какое количество его одноклассниц красит волосы, и тем, сколько из них врет, что этого не делает.
Вот и у этой женщины он заметил темную полосу отросших корней на челке.
– Скажите, вы видели эту девушку?
Бабкин показал фотографию Майи Куприяновой. Илюшин еще на встрече с Ясинским попросил у того снимки всех членов союза.
– Я ее помню, – кивнула женщина. – Она приезжала… Дайте-ка сообразить… Двенадцатого, да. В субботу.
– Во сколько?
– Я обрезала цветы, значит, около полудня. К этому времени я обычно заканчиваю уборку в подъезде. Иногда просят взять еще соседний, но на той неделе не пришлось.
Бабкин прикинул мысленно: двенадцать часов – значит, после беседы с ними Куприянова рванула сюда.
– Вы ее видели здесь раньше?
– Я только полгода работаю, – с извиняющейся интонацией сказала женщина. – За полгода вроде бы не было. Я эту девушку почему запомнила: она упала. Очень торопилась, выбежала – и споткнулась. Коленку ободрала. Я ей предложила перекись, она руками замахала: некогда, некогда. Фьюить – и исчезла.
– Сколько времени она здесь провела?
– Да минут пятнадцать-двадцать, не больше.
Бабкин поблагодарил ее и вернулся к Макару.
– Куприянова здесь побывала, – негромко сказал он. – Сразу после того, как мы уехали. Пока мы торчали в пробках, доехала на метро за полчаса. Проинструктировала Голубцову и смылась незадолго до нашего визита. Подготовила подругу к расспросам.
– О чем нам это говорит? – риторически вопросил Макар и сам ответил: – Либо нам солгали все, либо только Куприянова, и ей было очень важно перетащить остальных на свою сторону. Убедить их немножко подправить факты в ее пользу.
Бабкин почесал в затылке.
– Есть еще кое-что… – Он попытался сформулировать. – Она умнее, чем кажется. Любая женщина на ее месте позвонила бы приятелям и обсудила с ними все, не выходя из дома. А она не доверилась телефону. Примчалась лично. Это было бы почти непроверяемо, если бы не консьержка. Куприянова молодец, – неохотно признал он.
Макар взъерошил волосы:
– А тебе говорил: никогда не доверяй людям, которые выглядят намного младше паспортного возраста!
– Ты такого не говорил.
– Нет? Ну, значит, подумал…
– Чем можно ее прижать, как считаешь?
– Куприянову я бы вообще пока не трогал. Рано. – Макар сцепил пальцы на затылке и откинулся на спинку скамьи. – Я пытаюсь охватить всю картину произошедшего целиком, но она расползается на фрагменты. Мы не понимаем, что происходит в этой среде. Может быть, перед нами банальный передел собственности? – Он наклонился и бросил убежавший мячик малышу. – Бурмистров считался влиятельной фигурой в союзе. Сначала похитили его картины, затем выкинули из союза его самого с помощью небольшой многоходовки, разыгранной Юханцевой. Ясинский был убит. Похоже, его смерть не была запланированной. Выглядит это, словно Адама хотели хорошенько напугать, но что-то пошло не так. Кто остался? Ульяшин, его правая рука. Человек, который привел Ясинского, поспособствовал в создании союза и мог заменить его на этом месте. Почти так и произошло: его выбрали временным главой. И где теперь Ульяшин? Лежит на больничной койке. Выкинут из игры с помощью все той же многоходовки от Юханцевой. Подведем итог: минус три игрока и зачищенное поле. Меня смущает в этой картине только одна деталь…
– Какая?
– Как ни крути, Имперский союз – не настолько денежное предприятие, чтобы устраивать за него подобные бои.
– Сорок тысяч долларов тебе не деньги? – язвительно спросил Бабкин.
– Это не регулярный доход, а разовая акция. Сегодня продал картины и обманул художника, а завтра – не получилось. Для Ясинского союз – только одна из сфер его деятельности. Приятно журчащий денежный ручеек, вливающийся в пенсию.
