рельефной городской печатью.
«Детектив», — сказал Карелла.
«О, детектив, да», — сказал Холлистер.
«Одной из жертв был человек по имени Грегори Крейг. Его бывшая жена, Стефани Крейг, утонула в Хэмпстед-Байт три лета назад. Ваш офис пришёл к выводу, что смерть была случайной. Я хотел бы узнать, могу ли я…»
«Три лета назад, да», — сказал Холлистер.
«Вы помните это дело?»
«Нет, но я помню три лета назад, точно. В тот год у нас было столько дождей.»
«У вас есть записи о том, что произошло? Я предполагаю, что было дознание…»
«О, да, так бы и было, если бы она утонула.»
«Стефани Крейг», — сказал Карелла. «Это имя вам о чём-нибудь говорит?»
«Нет, совсем не помню. К нам приезжают туристы, а они, знаете ли, не знают, насколько коварными могут быть течения.
У нас случаются утопления, скажу я вам, как и в любом другом прибрежном посёлке.»
«Как насчёт Грегори Крейга?»
«Я его тоже не помню.»
«Он написал книгу под названием „Мёртвые тени“.»
«Не читал.»
«О доме в этом городе.»
«Нет, не знаю.»
Карелла ненадолго задумался об иллюзорности славы. За своим столом Холлистер кивал, словно внезапно вспомнил что-то, о чём раньше не рассказывал.
«Да», — сказал он.
Карелла ждал.
«Тем летом было много дождей. Размыло причал у пирса Логана.»
«Мистер Холлистер», — сказал Карелла, — «где я могу найти протокол дознания?»
«Прямо по коридору», — сказал Холлистер и посмотрел на часы.
«Но уже три часа, и я хочу вернуться домой до того, как начнётся буря. Предполагается, что будет не менее шести дюймов снега, вы знали об этом?»
«Нет, не знал», — сказал Карелла и посмотрел на свои часы. «Если вы достанете для меня папку», — сказал он, — «я могу взглянуть на неё, а потом оставить на вашем столе, если вы не против.»
«Что ж», — сказал Холлистер.
«Я могу подписать расписку в своём официальном качестве…»
«Нет, расписка не нужна», — сказал Холлистер. «Просто не хочу, чтобы она была в беспорядке и не на месте.»
«Я буду очень осторожен с ней», — сказал Карелла.
«Периодически приглашайте сюда полицейских из других штатов», — сказал Холлистер, — «они не знают, что такое аккуратность и порядок.»
«Я могу это понять, сэр», — сказал Карелла, решив, что «сэр» не помешает в этот непростой момент. «Но я привык работать с документами и обещаю, что верну папку в том же состоянии, в каком её получил. Сэр», — добавил он.
«Полагаю, всё будет в порядке», — сказал Холлистер и поднялся со своего вращающегося кресла, удивив Кареллу ростом в шесть футов четыре дюйма, который должен был принадлежать баскетболисту. Он прошёл за Холлистером по коридору, мимо Хиллари, которая сидела на скамейке и пытливо смотрела на него, а затем вошёл в кабинет с лаконичной надписью «Записи» на матовом стекле двери. В кабинете стояли пыльные деревянные картотечные шкафы, за которые можно было бы выручить неплохую цену в любом из антикварных магазинов Айзолы.
«Как пишется эта фамилия?», — спросил Холлистер.
«К-Р-Э-Й-Г», — сказал Карелла и снова задумался о славе, а также о том, что где-то в Америке в этот самый момент кто-то спрашивает, как пишется Хемингуэй, Фолкнер или даже Гарольд Роббинс (настоящее имя Гарольд Рубин, американский писатель, автор резонансных романов, изданных на десятках языков — примечание переводчика).
«К-Р-Э-Й-Г», — сказал Холлистер, подошёл к одному из картотечных шкафов, открыл ящик и, листая папки, снова и снова произносил про себя это имя.
«Стефани?», — спросил он.
«Стефани», — подтвердил Карелла.
