Как только я перерезал оболочку из полиэстера, нейлоновые жилки стали поддаваться легче.
— Уверена, что детям Хэнка еще хуже, — прошептала Эли. — Только ему на это глубоко наплевать.
Аптон Барлоу увидел, что я делаю, и удивленно на меня уставился.
— И теперь я умру в этой глуши… — Голос Шерил задрожал и оборвался.
Наконец я перепилил последнюю нить. Руки у меня были развязаны.
Я незаметно кивнул Эли.
— Прошу прощения, — позвала она стражника.
Бак с угрюмым видом подошел к нам.
— Какого черта?
— Мне нужно в туалет.
— Подождете, — сказал он и отвернулся.
— Я не могу ждать. У меня… ну, женские дела, понимаете? Объяснить подробнее?
Бак покачал головой. Подробностей он не хотел. Она протянула руки, и он помог ей встать.
— Поживей, — поторопил он.
Она ускорила шаг, он пошел за ней. Перед тем как выйти из комнаты, он медленно оглядел нас.
— Кто-нибудь подвинется хоть на дюйм… — угрожающе сказал он и вынул из кобуры пистолет.
Я выждал несколько секунд и скинул с рук путы. Встал, прошелся по ковру. За моей спиной послышался шепот. Кто-то произнес басом:
— Ты идиот, Лэндри.
— Заткнитесь, Бросс, — прошипела Шерил.
— Ни за что, — ответил Бросс, не потрудившись даже говорить потише. — Я не собираюсь спокойно смотреть, как из-за этого юнца нас всех перебьют.
Я почти уже дошел до двери, но под ногой скрипнула половица.
— Я же говорил, не шевелиться! — прорычал из коридора Бак.
Он поднял пистолет, другой рукой сжимая шею Эли. Она смотрела на меня — ее лицо было как маска спокойствия.
— Рассел предупреждал, что с тобой могут быть проблемы.
Я поднял руки — сдаюсь.
— Не двигаться, — сказал Бак.
Я тихо произнес:
— Вы хотите сказать, что Рассел не посвятил вас в нашу сделку? — И сделал шаг вперед. — Можем мы обсудить это в холле?
Я был уже так близко, что чувствовал исходившую от него вонь и запах костра от его одежды.
— Я не хотел бы говорить об этом при всех.
— О чем вы, черт побери? — сказал Бак.
— Зачем, вы думаете, меня сюда привезли? — начал я. Еще шаг. — Потому что я казначей. «Хаммонд аэроспейс» — компания, обладающая миллиардами долларов наличных, и я единственный, кто может ими манипулировать. Вот почему Рассел велел брату меня развязать. Он не ввел вас в курс дела? Невероятно.
— Рассел? — Его гигантская пушка по-прежнему была направлена прямо мне в грудь, но теперь он меня слушал.
Я сделал еще шаг.
— Я не знаю, сколько вам платят, Бак, но это ничтожная часть того, что возьмут себе Рассел с братом.
Кажется, он заинтересовался.
— Сколько они возьмут? — спросил он.
Еще шаг. Я совсем близко, меня обдает табачный смрад.
— Это должно остаться между нами, — сказал я еле слышно.
— Так сколько? — повторил Бак. — Я хочу знать.
Я слегка согнул колени — чуть-чуть, чтобы он не заметил.
— Сами-то вы как думаете? — прошептал я.
Мне не важно было, что он ответит, лишь бы разжал челюсти.
— Я — тебе… — начал он, но тут я распрямился и изо всех сил ударил его головой в подбородок.
Зубы у него громко клацнули, он стал заваливаться назад и наконец с шумом рухнул на пол. «Ругер» упал рядом.
— Боже мой, Лэндри, — сказала Эли, — где ты этому научился? — В ее взгляде читалось уважение и, похоже, страх.
— Не знаю, — ответил я. Хотя, разумеется, знаю. В таких местах, как Гленвью, обязательно чему-нибудь научишься.
Я поднял стальной «ругер» и сунул за пояс брюк. Потом повернулся к собратьям-заложникам. Никто из них уже не спал.
— Ты идиот чертов, — заговорил Бросс. — Как только Рассел увидит, он сразу же начнет мочить нас…
— Вот почему нужно помочь мне его вынести, — сказал я.
Кто-то отвел глаза, другие смотрели безучастно.
— Ну же. Аптон, вы сильный парень. Я вас развяжу.
— Они могут вернуться в любую секунду, — сказал Барлоу.
— Пойдем, Лэндри, — сказала Эли и протянула ко мне руки. — Перережь веревки.
— Нет. Твое отсутствие они сразу заметят. Пол, вы лучше всех знаете план этого дома. Придумайте, где его можно спрятать.
— Я не готов, — сказал управляющий.
— А ваш сын? Райан!
Райан ответил испуганным взглядом.
