И сейчас, прилипнув к забору, стоял и высматривал наиболее удачные бутоны. Собаки скалились на меня с той стороны, предупреждающе порыкивая.
— Чего тебе, мальчик?
Из-за угла дома выглянула женщина. Придирчиво осмотрев мой внешний вид, выжидающе выгнула бровь.
— Дайте мне три розочки, пожалуйста. У моей мамы завтра день рождения.
— Иди, иди, давай, — сразу же запричитала она, отмахнувшись руками, словно от прокаженного. — Бог подаст.
Бог подаст? Как знаете, тётенька…
.. Выкорчевав вечером из маминой аптечки пачку Супрастина, засунул ее в карман, и как ни в чем не бывало отправился спать.
Едва только в доме наступила полная тишина, выбрался из-под одеяла и тихо протопал на кухню к холодильнику. Стащил пару кружочков вареной колбасы, оставшейся с ужина и так же тихо прокрался к окну.
Первый этаж. До асфальта каких-то полметра.
Оглянувшись последний раз назад, лихо спрыгнул вниз. По проторенной дорожке вернулся к манившему меня участку.
Одна из собак кинулась на сетку, вторая зарычала где-то рядом.
Выудив из кармана колбасу, нашпиговал каждый кусок таблетками и по очереди скормил обоим псинам. Не прошло и часа, как их подкосило.
Сделав глубокий вдох и уняв мандраж в руках, перебрался без лишнего шума туда.
Вожделенные розы под светом луны были как на ладони.
Какая-то непонятная детская злоба накатила на меня волной.
Неужели было так жалко сорвать бедных три розочки?
Неужели я попросил о многом?
Поддалась из них только одна. Остальные не уцелели — что не смог ободрать, затоптал. Вернулся довольный с содранными до кровавого месива руками, на которые не обращал особого внимания, предчувствуя мамину завтрашнюю радость.
Но радости не получилось.
Поутру, услышав за стеной мамин голос, вытянул из стакана розу и, окрылённый, побежал в коридор. До мамы остался всего один метр, но так некстати прозвенел звонок в дверь. Спрятавшись за косяком, решил устроить сюрприз, выпрыгнув ей навстречу, как только она освободится.
— Открывайте, давайте! — Нетерпеливо заголосили из-за дверей. Едва мама щёлкнула замком, в проёме показалось негодующее лицо боговерующей хозяйки синих роз. — Где этот мелкий засранец?
— Вы по какому поводу? — Не сообразила мама.
— Ваш сын! Ваш сын ободрал мне все розы! Ночью! Собак отравил и ободрал!
— Успокойтесь, женщина. Мои сыновья ночью спят. Вы не по адресу пришли.
— Да я в милицию заявление напишу! Я в махаллю жаловаться пойду!
На шум вышел отец. Легонько поддержав маму за талию, вклинился в диалог.
— С чего вы вообще взяли, что это был наш сын?
— Он, гаденыш мелкий, вчера все топтался у калитки. Розы просил для мамы. Черт вас возьми, все затоптал. И собак отравил!
— Я бы попросила не оскорблять моего сына. Это во-первых. Во-вторых…
— Да что ты с ней разговариваешь, Алина? Закрой дверь и все. Сумасшедшая какая-то, — отозвался отец, захлопывая входную дверь.
Попытавшись спрятать розу за спину, случайно задел занавеску позади себя. Скрипнула гардина, выдав меня с потрохами. Родители обернулись. Мама во все глаза уставилась на цветок в моих руках.
— С днём рождения, мама! — Со счастливой улыбкой протянул ей свой подарок.
— Ах ты ж, сволочь!
Стянув с ноги тапок, со всей дури запустила его в мою сторону.
— Алина!
— Что, Алина? Да ты посмотри на него! Ещё и улыбается стоит!
— Сын хотел сделать тебе подарок.
— Хорош подарочек! Собак убил, розы вытоптал. Мало того, ещё и ночью.
— Я их не убивал. Это просто снотворное, — слабым голосом вставил я в свое оправдание.
— Снотворное? Я тебе сейчас дам снотворное! Ты кем растешь? Уголовником?
