— Здесь есть и фамилия Хиббард. Возможно, и фамилии двух остальных умерших.
— Банк достаточно опытен, и вначале проанализируйте сведения, чтобы не нарушать покой их душ. Свяжись с Саулом Пензером и попроси его, чтобы он появился у нас в понедельник в восемь тридцать вечера. Точно так же, как Даркин. Проверь, будут ли свободны во вторник утром Гор и Кэтер и еще двое на твой выбор.
Я усмехнулся:
— И еще шестьдесят первый полк пехоты?
— Это будет наш резерв. Как только отправишь телеграммы, позвони мисс Хиббард. Звони до тех пор, пока не застанешь ее дома. Пусти в ход все свое обаяние. Договорись с ней, что ты зайдешь к ней сегодня вечером. Если тебе удастся с ней встретиться, ты ей объяснишь, что мне очень жаль, что я отказался от ее поручения. И что я разрешил тебе предложить ей свою помощь, если, конечно, она будет согласна ее принять. Это сэкономит нам время. К тому же ты сможешь выяснить у нее ряд фактов, а может быть, даже сунуть нос в бумаги мистера Хиббарда. Меня интересует прежде всего, нет ли каких-либо признаков того, что он не собирался возвращаться в ближайшее время. Мы вынуждены считаться с законом, в частности, например, в том, что человека нельзя считать умершим лишь потому, что его не видно там, где он обычно бывает.
— Да, сэр. Можно мне действовать с ней своими методами?
— Любыми, если они окажутся подходящими.
— Раз уж я к ней пойду, я мог бы взять список с собой.
— Нет, пошли его по почте.
Вульф начал выбираться из своего кресла, а я следил за ним, тут всегда есть на что посмотреть. Прежде чем он направился к двери, я спросил:
— Возможно, я бы сам обо всем догадался, но одна вещь до меня не доходит. Какой смысл был расспрашивать ее об этом страховании жизни?
— Это? Не более чем предположение, что мы имеем дело с такой степенью коварства и ненависти, какая еще не встречалась в нашей практике. Было вполне вероятно, что ненависть Чейпина перешла с дяди на племянницу, разумеется, в разбавленном виде. Допустим, что он каким-то образом узнал о крупной сумме денег, которую можно получить по страховке, и спланировал убийство Хиббарда таким образом, чтобы тело его не было найдено, вследствие чего ей бы не выплатили страховую премию.
— Когда-нибудь да выплатили бы.
— Даже если так. Хотя отсрочка счастья врага дает не столь большое удовлетворение, тем не менее даже ради этого стоит прибегнуть к коварству. Но это только одна вероятность. Есть еще и другие: допустим, что страховка была заключена в пользу одинокого Чейпина. Мисс Хиббард была уверена, что если он убьет ее дядю, то сможет избежать разоблачения и к тому же получит солидный куш. Эта мысль была для нее невыносима. И тогда она сама убивает дядю — он ведь все равно бы умер, — а тело прячет так, чтобы его нельзя было обнаружить. Можешь все это проанализировать с ней вечером.
Я возразил:
— Думаете, нет? Я ей раздобуду алиби.
В субботу вечером и в воскресенье у меня было страшно много работы. Я побывал у Эвелин Хиббард и провел с ней целых три часа. Я застал врасплох Саула, Фреда и других ребят, мобилизовал их и истратил много времени и нервов, пока наконец поздно вечером в воскресенье не поймал по телефону Хиггема, того самого парня из банка, когда он вернулся после уик-энда на Лонг-Айленде. К тому же нам звонили члены Лиги, получившие телеграммы. Позвонило человек пять или шесть, и каждый вел себя по-разному: одни были испуганы, другие — раздосадованы, а некоторые звонили просто из любопытства. Я изготовил несколько копий списка, и на одной из них делал свои пометки, отмечая тех, кто звонил. Оригинал Хиббарда имел вверху дату, был отпечатан на машинке, а некоторые адреса были затем исправлены от руки. Так что данные в нем явно не устарели. У четырех фамилий адресов не было, к тому же я, естественно, не знал, кто из них уже умер. Если опустить адреса и добавить место работы или род занятий в том виде, как мы это получили в понедельник из банка, список выглядел следующим образом:
ЭНДРЬЮ ХИББАРД, психолог
ФЕРДИНАНД БАУЕН, биржевой маклер
ЛОРИНГ А. БЕРТОН, врач
ЮДЖИН ДРЕЙЕР, торговец предметами искусства
АЛЕКСАНДР ДРАММОНД, владелец цветочного магазина
ДЖОРДЖ Р. ПРЭТТ, политический деятель
НИКОЛАС КЕЙБОТ, адвокат
ОГАСТЕС ФАРРЕЛ, архитектор
У. Р. ГАРРИСОН, судья
ФИЛМОР КОЛЛАРД, владелец текстильной фабрики
ЭДВИН РОБЕРТ БАЙРОН, главный редактор журнала
Л. М. ИРВИНГ, социальный работник
ЛЬЮИС ПАЛМЕР, Федеральное управление общественных работ
ДЖУЛИУС ЭДЛЕР, адвокат
ТЕОДОР ГЕЙНС, банкир
ПИТНИ СКОТТ, таксист
МАЙО ЭЙЕРС, газетчик
АРЧЕР KOMMEPC, торговец
УОЛЛАС МАККЕННА, конгрессмен от штата Иллинойс
СИДНЕЙ ЛЭНГ, торговец недвижимостью
РОЛАНД ЭРСКИН, артист
ЛЕОПОЛЬД ЭЛКАС, хирург
Ф. Л. ИНГОЛС, бюро путешествий
АРЧИБАЛЬД МОЛЛИСОН, профессор
РИЧАРД М. ТАТТЛ, директор школы для мальчиков
Т. Р. ДОННОВАН
ФИЛИППЛЕОНАРД
АЛЛАН У. ГАРДНЕР
ГАНС ВЕБЕР
У последних четверых не было адресов, и я не сумел отыскать их ни в нью-йоркском, ни в пригородных телефонных справочниках, так что о банковских отзывах и речи не было. Учитывая, что все они были выпускниками Гарварда, что само по себе означает более благоприятный старт в жизни, чем если бы им пришлось карабкаться из средних слоев, уже при чтении этих фамилий я подумал, что дельце, похоже, будет жирным. Правда, более точно об этом скажут их банковские счета. Но все равно приятно было в телефонных разговорах готовить их к поджариванию на сковородке.
Но настоящее веселье началось в воскресенье, во второй половине дня. Кто-то пронюхал об исчезновении Хиббарда, и сообщение об этом появилось в воскресных газетах, хотя они и не стали поднимать из-за него большого шума. Около трех часов дня в дверь позвонили, а когда я пошел открывать, так как Фриц был занят на кухне, а я случайно оказался под рукой, то увидел там двух типов, стоящих плечо к плечу. С первого же взгляда я сообразил, что это парочка сыщиков из какого-нибудь агентства и что кто-то заинтересовался моим посещением дома Хиббарда накануне вечером. Затем я узнал одного из них и с широкой улыбкой распахнул дверь настежь:
— Ай-яй-яй, так поздно из церкви?
Тот, что справа, со шрамом на лице, которого я узнал, осведомился:
— Ниро Вульф дома?
Я кивнул:
— Вы хотите с ним поговорить? Переступите порог, джентльмены.
Пока я закрывал дверь и накладывал цепочку, они сняли шляпы, сбросили пальто и повесили их на вешалку, потом пригладили руками волосы, одернули жилеты и откашлялись. Они явно были не в своей тарелке, как подростки на первых танцульках. Это меня тронуло. Сам-то я давно привык к Вульфу и знал, на что он способен, поэтому нередко забываю, какие шрамы оставили его клыки на твердых головах некоторых профессионалов. Я предложил им подождать в холле, а сам вошел в кабинет и доложил Вульфу, что прибыл Дэл Бэском из детективного агентства Бэскома с одним из своих парней и хотел бы с ним поговорить.
— Ты спросил, что они хотят?
— Нет.
Вульф кивнул, а я вышел и привел их. Бэском прошел через всю комнату к письменному столу, чтобы пожать Вульфу руку, а второй джентльмен опустил свой тяжелый зад в кресло, которое я ему предложил, и при этом так уставился на Вульфа, что чуть было не сел мимо. Подозреваю, что его поразила не столько репутация Вульфа, сколько его тоннаж; он его явно никогда раньше не видел.
Бэском заговорил:
— Уже почти два года, как мы последний раз встречались с вами, мистер Вульф. Помните? То дело с сенной лихорадкой, по крайней мере, я его так называю. Знаете, это когда продавец не заметил, что парень стащил у него сапфиры, потому что он как раз чихал в это время.
— Конечно, помню, мистер Бэском. Этот молодой человек проявил завидную сообразительность, сумев использовать столь банальную болезнь для столь необычной акции.
— Да-да. Их полно, этих ловкачей, только вот некоторые никогда не успокаиваются. Да, это было прекрасное дело. Если бы не вы, я бы, наверное, до сих пор продолжал чесать в затылке. Я никогда вам этого не забуду. А как идут дела у вас, мистер Вульф?
— Паршиво.
— Вполне верю. Этого следовало ожидать. Некоторые агентства переходят на работу в промышленность, но я до этого никогда не опускался. Я сам работаю и все еще существую, черт побери. — Бэском положил ногу на ногу и откашлялся. — В последнее время взяли какую-либо новую работу, мистер Вульф?
— Нет.
— Вы не взяли?
— Нет.
Что-то запищало так неожиданно, что я едва не подпрыгнул. Это прозвучал голос второго типа, того, что сидел в кресле между Бэскомом и мной. Ни с того ни с сего он вдруг пропищал:
— А я слышал кое-что другое.
