и разбили о голову Ловисы тухлое яйцо. Так?
Агда пристыженно кивнула.
— И байкеры увозили горшки с яйцами. Значит, Грегори обо всём догадался, за что и поплатился жизнью?
Она задумалась.
— Не знаю… Но когда Грегори убили, мы испугались и решили со всем этим делом завязать. А Мочалка сказал, мол, он уже и билеты на концерт Цыпа и Цупа раздобыл, так что мы теперь его должницы.
— Враньё, — заявил я, — они собирались вас похитить и увезти в Пернатов-стан. Навсегда.
Мочалка спал, и я постучал по прутьям клетки. Вскочив, енот потёр лапой глаза.
— Тебе, приятель, не отмыться, — сурово начал я. — Кража яиц. Похищение. И убийство.
Он вытаращил глаза:
— Убийство? Да ни за что на свете! Грегори убили вообще без меня. Ладно, пару яиц мы стащили, было дело. И я обещал Агде с Магдой свозить их в город — на концерт и погулять. Они так мечтали по Пернатов-стану пройтись. Просто развеяться.
— Этими небылицами ещё кого-нибудь накорми, — перебил его я и строго, глядя еноту прямо в глаза, спросил: — Кому ты продавал яйца? Нам известно, что ты просвечивал их фонариком, значит, высматривал внутри цыплят. Причём цыплят редкой породы — сибирской бойцовой. Самое настоящее похищение — вот это что. Петухов держат на голодном пайке и заставляют биться на ринге, а курицы постоянно несут яйца, пока не умрут от истощения. О свободе им только мечтать остаётся. Если Грегори убили не вы, то КТО?
Похоже, такого енот не ожидал. Глаза у него округлились, он сглотнул и опустил голову.
— Ну? Язык проглотил?
Внезапно нижняя губа у него задрожала — значит, этот здоровенный меховой шар испугался.
— Однажды, когда мы вытаскивали из курятника яйца, горшок упал и яйца выкатились, — пробормотал он наконец. — Петух это увидел, и мы смылись, а остальные горшки не взяли. Но петуха мы не трогали. Клянусь! Мы только…
— Что — только?
— Нам же пришлось объясняться, почему мы притащили так мало яиц. Ну, мы, кажется, и обмолвились, что петух нас заметил.
— Кому обмолвились?
— Чайке. Этому, с которым ещё две вороны вечно таскаются. Он нас успокоил — мол, всё уладит.
— Отчайка, — мрачно проговорил я. Естественно, за убийством Грегори тоже стоят «Хищники». — А сейчас вы решили похитить Агду и Магду. И не заливай мне тут про концерты — ищи другого дурака.
Мочалка всплеснул лапами:
— Отчайка обещал нам тёпленькое местечко в Пернатов-стане. Говорил, будем выращивать для Эдгара Грифыча настоящих звёзд. Мне показалось, это круто, вот мы и согласились.
— А взамен что получили?
Мочалка помолчал.
— Много зерна, — ответил он наконец и умоляюще посмотрел на меня. — Мы и не догадывались, что бойцовым петухам так тяжко живётся. И что куриц заставляют нестись. Клянусь!
— И сотрудничать с убийцами Грегори вы не постеснялись?
В глазах у Мочалки блеснули слёзы:
— Они нам угрожали. Сказали, мол, знают, где мы живём, и если мы откажемся, то переломают нам шеи.
Я кивнул. Угрозы. Очень в духе «Хищников».
Оставалось лишь два вопроса. Как убили Грегори? И кто это сделал? Чайке и паре ворон ни в жизнь не справиться со взрослым сибирским бойцовым петухом.
⁂
Разумеется, приказ убить Грегори отдал Эдгар Грифыч. И скорее всего, действовал тут опытный наёмный убийца. Пора рассказать Майку и Марго обо всём, что мне удалось узнать. Хорошо бы они отыскали Симону с Андреем и вернули Магду домой. Надо положить конец петушиным боям и остановить убийцу, пока у него не появились другие жертвы. Знать бы только, как это всё провернуть.
Я представил себе место преступления. Вспомнил Грегори с перерезанной глоткой. Как он лежал мёртвый, а вокруг серые, коричневые и чёрные перья.
Стоп!
На гребень мне опустился Фьюи.
— Фьюи… — начал я. — Перья у Грегори были серыми, верно?
— Нет! — уверенно чирикнул вьюрок. — В последнее время уже нет.
— В смысле?
— Одно время он сильно поистрепался и у него появились серые перья. Но потом оперение обновилось, и на момент убийства перья у Грегори были только чёрные и коричневые. А ты почему вдруг спросил?
Острые когти. Серые перья. Лис Хитрохват, сам того не желая, помог мне с разгадкой. Ведь он показал мне целую кучу перьев, как две капли воды похожих на те, что я видел на месте преступления!
Я вспомнил жутковатые звуки, которые слышал ночью. И таинственный силуэт на фоне неба. Внезапно я понял, кто убийца, и похолодел. Я бросился бежать.
— Майк! — кричал я. — Быстрее! Я догадался!
В голове у меня сложилась картинка: вот убийца кружит над курятником, вот высматривает внизу Грегори, вот…
Дальше всё происходило так быстро, что я выдохнуть не успел.
Солнце вдруг заслонило что-то тёмное и огромное. Слишком поздно заметил я стремительно надвигавшуюся тень.
Дальше — удар по голове, и всё почернело.
Очнувшись, я не сразу понял, куда попал.
Я поднялся и протёр глаза. Меня заперли в какой-то каморке. Свет проникал сюда сквозь крошечное оконце возле потолка. Кому, интересно, понадобилось засовывать меня в эту клетку с толстыми прутьями и массивной крышей? И пахнет тут странно — вроде как куриным навозом, но слабо.
Внезапно клетку тряхнули, и сердце у меня подскочило.
Мало-помалу глаза привыкли к темноте, и по ту сторону решётки я разглядел Отчайку. За его спиной ухмылялись вороны.
— Ты покойник, — проскрипел Отчайка. — Мы тебя берегли — решили сперва поболтать. Напоследок.
— Тупой ты падальщик, — разозлился я. — Это вы убили Грегори, чтобы он не рассказал Майку о ваших делишках.
Отчайка пожал плечами:
— Огласки мы никак не могли допустить, ты ж понимаешь. У нас вечно не хватает цыплят. Молодые петушки выдерживают на ринге всего несколько раундов — век у них короткий. Впрочем, тебе тоже недолго осталось, кривоклювый!
— Зачем вам меня убивать? Я же вам кучу зерна задолжал. Убьёте — и не видать вам зерна.
— Зерно, Хилмар, мы спишем со счетов. Ты чересчур много знаешь. Так же, как и Грегори, — Отчайка улыбнулся. — Не нравишься ты мне, Хилмар Кукарексон, — ласково, будто говорил о погоде, добавил он. — Суёшь свой клюв туда, где ему не место. И как ты разговариваешь, мне тоже не нравится. И походка твоя мне не по душе.
— Ох, Отчайка, ты прямо меня расстроил, — съязвил я. — Ну, каждому мил не будешь.
Отчайка расхохотался:
— О, да у нас тут шутник! Или птица-хохотун? По-моему, ты просто испугался, вот и пытаешься острить. И чем сильнее боишься, тем смелее твои шутки. Но придётся нам с ними попрощаться. Эдгар относительно тебя дал указание