– Тогда отчего не допустить, что грохнули его из-за других ручьев и полноводных рек?
– Можно допустить, да, – согласился Макар.
– И ювелир в твою схему не вписывается.
– Но если предположить, что я прав, кто больше всех приобрел в нынешней ситуации?
– Борис Касатый, – сказал Сергей, подумав.
– Похоже на то. Возглавил союз, ни в чем себя не запятнал.
– Пока не возглавил!
– Ну, это дело времени. Раз Ульяшин в больнице, нужна замена. И Касатый – один из тех, кто врал о вечеринке у Ломовцева. Эх, как же не вовремя свалился Ульяшин! Я его почти дожал…
– Надо колоть кого-то из оставшихся четверых, – твердо сказал Сергей.
– Кого именно? Если за этим стоит Касатый, он будет молчать. Взглянуть бы на бухгалтерию союза, – задумчиво протянул Макар. – Но документация изъята следователем, и вряд ли нас к ней подпустят.
– Вряд ли там отражено реальное положение вещей, – поправил Бабкин.
«Многоходовка, разыгранная Юханцевой…» Сергей понял, что царапало его все это время.
– Слушай, а откуда Юханцевой было знать о том, что любовница Ульяшина позирует Бурмистрову? Неужели она общается и с той длинноногой красоткой? Как там ее – Мария?
Илюшин расцепил пальцы и резко сел. Глаза его заблестели.
– Слежка! Серега, вот что это было! Готов спорить на что угодно: Юханцева наняла частного детектива, чтобы следить за Бурмистровым. Она очень быстро выяснила, что они с Ульяшиным делят одну женщину, и отозвала своего сыщика. Ей этого было более чем достаточно. Разыграв эту карту через Анаит, свалила Бурмистрова – и успокоилась!
Бабкин выразился о Юханцевой довольно грубо.
Илюшин пожал плечами:
– Я ее в чем-то понимаю. Не хватает женщине интриг на работе! А где интриговать, где, скажи? Душа просит могущества и славы!
– В компьютерные игры пускай играет, – отрезал Сергей.
– Нет, это не то…
– Между делом подставила наивную девчонку. Не могла Юханцева не знать, что Бурмистров уволит помощницу! Анаит еще повезло, легко отделалась…
– Наивной девчонке не помешало бы поумнеть, – без всякого сочувствия сказал Макар. – И, если зарплату она получает от Бурмистрова, а не от Юханцевой, слушаться его распоряжений, а не ее. Чей хлеб ешь, того и песни поешь, как говорят немцы.
– Циник.
– По счастью, безголосый.
Сергей заметил, что на них начали коситься.
– Торчим тут с тобой, как два педофила на привале, – буркнул он. – Пойдем пройдемся.
– А меня здесь все устраивает. – Илюшин подставил лицо солнцу и сощурился, точно кот. – Значит, Голубцова, Касатый, Ломовцев…
– Голубцова в этой компании единственная, кто ничего не выигрывает ни при каком развитии событий, – сказал Сергей. – Сидит себе, малюет птичек. Противная она тетка, но и только.
Илюшин повернул к нему голову и зажмурил один глаз.
– Сережа, запомни раз и навсегда: количество глупости рано или поздно переходит в качество сволочизма.
– Надавим на нее – она выложит про Куприянову, – стоял на своем Бабкин.
– Вести переговоры с дураками – худшая из бед. Дураки аргументов не принимают, логики не видят, на убеждения не поддаются. И главное, выгоды своей не понимают. Потому что им нечем понимать. У них картина мира оторвана от реальности. А людям со стороны этой картины мира даже не вообразить, вот в чем сложность. Нет, мы сэкономим время и силы и сразу отправимся к Ломовцеву.
– К этому лживому прохиндею? Серьезно?
– Поехали, у меня родилась идея! Только по дороге давай заскочим в канцелярский отдел.
* * *
Макар сказал:
