дорожке ещё можно заметить свежие следы от шин. Я решаю не делиться своей маленькой находкой с Ником.
— Не похоже, чтобы тут кто-то жил. Ты уверен, что мы приехали по нужному адресу?
— Наверное, да. Роуз упоминала, что её частенько подбрасывал отец. Но я не думал, что ей приходилось ездить так далеко…
— Она не говорила, как зовут её отца?
— Нет, — Ник мотает головой. — Я с ней толком и не общался. Всё, что я о ней знаю, мне рассказывал Майк.
Снова окинув взглядом коттедж, я достаю из кармана телефон Майка и открываю список контактов. Даже в сумерках я замечаю, как Николас хмурит лоб.
— Что вы собираетесь делать?
— Раз уж я не могу позвонить своему сыну, я могу позвонить Роуз. Даже если она умерла, у кого-то же должен быть её мобильник, верно?
По мрачному выражению его лица не похоже, чтобы он был согласен.
— Миссис Уилсон, поймите, это… очень запутанная история. И вряд ли вам кто-то ответит.
Я раздражённо вздыхаю и убираю смартфон.
— Тогда самое время рассказать мне всё от начала и до конца.
Николас убирает со лба прилипшие волосы и указывает на дом.
— Кажется, вы хотели поговорить с родителями Роуз. Они уж точно знают больше меня.
«А вот насчёт этого не уверена», — бубню я. И зачем я только в это ввязалась? Наверное, правильнее всего сейчас будет вызвать полицию и предоставить все показания Николаса, пока он окончательно меня не запутал. Но теперь какое-то странное чувство не даёт мне свернуть с выбранной дороги. Чувство ключа от последней двери в моих руках.
Сжав челюсти, я заставляю себя прикусить язык и подняться на крыльцо. Разгуливая по скрипучей, заваленной стройматериалами веранде, я приглаживаю куртку и невзначай, как будто нас кто-то может увидеть, заглядываю в окно. Но занавески задёрнуты слишком плотно, чтобы хоть что-то разглядеть.
— Я позвонил в звонок, — говорит Николас, поднявшись следом за мной.
— Наверное, не сработал, — предполагаю я. — По крайней мере, я ничего не услышала.
— А может, их просто нет дома?
— Может… — отвечаю я, вспоминая про следы от шин.
— И что теперь?
Я возвращаюсь к двери и громко стучусь. Лишь из маленького гнезда, свитого под крышей веранды, с криками вылетает несколько маленьких птиц. Прислонив ухо к набухшей деревянной двери, я выставляю ладонь, как бы прося Николаса молчать, и прислушиваюсь. Ни шороха.
— Ты прав. В доме пусто.
Достав из волос проржавевшую невидимку, я ловко вставляю её в замочную скважину и, осторожно нажимая на грязную дверную ручку, прокручиваю до глухого щелчка. Я невольно расплываюсь в улыбке. С моими-то навыками в этом районе мне будет легко сойти за свою. Достаточно снять полицейскую куртку.
— …было.
— Как вы это сделали? — спрашивает Ник, уставившись на открытую дверь.
— Ловкость рук и никакого мошенничества, — смеюсь я, но смех получается нервным. Сердце колотится как заведённое.
Убедившись, что за нами не увязался какой-нибудь бездомный, мы тихо заходим в дом и захлопываем за собой дверь. На удивление, внутри оказывается гораздо чище, чем на участке: в воздухе пахнет строительной краской, мебель местами ещё покрыта заводской плёнкой, а на полу лежит новенький дверной коврик, на котором вышито огромными буквами «Добро пожаловать!». Но, несмотря на доброжелательную надпись, атмосфера здесь далеко не дружелюбная. Полумрак рассеивает слабый свет фонаря, просачивающийся сквозь занавески над окном в конце коридора. В небольшой прямоугольной прихожей стоит лишь одинокий шкаф и практически пустая обувная тумба. Только с верхней полочки выглядывает пара женских туфель, обтянутая потёртой кожей. Сняв мокрые кроссовки, я беру их в руки и осторожно прохожу к первой двери.
— Миссис Уилсон! — окликает меня шёпотом Николас. — А если сюда кто-то вернётся?
— У меня с собой документы.
— Просроченные?
Выдержав короткую паузу, я отвечаю:
— Если у тебя есть другие, лучше приготовь.
Сглотнув, Ник тоже снимает обувь и подходит ко мне. Мы вместе входим в скромно обставленную гостиную, застеленную мягким ковром. Телевизор на тумбе, как и высокий торшер у кресла, не подключён к сети. На высоком комоде пылятся пустые рамки под фотографии. Именно в эти занавешенные окна я и пыталась заглянуть.
— Как давно Роуз учится в вашей школе?
— С прошлого сентября.
— То есть она только недавно переехала в Лос-Анджелес?
— Возможно, — пожимает плечами Ник. — Ну, по крайней мере раньше я её не видел.
Решив не задерживаться в гостиной, мы возвращаемся в коридор и подходим ко второй двери. Успокоившийся дождь размеренно постукивает по черепице. Я поднимаю голову и замечаю на потолке несколько бесформенных пятен. Почему-то их вид заставляет всё внутри меня сжаться.
Вторая комната, в отличие от первой, обставлена уже плотнее. Она даже чем-то напоминает комнату Майки: тоже с цветными обоями, узкой кроватью, правда, заваленной горой подушек, и рабочим столом, на котором лежит одинокая раскрытая книга. Из приоткрытого шкафа выглядывает пара развешенных платьев. На полках расставлены флаконы из-под духов и косметика. Наверное, это комната Роуз.
«Вор! Вор! Вор!», — надрывается мой внутренний голос.
— Ты знаешь, зачем Роуз выдавала себя за Эмили? — спрашиваю я у Ника, чтобы немного отвлечься.
— Кажется, она хотела подстроить всё так, будто это Майк убил её.
Его слова срабатывают, как спусковой крючок: я застываю, словно мир вокруг меня рухнул в бездонную яму. В глазах темнеет, как будто все фонари в городе одновременно погасли.
— Какой… кошмар.
— Простите, если напугал вас, миссис Уилсон.
— Я в порядке, — вру я. — Просто… да, ты действительно меня напугал. Но зачем Роуз это делать?
Я прохожу в комнату на ватных ногах и не сразу соображаю, что хочу найти. Николас жмётся в дверном проёме. Мой взгляд внезапно приковывает к себе единственная в комнате книга. Взяв её в руки, я переворачиваю к себе обложку и читаю вслух: «Дневник Роуз». Хм, интересно. Выходит, это никакая не книга, а полный записей личный дневник.
— Мне кажется, она хотела отомстить… — продолжает Николас. — Наверное, за то, что мы сделали прошлым летом.
— А что вы сделали прошлым летом? — спрашиваю я, перелистывая исписанные страницы.
Пока мои глаза скользят по записям, водоворот страшных слов погружает меня с головой в события последних лет.
Из дневника Роуз
1 октября, 2021
Вместо предисловия
Иногда мне кажется, что я захлёбываюсь в собственных переживаниях. Они накатывают на меня такими же холодными волнами, как если бы я зашла по горло в Атлантику. Я почти слышу стук своих зубов, как будто кто-то завёл сломанные часы. Если так подумать, то, наверное, в каждом из нас живёт по утопленнику. Может,
