в своей квартире. И подслушивала, и подглядывала…
Ее очень нервировало отсутствие достоверной информации. Что-то во всем этом сильно настораживало, беспокоило. Поэтому когда спустя три дня напряженного ожидания Альбина увидела, приближающуюся к дому процессию из нескольких человек, она от волнения чуть не потеряла сознание, у нее подогнулись колени и она была вынуждена ухватиться за стол, чтобы не упасть. Кровь ударила в голову и перед глазами полетели мушки. Несколько минут она приходила в себя, потом налила себе пятьдесят грамм водки для храбрости, умылась холодной водой и решительно направилась на третий этаж. Козырную карту разыграть нужно было с максимальной выгодой. А козырная карта у неё была! Елизавета будет раздавлена и уничтожена. Момент истины настал.
Дверь ей открыла Елизавета Марковна, мельком глянула на непрошеную гостью и, закрывая перед ее носом дверь, высокомерно сказала:
– Альбина, сейчас неудобно, зайди в другое время, а лучше, сначала позвони.
Но Альбина твердой рукой придержала дверь:
– Вы меня извините, Елизавета Марковна, но то, что сейчас будет происходить здесь, непосредственно касается меня и моего сына, поэтому я настоятельно требую впустить меня.
Елизавета замешкалась, раздумывая пускать или просто вытолкать нахалку, но что-то в тоне Альбины заставило ее посторониться и пропустить внутрь.
– Проходи в гостиную, – сухо сказала она.
Альбина зашла в комнату. Здесь Елизавета Марковна тоже кое-что изменила по своему вкусу, но сейчас интерьер мало интересовал Альбину. Она фокусировала все свое внимание на присутствующих здесь людях. В комнате помимо Альбины и Елизаветы находились еще четыре человека. Они тихо переговаривались между собой, увидев Альбину, замолчали и недоуменно посмотрели на нее.
– Это Альбина, не знаю как по отчеству, Голицинская. Она почему-то считает, что должна присутствовать здесь, – небрежно представила Альбину Елизавета Марковна и обратилась к ней непосредственно, – ты как-то объяснишь свою неприличную настойчивость?
«Кто бы говорил о приличиях!» – возмутилась про себя Альбина, но вслух официально представилась:
– Альбина Петровна, если позволите. Насколько я понимаю, здесь сейчас состоится оглашение завещания. Мне не известны подробности, но поскольку я ношу фамилию Голицинская, а не Мерзликина, – сделала акцент на фамилии Елизаветы Альбина, – и у меня есть сын, интересы которого я обязана защищать, то я хочу присутствовать при оглашении.
Елизавета Марковна возмущенно выпятила грудь вперед, готовясь выпроводить Альбину, как вдруг заговорил пожилой лысоватый мужчина в очках в дорогой оправе и в хорошем костюме, сидевший за столом. Он рукой сделал знак Елизавете помолчать и сказал:
– Я считаю, что ваше желание вполне правомочно. Вы можете присоединиться к нам. Присаживайтесь.
Альбина нерешительно присела на самый краешек кресла. Она готовилась к нападкам со стороны присутствующих и неожиданная поддержка ее сбила с толку. А он продолжал:
– Я сейчас еще раз представлю каждого из присутствующих, теперь для опоздавшей Альбины Петровны. Я адвокат, как вы уже догадались, зовут меня Семакин Леонид Семенович. Коваленко Игоря Степановича, следователя, вы, возможно, знаете.
Коваленко сидел на стуле недалеко от двери. Альбина согласно кивнула, узнавая его.
– Далее Денисов Георгий Андреевич и Пахомова Евгения Алексеевна, – Семакин указал на мужчину и женщину, устроившихся на диване. – Они являются свидетелями, которые подтвердят соблюдение законности при проведении данной процедуры.
Затем он неприязненно взглянул на раздраженную Елизавету Марковну и пригласил ее тоже присесть:
– Не маячьте, Елизавета Марковна, в ногах правды нет.