— Пойдете, Клайв? — спросил я.
— Это безумие, Джейк, — покачал головой Райланс.
— Ну же, — обратился я к остальным. — Кто-нибудь! Что мне, одному его тащить?
Молчание.
— Проклятье, — выругался я и подступил к Баку сам.
— Сам влип в это дело, — услышал я голос Бросса. — О чем ты думал — хотел слинять отсюда? Спасти свою задницу?
Я неохотно повернулся к нему:
— Я пытаюсь спасти все наши задницы, Кевин. Думаешь, если сидеть тихо, как паинька, то в этом спасение? Нет. Надо позвать на помощь.
— За это уже убили Данцигера и Грогана.
— Неправда. Рассел убил их, потому что каким-то образом обнаружил, что они его узнали. Они вычислили, кто он такой. И я скажу вам больше: Гроган был единственный, кто помнил номера наших банковских счетов. А значит, Рассел уже не получит своих денег. И угадайте, что сделает Рассел, не получив денег? А, Кевин?
Бросс с отвращением скривил рот.
— Зачем слушать этого придурка?
— Вы не правы, — тихо сказала Шерил. — Он волевой человек. В отличие от некоторых.
— Тогда хоть прикройте меня, — сказал я. — Когда они спросят, где Бак, вы знаете только, что он сказал, что не желает провести остаток дней в тюрьме. А если заметят, что меня тоже нет, скажите, что мне срочно понадобилось в туалет, не мог терпеть. — Я оглядел комнату. — Стоит кому-нибудь сказать что-то другое, и расплачиваться придется всем. — Я посмотрел в лицо Броссу. — Так что даже если я и придурок, не надо гадить.
— Никто не подгадит, — сказал Бодин. — Я прослежу.
— Спасибо. Так никто не поможет мне унести этого?
— Я, — раздался голос из дальнего угла. Один из официантов-мексиканцев, Пабло. — Я вам помогу.
Удивительно, насколько легче освобождать от пут не себя, а другого. Я разрезал веревку, а куски сунул в карман.
— В этой комнате ведь нет кладовки?
— В холле есть, — сказал Пабло. — Но подвал ближе.
— А как туда попасть?
— Я покажу.
Он подхватил тушу Бака под мышки. Я взялся за ноги, под колени, и мы двинулись к двери. В большом зале было темно и до сих пор витали запахи ужина. Сколько же прошло времени? Пять, может быть, шесть часов? Мы осторожно продвигались среди беспорядочно разбросанной мебели.
— Если они войдут, — сказал я, — бросаем его и бежим, понял?
Я толкнул дверь, она открылась в темный коридор. Слева была дверь в подвал, крепкая, дубовая.
— Здесь, — прошептал Пабло. — Выключатель на стенке.
Я отпустил одну ногу Бака и нащупал металлическую шишку выключателя. Заскрипела, открываясь, дверь подвала. Я включил свет, и голая лампочка осветила узкую крутую лесенку.
— Осторожно, — предупредил Пабло. — Тут нет перил.
Мы спустились в сырой темный подвал. У стены стояли металлические полки со всяким хламом: там были старые светильники, картонные упаковки от электрических лампочек, доисторический блендер… Открытая кладовка была заставлена мешками риса, банками консервов и бутылями растительного масла.
— Надо привязать его к чему-нибудь неподвижному, — сказал я. — Где здесь бойлер?
— Есть кое-что другое, — ответил Пабло и указал подбородком налево.
Мы потащили Бака по узкому проходу между высокими железными полками со стиральными порошками и отбеливателями. Похоже, теперь мы были прямо под большим залом. Здесь бетонные стены переходили в арочный свод, а впереди виднелось что-то похожее на чугунную решетку. В полумраке было не разобрать, что же это такое на самом деле. Мы осторожно опустили Бака на пол. Пабло повернул выключатель, вспыхнул ряд лампочек.
За стальными прутьями я увидел помещение с низкими кирпичными сводами. Пол был песчаный. На простых деревянных стеллажах покоились сотни пыльных бутылок. Винный погреб.
— Да, — сказал я, подергав решетку. — То, что надо.
Я вытащил из кармана обрезки веревки.
— Нужна еще веревка.
— Здесь нет.
— Подойдет что угодно: провод, цепь…
— Ага, может… — Пабло устремился туда, откуда мы пришли.
Решетка винного погреба была сделана из мощных прутьев. Шато-лафит никуда не делся — и Бак никуда не денется.
Вдруг раздался стон. Я оглянулся — Бак пытался сесть.
Я шагнул ему за спину и сделал захват под подбородок. Он извивался, брыкался, но секунд через десять обмяк. Сонные артерии снабжают мозг кровью. Если их пережать, они перестают это делать.
Такому захвату меня научил отец. Однажды он демонстрировал этот захват на мне, пока я не отключился.