— Мама, я…
— Молчи! Видеть тебя не хочу!
— Что случилось? — Из спальни вышел Андрей, спросонья не разобравшись в ситуации, нырнул в самую гущу.
— Что случилось? А ты не в курсе? Говори живо, ты тоже с ним был?
— Где?
— В Караганде! Тоже лазил с ним за розами?
— За какими розами? Я розу тебе нарисовал. Но никуда за ней не лазил.
— Вот, — воскликнула мама, переведя красноречивый взгляд на отца. — Вот это называется: "сын хотел сделать подарок". Спасибо тебе, Андрюшенька. Хоть ты в маму пошел.
Совладав с эмоциями, она нагнулась и поцеловала Андрея в щеку, приласкав с особой нежностью.
— А ты исчезни с моих глаз! И чтоб я тебя не слышала вообще!
— Алина! Очнись. Он ребенок.
— А ты и дальше покрывай его. Давай. Посмотришь, что из него вырастит.
Зажмурив от обиды глаза, по стенке протиснулся обратно в комнату и плотно закрыл за собой дверь. Открыв окно, оборвал с розы все лепестки и выбросил на улицу вместе со стеблем.
Еще никогда я не видел у мамы такого осуждающего взгляда. Никогда не чувствовал разделения её любви между мной и братом.
До этого никогда.
.. Почему я такой плохой, мама?
Глава 8
Все вернулось в прежнюю колею. Утром институт и подготовка к выпускным экзаменам. Ночью бои. Разве что, получать я стал за это больше, а тратить было не на кого. К Верке я больше не совался, дав ей время самой успокоиться и перебороть свой заход.
За четыре дня до первого экзамена на мой телефон поступил звонок. Звонил Вардан. Новое предложение об очередном бое в Костанае поселило во мне двоякое чувство. По сути, это была абсолютно ненужная мне сделка. Денег хватало. Ехать к черту за пазуху не хотелось.
Но…
Об этом бое попросил Айвар. Хотел реванша.
На раздумья ушло около двадцати секунд. В итоге, я все же согласился дать ему шанс, что уже само по себе являлось оскорблением. Не знаю, чего он хотел этим добиться. Восстановить свою униженную честь перед своими баями или же доказать самому себе, что исход прошлого боя был всего лишь ошибкой.
Так или иначе, но уже вечером я покупал билет, а ночью сел на рейс.
В аэропорту меня встретил Алик. Поздоровался с уважением. По-видимому, мое участие во встрече Вардана с местными шишками, изменило его отношение ко мне.
Только уже после позднего ужина, пообщавшись с Варданом лично, я понял, для чего я здесь на самом деле. Шайтан хотел сместить зарвавшегося племянника и его наследника с иерархической ветви власти. Хотел посредством меня доказать, что годы борьбы Шамиля и Айвара за кошерное место в тотализаторе потрачены впустую. Иными словами, просто хотел занять их место. И нужно быть совсем отчаянным, чтобы не понять, чем это всё может для меня обернуться.
— Почему я? — Все же решил поинтересоваться у него.
— Ты — лучший.
— Есть и получше.
— Брось, Архип. Я видел таких, как ты на зоне. И я знаю, чего от таких можно добиться. Ты — совершенное оружие для таких дел.
Сравнение с зоной меня не позабавило. Прав был Юрец, сяду я надолго, если продолжу в том же духе.
— Личное?
Выудив из пачки последнюю измятую сигарету, зажал ее между зубами. Прикурил зажигалкой, газ в которой тоже кончался. Дерьмо. Здесь даже магазинов по близости нет.
— Что, прости?
— Личное, говорю, оружие?
Нарочито лениво выпустив дым, я перевел безэмоциональный взгляд на Вардана. Внутри все бурлило от негативных посылов мозга. Стоило быть осторожнее на поворотах.
Вардан смерил меня внимательными, чуть прищуренными глазами.
— А что для тебя лучше — реальные деньги или проценты Рустема?
— Лучше — определенность.
Шайтан усмехнулся. Порывшись в кармане отброшенной в сторону куртки, вытащил запечатанную пачку сигарет и положил передо мной.
