Алекс кивнула и, наклонившись ко мне, поцеловала меня в щеку.
— Думаю, ты прав. Будет лучше, если я поеду к ней одна. А тебе потом позвоню, ладно?
— Позвони, пожалуйста.
Она улыбнулась.
— Ладно, спасибо тебе за все. Без тебя мне пришлось бы этой ночью очень туго.
— Для этого и существуют друзья.
С тех пор как уехала Эви, мои уик-энды стали пустыми. Иногда по воскресеньям мне удавалось выбираться на ловлю форели. Но большую часть выходных я проводил, возясь с бумагами, которые брал с собой — по настоянию Джули — из офиса, смотрел по телевизору бейсбольные матчи и читал. До появления Эви я жил один и никакого одиночества не ощущал. Теперь же оно мучило меня почти постоянно.
В этот день, уже под вечер, мы с Генри уселись в машину и поехали в Болтон-Флэтс — это несколько сот акров земли под Клинтоном, покрытых лесами, полями и болотами. Генри носился как угорелый взад-вперед, я просто гулял, и после трех часов, проведенных таким образом на свежем воздухе, оба мы немного запыхались.
Вернувшись домой, я потратил пару часов, работая с документами за письменным столом, а потом, чтобы вознаградить себя за усердие, разогрел на ужин банку куриного супа с овощами. Когда позвонила Алекс, я с удовольствием наблюдал по телевизору за футбольным матчем университетских команд и смаковал бурбон.
— Я просто хотела пожелать тебе спокойной ночи, — сказала она.
— Как прошел разговор с Клодией?
— Я провела у нее целый день да еще и на ужин осталась, — ответила Алекс. — Они пока толком не поняли, что произошло. Это я о девочках.
— У тебя не осталось впечатления, что Клодии, как бы это сказать, сильно не по себе?
— Не забывай, это ведь она получила почту — и всего лишь вчера. Думаю, она позвонила мне, уже про себя решив, что Гасси что-то сотворил с собой.
— Ладно, какие у тебя планы? Собираешься задержаться здесь на некоторое время?
— Да, до тех пор, пока мы не поймем, что случилось с Гасом, — ответила она.
— Тогда давай пообедаем вместе, — предложил я.
— С удовольствием. — Алекс помолчала немного, потом сказала: — Ладно, Брейди, спокойной ночи. Спасибо за все. Выспись как следует.
— Попробую, — ответил я. — И ты тоже попробуй.
Я действительно выспался и проснулся довольно поздно. Стоял еще один прекрасный день новоанглийской осени, поэтому я вышел в садик с кофе и воскресным номером «Глоб» и прочитал его, что называется, от корки до корки.
После полудня я понаблюдал за тем, как «Патриоты» громят «Дельфинов». Потом провел час, возясь с бумагами, приготовил себе на ужин омлет и отыскал на кабельном телевидении фильм «Отныне и вовек».
Фильм закончился в одиннадцать. То есть в восемь вечера по калифорнийскому времени. Я открыл сотовый. От попыток дозвониться до Эви я давно уже отказался. Мне не нравилась мысль о том, что она, увидев на дисплее телефона мой номер, просто не отвечает на вызов. И не нравилось слушать, как ее голосовая почта предлагает мне оставить сообщение, — и не оставлять его, понимая, что Эви все равно не перезвонит.
Однако на сей раз оставить для нее сообщение было необходимо. Я набрал номер Эви, нажал на кнопку вызова. И после пяти гудков услышал уже знакомые, произносимые Эви деловым тоном слова: «Это Эви. Я не могу ответить на ваш звонок. Оставьте сообщение, и я свяжусь с вами».
Я наполнил легкие воздухом и, услышав сигнал, сказал следующее: «Привет, малыш, это я. Я получил твое письмо. В общем-то, оно меня не удивило. Все правильно. Я хочу, чтобы ты поступала так, как считаешь нужным. У меня все в порядке. Не беспокойся обо мне. — Я помолчал, колеблясь. Все это было не то, что мне хотелось сказать. И я продолжил: — Послушай. Мы же можем поговорить. Я не стану просить, чтобы ты вернулась, не буду жаловаться на одиночество. Ничего подобного, честное слово. Просто мне было бы приятно поговорить с тобой. Вот, собственно, и все, что я хотел сказать. Надеюсь, Эд хорошо справляется со случившимся. И ты, надеюсь, тоже. У нас все в порядке. У меня и у Генри. Я стараюсь жить обычной своей жизнью, как ты и хотела». Я замолчал и нажал на трубке красную кнопку.
Прежде чем лечь, я вывел Генри на прогулку. Он обнюхивал землю, рыскал по кустам, а я стоял на веранде и вглядывался в небо, пытаясь отыскать Элвиса, Снупи и Стряпуху с Косой. Однако видел я лишь все ту же хаотичную россыпь звезд.
Всю первую половину понедельника я провел в суде и попал к себе в офис только около двух пополудни. Когда я вошел в приемную, Джули разговаривала по телефону. Я помахал ей рукой, налил большую чашку кофе и ушел к себе в кабинет.
Минуту спустя вошла Джули.
— Как дела? — спросила она.
— Судья Кольб был, по обыкновению, сварлив, — ответил я, — но, в общем, мы справились неплохо. Вот только Гас Шоу никак не выходит у меня из головы.
Она кивнула:
— Мне очень жаль. А Алекс? Как она с этим справляется?
Я пожал плечами:
— Он был ее старшим братом. Ну ладно, что тут произошло сегодня в мое отсутствие?
Джули подтолкнула ко мне по столу листок с записью поступивших сообщений и напоминаний и сказала:
— Я выяснила, кто состоит в адвокатах у «Всеамериканских перевозчиков». Чарльз Кенилуорт. Офис находится в Амхерсте, Нью-Гэмпшир, на шоссе Сто один А.
— Отличная работа, — сказал я.
— Знаю. Ну-с, полагаю, ты не прочь поговорить с адвокатом Кенилуортом?
— Правильно полагаешь, — ответил я.
Джули ушла в приемную, и через несколько минут на моем телефонном пульте загудел зуммер.
— Адвокат Кенилуорт на второй линии, — сообщила Джули.
— Похоже, секретарша у него так себе, — сказал я, — иначе она дала бы тебе от ворот поворот.
— Он сам взял трубку, — ответила Джули. — Я объяснила ему, кто ты и кого представляешь, и он попросил соединить его с тобой.
— Ладно, — сказал я. — Спасибо. Все понял.
Я нажал мигавшую на пульте кнопку и произнес:
— Адвокат Кенилуорт? Вы меня слышите?
— Слышу, — ответил он, — называйте меня Чаком.
— Хорошо, — согласился я. — А вы меня — Брейди. Я хотел поговорить с вами о…
— О претензиях Эппингов к некой несуществующей массачусетской корпорации, — перебил он меня. — Ваше письмо лежит передо мной на столе.
— Я полагал, что вам захочется обсудить его со мной, — сказал я.
— Нет, — ответил он. — На самом деле мне обсуждать его не хочется. Мой клиент, если исходить из предположения, что речь идет о зарегистрированной в штате Нью-Гэмпшир и имеющей штаб-квартиру в Нэшуа корпорации «Всеамериканские перевозчики», никаких причин отвечать на ваше письмо не имеет.
— Если исходить из предположения, что ваш клиент не нарушил никаких законов, — сказал я, — вы, я полагаю, правы. В этом случае нам обсуждать нечего.
Кенилуорт поколебался — чуть дольше, чем следовало, — а затем спросил:
— Вы случайно не угрожаете мне?
— Я? Что вы, что вы, — ответил я. — Просто информирую. Ваш клиент переломал кучу ценных вещей, принадлежащих моим клиентам, и не желает за это отвечать. В результате мои клиенты очень расстроились, и я, из сочувствия к ним, тоже. Я просто подумал, что вам, может быть, захочется обратиться к мистеру Николасу Делани из ныне нью-гэмпширской, а прежде массачусетской корпорации «Всеамериканские перевозчики» и сообщить ему, что в Бостоне живет очень сердитый адвокат, у которого есть знакомые в управлении генерального прокурора штата и друзья в Службе внутренних сборов и который собирается приглядеться к тому, как его корпорация ведет свой бизнес. И обещаю вам, прежде чем мы покончим с этим делом, я буду знать о Николасе Делани все, что о нем следует знать.
Кенилуорт хмыкнул:
— Все-таки это смахивает на угрозу.
— Так что, ждать мне вашего звонка?
— Я вам перезвоню, — пообещал он. — Приятно было поговорить с вами, Брейди.
— И мне с вами, Чак, — сказал я. — Прямо-таки наслаждение испытал.
Я сразу же набрал номер Дуга и Мэри Эппинг. Трубку взяла Мэри, я попросил позвать к телефону Дуга.
— Он прилег вздремнуть, — сказала она. — Мне бы не хотелось будить его. Вы насчет моей мебели?
— Насчет мебели, — подтвердил я.
— Так расскажите все мне, — попросила она.
— Конечно, — согласился я. — Простите. Так вот. Существует одна сложность, Мэри. Весной, когда эта всеамериканская шайка-лейка перевозила вас и поломала ваши вещи, она была корпорацией массачусетской. А теперь уже нет. Юридически ее попросту не существует. И ничего с ней сделать нельзя.
— Я разбираюсь в корпорациях, — сказала Мэри. — И в ограниченной ответственности тоже. Но неужели эти люди не несут никакой ответственности за то, что натворили?
— Боюсь, что нет. Никакой юридической ответственности они не несут.
— Дуг будет вне себя, — сказала она.
