скорчился Дик. — Я слышал все ваши издевки через прослушку, которую запустил на своем компьютере, перед тем как выйти за дверь…
— Какую еще прослушку? Где ты ее взял?
— У меня есть друг, он — хакер… Он помог мне ее установить…
— Выходит, никакой он тебе не друг.
Дик замер на полуслове. Шон вскинул брови.
— Либо твой, так называемый друг, все это время пытался тебя зачем-то спровоцировать и подставить, либо…
Нахмурившись, Дик оглянулся через плечо и нащупал взглядом окна в своей квартире. Свет был выключен. Чип куда-то исчез.
Убедившись, что Дик больше не намерен размахивать молотком, Шон судорожно спрятал ладони в карманах. Морось усиливалась.
— Слушай, Дейл, я здесь не для того, чтобы извиняться. Да мне и не за что. Но Боб поведал нам про твою ситуацию с отцом. Я правильно понял, что семья от тебя все скрывала?
— Да, — нехотя выдавил Дик.
Шон мрачно кивнул.
— Теперь понятно, откуда ты такой не в меру подозрительный… Семья. Все проблемы берут свое начало из родительского дома…
— Да что ты можешь об этом знать?!
— Уж кое-что могу, — промолвил Шон. — Про родительский дом, конечно, сказать мне нечего, его я не застал. Я из детдома. Ни на что не променял бы то время… Вот где была моя настоящая семья…
— А твоя мать? Отец? — буркнул Дик. — Видел их хоть раз?
— Нет. Мать погибла от лейкемии, а папаша был из тех, кто обожал поливать, но уж точно не собирать урожай… Это выяснилось, когда в колледже со мной вышел на связь единокровный брат. Впервые я столкнулся с родной кровью, не представляешь, как же я был воодушевлен… Он был старше меня лет на пять, поэтому без раздумий решил взять под свое покровительство… Но когда выяснилось, что он состоит в местном наркокартеле, я вдруг понял, что семейные узы — это не повод ломать собственную жизнь. Понимаешь о чем я, Дейл?
Дик промолчал.
— Я нашел в себе силы отказаться от всяческих связей с ним, а ведь он еще какое-то время меня преследовал… Сначала прельщал возможностями, легкими деньгами, размалеванными шаболдами, лежащими друг на дружке в его кабриолете… А потом уже угрожал, что не станет терпеть того, как я его позорю… Раздавая листовки на тротуаре, — Шон сглотнул. — Он угрожал мне револьвером, понимаешь? Обещал выстрелить в глаз, объясняя тем, что в противном случае уже пристрелят его самого. Его братья. Не единокровные, а по понятиям… Мне пришлось перебраться в другой город. Ты все еще думаешь, что с печальной историей ты один такой на белом свете?
— Тебе хотя бы не лгали всю твою жизнь…
— Да, ты прав, мне не лгали, — весело вскричал Шон. — Мне в открытую навязывали свое родство под дулом ствола… Да наплевать… Семью мы сами вправе выбирать, вот, что я имею в виду!.. А если человек не твой, если человек — дерьмо в целом, то с чего вдруг семейные узы обязывают меня принять его, как данность? Почему я должен его терпеть, только потому, что он — родня? Кровная или приемная, как в твоем случае, неважно… Кто это вообще вбил в голову людям? Оттуда и все проблемы…
Шон хлопнул подвисшего Дика по плечу.
— Мы с парнями на работе потолковали… В общем, мы готовы тебя вернуть. Но Боб за разбитую лампу из зарплаты все равно вычтет. А Олдли с его старушкой Греттой живут на Зидлэнд-стрит, и они будут рады, если займешь их вторую спальню… Уж я бы то точно не был против, зная, как Гретта волшебно готовит творожную запеканку с яблоками…
Желудок Дика от последних слов вдруг ожил и требовательно заурчал. Впервые за несколько дней он ощутил, насколько же проголодался.
— Старикан будет рад? Шутишь что ли? Когда он хоть чему-то был рад?..
— Вот сам у него и спросишь, — Шон вздернул рукав спортивного костюма и взглянул на часы. — У него ведь сегодня именины, а мы опаздываем. Боб и Руп уже там. Может, даже и Эм подкатит, креативщик, мать его…
— Нет, здесь какой-то подвох, — Дик неуверенно покачал головой. — Голдлесс, ты на себя даже не похож…
— На себя не похож? А тебе известно, какой я?
— В том и дело, что не известно! Не так давно ты пытался унизить меня перед девчонкой… Почем мне знать, что у тебя на уме сейчас?
— Да и не надо знать. Плевать на то, что у меня в голове. И на то, что в чужих головах…
— Нет, так не пойдет… Мне нужна определенность.
— Определенность? — переспросил Шон. — А ты сам бы мог ее хоть кому-то дать? У всех в голове каша, мужик. Да наплюй на нее… Неважно, из каких сортов каша у человека в голове, важно только то, как он с тобой в итоге поступит… Так что, идем?
Еще немного помявшись, Дик нерешительно кивнул.
— Вот и отлично… Но это лучше отдай мне, — Шон протянул руку за молотком. — У Олдли дома нет ничего похожего на гвозди, уж поверь… Да и вообще они с бабой Греттой уже довольно старые… А старые, как известно, шум не могут переносить. Того и глядишь, один лишь вид молотка вызовет у них сердечный приступ…
Менеджер по продажам размахнулся и швырнул инструмент в сторону переполненных мусорных баков. Раздался грохот, и из-за урн с визгливым лаем на них выбежала какая-то мелкая шавка. В тот же миг из верхних окон дома, где проживал Дик, высунулась пожилая дама.
— Мюсли, Мюсли! Вот ты где!..
Не прошло и минуты, как она выскочила из подъезда и заковыляла к ним. Дик узнал соседку Патриссию.
— Куда же ты сбежал от меня, дурачок?.. Держите его, парни!..
Держать не пришлось, собачонка облаивала кроссовок Шона. На ее лохматой шейке болтался старый оборванный поводок. Дама сгребла питомца подмышку.
— Дик?
— Здравствуйте, миссис Патриссия.
— Я все хотела к тебе зайти!.. Как там мой компьютер? Тебе удалось с ним разобраться?
— Нет, к сожалению…
— Ох, он был уже совсем старым… Не
