ей стало холодно. Вообще-то форточка открыта, а на дворе, между прочим, осень, ночи холодные.
Милана поймала на себе его взгляд, и он понял: она боится произнести даже одно слово, чтобы не развеять внезапно вспыхнувшую надежду. Мда, он отвлекся от основной линии. Как всякий гениальный опер, не умирающий от скромности, Рудаков умел одновременно думать в двух направлениях. Наклонившись к смартфону, лежащему на столе, признал заслуги Накано:
– Слушай меня, Рита. Лично я пока не вижу более убедительной версии, действительно, все в логику вписывается. Получается, Вик вместе с приятелем идут тем же путем, что и мы?
– Совершенно верно, но с одной ма-аленькой разницей.
– Ну-ну, что за разница?
– Они шифруются, как резиденты иностранной разведки. Вот скажи, с чего бы это, а? Какие-такие секреты, а? И второе. У Кента была задача найти улики на Милану, почему он решил на нее навесить… а? Из-за двери, да? А вот и нет! Я докажу, что это не так. Короче, у нас другая цель, чем у Кента и его дружбана, правда, Лешка?
– Точно, – подтвердил тот. – У нас все благородно.
– И третье: что сказал Харисов? Мне этот дядечка понравился, страшный – жуть, умный – жесть, даже меня раскусил. А он сказал мне на прощание: «Ищи выгодо…» А кто у нас выгодо…
– Викентий, – назвал имя, не задумываясь, Рудаков. – Отсюда простейший вывод: эти два типа догадались, что Ния жива. В таком случае…
Рудаков резко оборвал свою речь, он снова анализировал, только теперь Викентия и его приятеля. Приятели… Рудакову не сиделось на месте, появилась потребность встряхнуться, например походить, однако кухня слишком мала, здесь не разогнаться. Он подошел к окну, оперся руками о подоконник и сразу вернулся к столу. Теперь опираясь ладонями о столешницу, заговорил:
– Накано, ты видела фотки, что я прислал?
– Конечно! – воскликнула она. – Они, Вик и этот… давнишние дружбаны. Ваня, если все наши… как бы это назвать? Прямых улик у нас нету, только наши догадки есть, так?
– Допустим, – обтекаемо ответил он.
– Так вот, Ваня, если наши догадки сложить, – дальше она перешла на шепот, – то оба просто просятся в подозреваемые, но! – И снова громко заговорила: – Я молчу. Даже не рискую сказать, в чем подозреваю этих двух козлов, у меня же нет такой практики, такого опыта, таких знаний, как у тебя…
– Не юродствуй. Если сложить все подозрения, то выходит, моя дорогая мудрейшая из всех мудрых, они ищут Нию, чтобы убить ее.
– Скорей всего! – воскликнула та, а Милана очередной раз вздрогнула от ее резкого возгласа. – Но им теперь нужно убрать еще одного человека – врача, который спас Нию. Он ведь знает, что произошло. Еще знает… я про доктора… наверняка знает, где находится Ния, понимаешь? К тому же мы понятия не имеем, кто вскрывал сейф, не думаю, что парень в маске и есть лечащий врач, а дача принадлежит старому хирургу. У меня все. Назначаю сделку… то есть стрелку на завтра. Будь другом, сообщи Милане. Спокойной ночи, цыганский барон. Лешик, ты спишь? А ну, открой глаза!
– Пока, Ваня, а то скоро рассвет, нам еще много… – не договорил Леха, отключившись от связи.
Какое-то время оба просидели в тишине, от услышанного у Миланы остался тяжелый осадок, хотя впору радоваться. Рудаков понимал, какие чувства кипят в ней, не такая уж она холодная без чувств и эмоций, просто надела на лицо