Она недовольно хмыкнула и присела за стол, подтянув тяжелый стул. Нотариус положил на стол дипломат, вынул из него стопку документов, полистал бумаги, раскладывая их в соответствии с какой-то одной ему известной системой.
– Ну что ж приступим. Итак, я являюсь доверенным лицом гражданина Соединенных штатов Америки, Джонатана Ивановича Голицинского. Джонатан Иванович покинул сей бренный мир седьмого июля текущего года, то есть чуть больше двух месяцев назад. Он завещает своему племяннику Голицинскому Антону Игоревичу, 1964 года рождения, проживающему в городе Р…, по адресу Краснопартизанский проезд, дом 8, квартира 7, все принадлежащее ему движимое и недвижимое имущество. Перечисляю: дом в городе Тампа, штат Флорида, автомобиль «Форд Мустанг» 2006 года выпуска, автомобиль «Мерседес– Бенц» 2012 года выпуска, счет в банке «Флоридакредит» на сумму четыреста сорок восемь тысяч долларов США, а так же содержимое ячейки за номером шестнадцать в том же банке. Далее в завещании упоминаются наиболее ценные предметы интерьера дома господина Голицинского: подлинник Пабло Пикассо «Вопль», китайская ваза династии Цзинь, фамильный столовый сервиз конца девятнадцатого века на двенадцать персон.
По мере перечисления завещанных ценностей у Альбины все теснее становилось в груди, она прерывисто дышала, смотрела на лучащуюся довольством Елизавету Марковну и постепенно приходила в бешенство. Она почувствовала колоссальный подъем сил. Еще никогда в жизни она не была так уверена в себе. Просто пути назад больше нет. Она или добивается справедливости и получает всё, на что имеет законное право или её жизнь больше не имеет никакого смысла. Прозябать в нищете она не будет! Путь к достойной жизни был длинным и нелёгким и никакая Елизавета Марковна ей помешать не сможет!
– А что там в этой ячейке номер шестнадцать? – перебила нотариуса Елизавета Марковна.
Тот осуждающе на неё посмотрел, но на вопрос ответил:
– Я зачитываю вам всё, о чём Джонатан Иванович хотел бы уведомить своих наследников. Я понятия не имею, что лежит в этой ячейке, но уверен это что-то достаточно ценное.
– Итак, Джонатан Иванович пожелал объяснить свое решение, – продолжал Семакин. – Он был одиноким человеком, детей у него не было, но он хотел, чтобы его немалое состояние послужило на благо семьи, покинутой им более тридцати лет назад. Поэтому Джонатан Иванович был очень рад познакомиться с Антоном Игоревичем Голицинским, доводящимся ему двоюродным племянником. Антона Игоревича он видел дважды, когда тот приезжал в США по делам. Антон Игоревич оставил о себе самое хорошее впечатление, он является кровным родственником Джонатана Ивановича, потомком славного рода Голицинских. Он и его дети смогут оставить в будущем о себе память достойную семьи. Дата составления завещания – двадцать второе марта две тысячи двенадцатого года.
Семакин перевел дыхание.
– Завещание оглашено. Но поскольку Антон Игоревич Голицинский тоже безвременно нас покинул, как и его прямая наследница, супруга Любовь Михайловна Голицинская, следующими наследниками являются в равных долях супруги Мерзликины, родители Любови Михайловны. Оспаривать завещание некому, других родственников и детей у Голицинского нет… – Семакин снова начал перекладывать бумаги, ища ручку, – сейчас свидетели поставят свои подписи…
– Я бы на вашем месте не торопилась ничего подписывать… пока, – тихо, но так весомо сказала Альбина, что сразу оказалась в центре внимания. Семакин непонимающе уставился на неё. Между тем, Альбина на мгновение прикрыла глаза, успокаиваясь,