«Вот она», — сказал Холлистер, достал папку толщиной в дюйм и ещё раз изучил на ней название, прежде чем передать Карелле.
«Просто положите её сюда, на верх шкафа, когда закончите с этим. Я не хочу, чтобы вы заново пытались подшивать документы, слышите?»
«Да, сэр», — сказал Карелла.
«Так можно испортить все документы», — сказал Холлистер.
«Да, сэр.»
«Если хотите, можете воспользоваться столом вон там, у окна, снимайте пальто, устраивайтесь поудобнее. Что это за женщина снаружи, похожая на медведя гризли?»
«Она помогает мне с делом», — сказал Карелла.
«Вы можете взять её с собой, если это вас устроит; нет смысла морозить её задницу в коридоре. В коридоре ужасный сквозняк.»
«Да, сэр, спасибо», — сказал Карелла.
«Ну, вот, пожалуй, и всё», — сказал Холлистер и, пожав плечами, оставил Кареллу одного в комнате. Карелла высунул голову за дверь. Хиллари всё ещё остужала пятки на скамье, нетерпеливо покачивая одной из скрещённых ног.
«Входите», — сказал он, и она тут же поднялась и пошла по коридору, щёлкая каблуками сапог по деревянному полу.
«Что у вас?», — спросила она.
«Протокол дознания.»
«В Хэмпстед-Байт мы узнаем больше», — сказала она.
Карелла включил настольную лампу с абажуром, а затем придвинул стул для Хиллари. Она не стала снимать енотовую шубу. Снаружи уже начинал идти снег. Часы на стене отбивали время: семь минут третьего.
«Я хочу сделать это быстро», — сказал Карелла, — «и убраться отсюда до того, как начнётся буря.»
«Мы должны отправиться в Хэмпстед-Байт. И в тот дом, снятый Грегом.»
«Если будет время», — сказал он.
«В любом случае нам не выбраться», — сказала она. «Они уже закрыли Сорок четвёртое шоссе.»
«Откуда вы знаете?», — спросил он, и она бросила на него усталый взгляд. «Ну… в любом случае, давайте поторопимся», — сказал он. «Вы хотели посмотреть на всё это вместе со мной?
Есть ли здесь что-нибудь, что…»
«Я хочу потрогать бумаги», — сказала она.
После её выступления с пальто сестры он знал, что лучше не отмахиваться от её просьбы. В машине по дороге в Массачусетс она пыталась объяснить ему, какими способностями обладает она и подобные ей. Он внимательно слушал, пока она рассказывала ему об экстрасенсорном восприятии и, в частности, о психометрии. Она определила это как способность измерять шестым чувством поток — электромагнитное излучение — от другого человека, чаще всего путём прикосновения к предмету, принадлежащему ему или надетому на него. Люди, наделённые этим даром — «а иногда и проклятые», — сказала она, — способны получать информацию о прошлом и настоящем, а иногда, в случае особо талантливых психометристов, даже о будущем. Она объяснила, что с точки зрения экстрасенса время можно рассматривать как огромную фонографическую пластинку с миллионами и миллионами гребней и канавок, содержащую тысячелетия записанных данных. Экстрасенс, в некотором смысле, — это человек, обладающий необычайной силой, способный поднять метафорическую ручку проигрывателя и опустить иглу в любую из канавок, тем самым воспроизводя в сознании любое из сохранённых на пластинке сведений. Она не совсем понимала, как это работает в отношении будущих событий: ей никогда не удавалось с точностью предсказать то, что должно было произойти. Ясновидение, яснослышание и ясночувствование — все эти таланты были выше её скромных возможностей. Но она была полностью уверена в своей способности безошибочно определять по электромагнитной утечке энергии любого объекта события — прошлые или настоящие, — связанные с этим объектом. Вчера она смогла сделать это с пальто сестры, потому что пальто соприкоснулось с ножом убийцы, а нож был в руке убийцы, и поток был достаточно сильным, чтобы перенестись
